Непосредственный человек - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Руссо cтр.№ 112

Чего мы хотим от женщин? Чтобы нас поняли? Я слышал это утверждение от мужчин – я сам такое произносил, – но у меня остались сомнения. Вскоре после того, как Лили вернулась вместе с Анджело, она повезла некоторые вещи в химчистку, и в том числе мой твидовый пиджак. В одном из карманов она обнаружила забытый мной полароидный снимок – Мисси Блейлок и я в джакузи у Тони. Она протянула мне снимок и потребовала объяснений – с полным на то правом. Вот только ее, похоже, не столько обеспокоил, сколько озадачил тот факт, что ее муж сфотографирован в горячей ванне с голой женщиной. «Это та девица из „Наших людей“?» – уточнила она.

3. У меня есть друзья и близкие.

По правде говоря, большую часть лета наш дом трещал от наплыва гостей. Анджело провел у нас два с лишним месяца и в начале августа вернулся в Филадельфию на суд, который завершился, как и ожидалось, приговором, однако выяснилось, что реальный срок могут заменить условным, если он согласится продать дом и покинуть район, в котором, по мнению судьи, он не способен социализироваться. Также он должен выплатить ЛеБратцу солидную компенсацию на лечение.

Джули пожила с нами некоторое время после того, как их дом был сдан в аренду, и до того, как отправилась к Расселу в Атланту, и сам Рассел дважды приезжал за это время. Наша дочь Карен тоже нанесла визит, привезла с собой молодого преподавателя музыки и известила, что к Рождеству у них будет ребенок. Они собираются пожениться весной («Ты собираешься», – не удержался от комментария ее отец). На выходные в День поминовения понадобилось два мангала, чтобы нажарить мяса для всего сборища, включавшего мою мать, моего отца, мистера Перти, Анджело, Джули и Рассела, Карен и ее молодого преподавателя музыки, Тони Конилью и бывшую студентку, ныне почти сорока лет, Джейкоба и Грэйси (препиравшихся между собой), Тедди и Джун (только что из круиза). Джун напилась, вышла вместе со мной к мангалам и там изливала душу: сколько еще она продержится, сколько сможет еще оставаться в браке с Тедди, сколько еще терпеть полное отсутствие радости и света в жизни? Пошлая интрижка с «мелким дерьмом» Илионой, как она теперь понимала, – лишь симптом нарастающего в ней отчаяния. Была и хорошая новость: исследования киски (это мой термин, не Джун) окупились. Статью об Эмили Дикинсон взяли в достойный академический журнал, а статья о Вирджинии Вулф добралась до третьего рецензента в еще более крутом журнале. Если и ее примут и если я напишу рекомендательное письмо, то Джун, пожалуй, выйдет осенью на рынок труда. Неделю спустя я пил пиво с Тедди по случаю его победы с перевесом в один голос на выборах заведующего кафедрой (сроком на три года). Хотя он явно был рад, но призывал умерить восторги, напоминая, что ему придется куда хуже, чем мне. Пол Рурк – враждебно настроенный декан, а вотум доверия Тедди на выборах получил не столь явный, как я (у меня был перевес в три голоса). Зато он чувствовал, как возрождается его брак. Круиз обошелся в чертову уйму денег, пожаловался он, но ничего, ставка заведующего все окупит. Он также заявил, что намерен отказаться от влюбленности в Лили, поскольку счел эту страсть нездоровой, однако признал, что всегда будет питать нежные чувства к ней. Это он высказал со слезами на глазах.

Но лето почти закончилось, и гости постепенно разъехались. По ночам, если жара не давала спать, Лили и я частенько выбирались на веранду. Смотрели на звездное небо, прислушивались к дальним ночным голосам соседей, не разбирая слов, только звуки. Старые мужья и старые жены. Старые мужья и новые жены. Старые жены и новые мужья. Пока их голоса добирались до нас, оставалась только интонация, без содержания, но под конец долгого летнего дня интонация чаще всего выражала нежность. Хотя понятия не имею, на сколько процентов.

