Улыбка смерти на устах - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 55

— Да, любое, — кокетливо облизнулась вторая.

Загородный клуб, видать, преобразовался из советского закрытого санатория для партийных бонз — об этом свидетельствовали высоченные потолки, тяжелые люстры и мозаики со звездами. Я поднялся по просторной мраморной лестнице. В большом зале на втором этаже играла группа — хиты и шлягеры из девяностых — и были накрыты столы. Гостей не так много, человек десять, одни мужчины, и все действительно в масках. Среди них был и мой новый приятель, Александр — я узнал его по массивной фигуре. Он что-то оживленно обсуждал с парой гостей, но, завидев меня, извинился перед ними и подошел ко мне.

— Рад тебя видеть, — сказал, — пойдем, я тебе покажу, как все здесь устроено.

Он провел меня по клубу.

— Здесь, в противоположном крыле, номера — если захочешь зайти, один или с кем-то, милости просим, запирайся только изнутри и не снимай маски, не ставь девушек в неудобное положение, — а постели тут меняются неукоснительно по мере использования.

В зале на третьем этаже он показал мне бильярд, а также рулетку, стол для покера и «блэк джека», за которыми скучали крупье, сплошь, опять же, девушки в красном дезабелье и масках.

— Ставки разумные, от десяти евро до тысячи, можешь пощекотать нервы. Выпивку тебе поднесут любую, все включено, а если нужно что-то особенное, пыхнуть или нюхнуть, запомни номер: комната триста тридцать три, там есть на любой вкус — правда, за отдельную плату.

Создавалось впечатление, что Александр, который знал здесь все, в том клубе по меньшей мере завсегдатай, а то и один из хозяев.

— Пойдем с тобой выпьем — и отдыхай, предавайся пороку.

Постепенно клуб заполнялся, гости подъезжали и подъезжали. Некоторые, как видно, оказывались здесь не в первый раз, кое-кто даже здоровался друг с дружкой — несмотря на то что все скрывали свои лица. Появились и женщины — не первой молодости, но хорошо одетые, стройные и ухоженные. Но мне никакой любви, ни продажной, ни романтической, не хотелось. Я выпил немного вина, чтобы снять стресс после съемок в прямом эфире, и поиграл в рулетку. Становилось скучно, и я начал думать, что пора улизнуть, но тут меня снова нашел мой новый приятель. Он был изрядно навеселе, говорил запинаясь, но краснобайствовал увлеченно.

— Пойдем, дружище, поболтаем, есть разговор. — Он увлек меня в небольшой отдельный кабинет. Там тоже накрыт был стол с закусками. — Можешь снять маску, мы друг друга и без того знаем, а если дверь закрыта, никто посторонний сюда не войдет. Присаживайся. Тебя, наверное, интересует, что это за клуб и кто здесь собрался? Охотно удовлетворю твое любопытство. Это — клуб самоубийц.

Я вытаращился на него.

— Да-да, я не шучу. Здесь собираются те, кому жить надоело. В самом прямом смысле этого слова.

— И ты в их числе?

— О, нет, я просто, что называется, организатор и вдохновитель.

— А я здесь зачем?

— Да потому что ты один из них.

— Из них?! Из кого — них?!

— Из самоубийц.

— С чего ты взял?

— Показала Программа, — последнее слово он произнес с явной большой буквы — так в моем детстве верные партийцы говорили на собраниях о Программе Коммунистической Партии Советского Союза.

— Что еще за программа?

— Анализ больших данных, — напустил туману он. — Знаешь, даже по лайкам в Фейсбуке можно составить психологический портрет человека — достаточно трехсот лайков, чтобы определить облик персоны в общих чертах, и шестисот, чтобы обрисовать товарища так, как знают только очень близкие люди, всю его подноготную.

— И вы обо мне эти сведения собирали?

— О да.

— Но я никого на это не уполномочивал и не авторизовывал, — нахмурился я.

— А этого и не требуется. Тот же Фейсбук — открытая система, любой пытливый исследователь в состоянии узнать, что представляет собой каждый пользователь, — и только по тому, что тот лайкает или чему сочувствует.

— Значит, наше знакомство не случайность?

— На футболе — случайность, а приглашение сюда — нет. Мы проверяли, прокачивали тысячи людей. И твой психологический портрет совпал. Программа тебя проверила и установила: ты подходишь.

— Подхожу — для чего?

— Для того, чтобы вступить в наш клуб. Да! Тяга к самоубийству присуща, как мы знаем из фрейдизма, всякому мыслящему индивиду — но у кого-то она в зачатке, а у иного зашкаливает. У тебя она выражена достаточно сильно, чтобы в клуб вступить. Кстати, знаешь, что, в том числе, показали Исследования? И та самая Программа? — слово «исследования» он опять произнес, как и «программа», будто с большой буквы. — Тот, кто к самоубийству склонен, — сам, в свою очередь, способен на убийство. Обычно это люди эмоционально холодные, жестокие, лишенные эмпатии. Поздравляю, ты из их числа.

— Ну, спасибо тебе, Саша.

— Не надо благодарить. Хотя всегда полезно, я считаю, когда человеку объясняют, кто он таков на самом деле и чего ему можно от себя самого ждать. Видишь ли, мы ведь, люди-человеки, обычно в ложном свете себя представляем; видимся в собственных глазах совсем не теми, кем являемся на самом деле; стараемся воплотить в жизнь какой-то нереальный, несуществующий свой образ. А Исследования и Программа говорят о тебе, Иван Петрович Тучков: да, ты встал на путь самоуничтожения — и теперь только от тебя зависит, пройдешь ли ты его с максимально возможным наслаждением или тебя понесет по кочкам да ямам. Я повторяю, что вывод о лично твоей тяге к самоликвидации мы сделали не на основе фактов твоей биографии — гибели любимой дочери, в которой ты винишь себя, твоей неудовлетворенности работой и уходе жены — хотя и о них мы знаем. Однако, повторюсь, решение о тебе принято на основании глубинного исследования твоей психики — каковое мы провернули, вуаля, всего лишь исходя из анализа твоего поведения в социальных сетях. Согласись: ведь мы угадали? Ведь ты много думал о самоубийстве? Особенно в последнее время?

— Открыл Америку! Любой мыслящий человек о самоубийстве думает!

— Но не так, как ты, — не так! Не с такой частотой и интенсивностью! Мы знаем, что ты стремишься к нему! Ты сам погрузись в себя, спроси откровенно — и согласишься со мной!..

— Ну, допустим, — проговорил я мрачно. — А дальше-то что?

— К сожалению, самоубийство в нашей культуре окружено целым рядом табу — которые, как правило, имеют иудейско-христианские истоки. Да, традиционные религии, как правило, сей акт категорически не поощряют, для них это грех, худший, нежели убийство. Мы хотим избавиться от стигматизации суицида. Больше того: совместить его с актом высочайшего наслаждения!

— Это как?

— Смотри, мой дорогой. В нашем клубе существует три вида контрактов. Контракты неписаные, мы верим друг другу и договариваемся на основе честного джентльменского или, если хочешь, купеческого слова, обычного рукопожатия. Членов нашего клуба можно условно разделить на три категории. Есть люди с неодолимой тягой к самоликвидации. Это — первая группа. Встречаются и те, кто хочет и кому нравится убивать. А бывают и третьи, самые ценные: такие, что и на убийство способны, и сами при том желают умереть. И ты как раз из их числа.