Безумство Мазарини - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Бюсси cтр.№ 52

— Ты, наверное, ее порадовал.

— Думаю, да. Рассказывай дальше, папа. Так что с землей аббатства?

— Мы первыми захотели приобрести участок. В то время туристов было мало — как и машин, ведь паром еще не ходил. Участок мало кого привлекал, он буквально был завален камнями. Мы не слишком дорого за него заплатили, и он стал нашим. Для нас с твоей мамой сбылась детская мечта. В первую очередь, конечно, моя. Мы поселились здесь в восемьдесят первом. Сначала нас было пятеро: мы двое — твоя мама и я, — а несколько месяцев спустя приехали Тьерри и Брижит. И еще мой однокурсник.

— Максим? — спросил я. — Максим Приер?

Услышав это имя, папа беспокойно дернулся, но быстро справился с собой.

— Ты его помнишь?

— Нет… — промямлил я. — Няня рассказала. Что с ним стало потом?

Папа, похоже, смутился.

— Не знаю…

От его улыбки мне сделалось немного не по себе. Он улыбнулся так, будто этот Максим Приер его разочаровал. Даже больше — предал.

— Мы были близкими друзьями. Очень близкими. Он мною восхищался. Моей жизнью. Твоей мамой. Нашим браком. Я так считал. На самом деле это была зависть. Но я понял это намного позже. Намного.

Я снова вспомнил отцовскую руку под юбкой Джессики. Подумал про Максима, который завидовал отцу. Ревновал. Может, этот Максим был влюблен в мою маму? Грязная взрослая история, которой со мной не делились?

Луч маяка снова метнулся по пляжу, на короткое мгновение высветив папино лицо. Оно было спокойным, внушающим доверие. Чего мне надо? Зачем его судить, после стольких лет?

Папа рассказывал дальше:

— В первые годы мы жили коммуной, непонятно на что. Как запоздавшие хиппи. Приводили в порядок аббатство, работа не прекращалась ни на день. Заметь, это было серьезно, все контролировал инспектор по историческим памятникам. Мы копали, скребли, отчищали, восстанавливали, раскапывали целые коридоры. Согласен, непосвященным все это наверняка казалось не слишком интересным — обтесанные камни, посуда, остатки мебели, средневековые орудия… но мы были увлечены. Восстановить аббатство Сент-Антуан — аббатство, веками обеспечивавшее благоденствие острова, ради такого стоило потрудиться несколько лет, правда? Через три года родился ты. На острове. О тебе заботилась Мартина, она была одной из немногих на Морнезе, кто нас действительно ценил. Она занималась хозяйством, готовила еду, а когда родился ты, взяла на себя заботу и о тебе. Мы все вместе прожили так около девяти лет. Это был, можно сказать, золотой век, а ты был нашим маленьким принцем, нашим общим ребенком. Помнишь то время?

Моим единственным отчетливым воспоминанием, если не считать отдельных подробностей вроде дороги от дома няни или того, как я бегал наперегонки с ее собакой, оставалось шумное взрослое застолье, стол, за которым они громко говорили, пили и ссорились.

— Да, немножко, — соврал я.

Папа понял.

— Ты был маленький. И потом…

Ну наконец-то! Я помог ему:

— И потом, что-то меня, похоже, потрясло…

— Да. Возможно, есть вещи, которые тебе хочется забыть. — Он сделал паузу, потом уточнил: — Меня, например.

Я открыл было рот, но он знаком мягко остановил меня. Несколько секунд мы молчали. Внезапно за спиной раздался шум, и я вздрогнул.

Что-то хрустнуло.

Папа, кажется, ничего не слышал. Должно быть, почудилось, а может, это какое-то животное.

— Несколько лет спустя жизнь нашей общины перестала быть идиллией. Раскопки дохода не приносили, субсидий от Общества охраны исторических памятников не хватало, да и вообще они сокращались. А главное — мы растеряли азарт. Некоторые повзрослели, что логично, женились, уехали. Если бы не мы с твоей мамой, все бы уже расстались с давней мечтой. Было понятно, что это конец, конец эпохи. В аббатство начали пускать посетителей.

Перед моими глазами встали развалины гнезда бенедиктинцев. Несмотря на наследственность, мне не удавалось найти в себе хоть каплю страсти к этим камням. Папа продолжал:

— А потом местное самоуправление установило ежедневную переправу, паром между Гранвилем и Морнезе, для развития туризма. Разумеется, обстановка на острове стала куда более напряженной, земля резко подскочила в цене, фермеры продавали свои участки. Вскоре все взгляды обратились к нашим сорока гектарам, полого спускавшимся к морю, — огромная терраса с видом на Ла-Манш. И все члены ассоциации быстро осознали, что у них появилась возможность разбогатеть.

— Хотя участок принадлежал тебе?

— Да. По закону владельцем был я, но зато распоряжаться участком могло только правление ассоциации. Я сам когда-то настоял на коллегиальном управлении — то ли из идеализма, то ли по глупости. Благоустройство территории, поддержание порядка, возможная продажа — все решалось общим голосованием. Вопросы убытков и прибыли тоже были делом ассоциации, хотя уже довольно давно у нас были одни убытки. Для меня же участок, кроме всего прочего, был способом обеспечить себя финансово, но пусть земля принадлежала мне, однако я не располагал средствами, чтобы финансировать раскопки, покупать снаряжение, платить зарплату. Когда ассоциация стала убыточной, некоторые решили, что лучше все бросить и продать землю. Они боялись за свое грошовое жалованье, а кроме того, вообразили, что можно будет разделить между собой доходы. Официально члены ассоциации не могли получать прибыль, но неофициально… Предложения поступали отовсюду, заманчивые… Мой шурин Тьерри, который в жизни никогда ничего не делал, нигде не учился, ничего не предпринимал, был в числе желавших продать. Но в то время, в восемьдесят восьмом или восемьдесят девятом, никто не осмеливался открыто мне все высказать, а я держался стойко. И вот тогда мэрия выпустила свой снаряд. Появилось общество со смешанным капиталом «Семитим», вкладывающее деньги в развитие туризма на Морнезе.

— Что такое смешанный капитал?

— Гремучая смесь частных и муниципальных денег. Это законно и очень широко распространено во Франции. В таком государственно-частном обществе право принимать решения сохраняется за депутатами местных органов власти, но прибыль или убытки делят между собой акционеры. Если депутаты или их друзья являются одновременно акционерами — ты себе представляешь, что из этого может получиться… Так вот, у этого общества был план: купить, при посредничестве тогдашнего мэра Анри Мориссо, наш участок и превратить его в огромный туристический комплекс. Как ты догадываешься, я и помыслить не мог о продаже. Тем более под строительство! Сотни апартаментов, громоздящихся друг над другом! Сначала мэрия попробовала действовать уговорами: дескать, этот проект создаст на острове много рабочих мест, и все смогут за недорого проводить здесь отпуск. Потом они испробовали взятки, обещания, посулы больших денег, а под конец перешли к угрозам. Прямо никогда не запугивали, но и так было понятно, что нас здесь больше видеть не хотят. Нас обещали убить — анонимно, конечно. Утром мы находили сломанные леса, помятые машины, разбитые стекла. Отыскать исполнителей для подобной грязной работы было проще простого, почти все мальчишки на острове уже побывали за решеткой. Создавалось впечатление общего заговора, против которого мы были бессильны. Мы лишились какой бы то ни было поддержки и вынуждены были перейти на осадное положение.