4. У меня хватает денег.

Я не понимаю, как это вышло, но Лили обещает мне объяснить. Поскольку насчет денег осмотрительность проявлять не надо, я готов поделиться тем немногим, что мне известно. Во-первых, та сумма, которую Лили внесла в залог за Анджело, вернулась, когда мой тесть поехал в Филадельфию и предстал перед судом. Во-вторых, мы одолжили Джули и Расселу существенную, как выражается Лили, сумму, однако, утверждает она, не намного больше, чем та, о которой она ставила меня в известность, и уж никак не больше того, что мы потратили на образование Карен. Наше портфолио, сказала она, осталось неприкосновенным. Хорошая новость. В смысле, что у нас есть портфолио.

И я вовсе не разорвал все связи с университетом, как планировал первоначально. Да, я направил Джейкобу Роузу заявление об уходе, но письмо где-то затерялось, и теперь я получу академический отпуск – полгода, как выяснилось, мне задолжали еще на тот момент, когда я согласился стать временным завкафедрой. Осенью буду преподавать, а весной отдохну. У меня больше дипломников, чем у кого-либо другого на кафедре, и этой осенью в их числе окажутся Блэр и Бобо, которые явились ко мне вместе и заявили о намерении «защищаться по литературе». Я попытался объяснить Бобо (его зовут Джон, и у него в руках была, кто б мог подумать, книга Маркеса с уголком, загнутым примерно на середине тома), что защита диплома – не военная акция, но он не дрогнул. Раз-другой после этого я видел эту парочку в кампусе, Бобо нежно держал девушку за руку и поглаживал голубые вены на бледной руке, – вены, которыми и я частенько восхищался. Лео среди моих подопечных нет, но через несколько недель после окончания семестра я получил от него письмо. Он решил прислушаться к совету Хэма и пробивать себе путь в одиночку. Ну, не совсем в одиночку. К письму прилагались первые сто страниц нового романа, которые он успел отмахать с тех пор, как перебрался в хижину в горах. Это была история о юном писателе, который перебрался в горы после чудовищно неудачного семестра в университете, где никто, даже преподаватель творческого семинара, не видел, насколько революционно его творчество.

А еще Джейкоб Роуз порылся в старых файлах и отыскал заявку на грант, которую мы с Лили написали почти десять лет назад, и, не спросив нашего разрешения, показал ее казначею. Идея была в том, что мы будем искать в Рэйлтоне и его окрестностях одаренных ребят из неблагополучных семей, в выпускных классах станем обеспечивать их университетскими учебниками и консультациями – при условии, что они будут учиться на пятерки. Теперь, когда Лили сделалась директором школы, эта идея обрела еще больший смысл, сказали нам. Рурк прослышал про эту затею, в том числе про то, что на первом этапе я буду преподавать часть времени (количество часов предстояло обсудить) в кампусе, часть времени в школе (также предстоит обсудить), и сразу же окрестил это типичной для семейства Деверо хренью, однако не выказал желания нам помешать.

А под конец – Венди, агент Рейчел, некогда и теперь снова мой агент, обратила мои пятнадцать минут экранной славы в возможность продать книгу. Осенью сатирические колонки из рубрики «Душа университета» в «Зеркале заднего вида» будут собраны и опубликованы известным издательством, которое подсунет их ничего не подозревающей публике под названием «Гусеубийца». На обложке будет моя фотография, где я сжимаю шею Финни (гуся, не человека) и поднимаю его напоказ перед телекамерами, а я должен написать для книги предисловие с изложением этих драматических событий, а также эссе об Уильяме Генри Деверо Старшем, которое я уже частично написал, – по словам Венди, это лучший мой текст, какой попадал ей в руки. Единственный несатирический текст, единственный, насколько я могу судить, без дурачества, и все же, на мой взгляд, место его в том же сборнике. Уильям Генри Деверо Старший, его жизнь и его труды, несомненно, воплощают дух нашей все более деморализующейся профессии. И это подводит меня к следующему пункту.