Геннадий соскользнул с дивана и надавил всем весом на крышку огромного красного чемодана. Юленька быстро застегнула молнию и улыбнулась.
— Видишь, как у нас вместе все здорово получается.
— Не то слово, — усмехнулся Гришин, — ты, кстати, эту собачонку лунинскую на кухне не забудь, а то ведь она там с голодухи выть начнет, соседи МЧС вызовут.
— Ой, Геночка, — Юленька ловко справилась со второй молнией на еще большем по размеру чемодане бирюзового цвета, — какой ты у меня все же… золото! Я ведь про нее и вправду уже забыла, так бы и уехали. Нажми посильнее.
Справившись с последним чемоданом, Юленька задумалась. Куда-то надо было сложить оставшиеся вещи. Забравшись на стул, она взглянула на верхнюю поверхность гардероба. Там, под толстым слоем пыли, накопившейся за долгое время, лежали два клетчатых «челночных» баула. Последний раз Юленька видела их года два назад, когда решила протереть пыль на шкафу, тогда же она собиралась их выкинуть и забыла, а теперь была очень рада, что не сделала этого. Потянув на себя клетчатые сумки, Юленька тут же подняла облако пыли, которое стало еще больше, после того как она несколько раз чихнула.
— Будь здорова! — тут же отреагировал Геннадий. — Расти большой! — выпалил он после того, как Юленька чихнула второй раз. — Хотя, нет, большой не надо, мне толстые не нравятся.
Юленька хотела что-нибудь ответить, но вместо этого чихнула еще дважды и спрыгнула со стула, сжимая в каждой руке по сложенному в плоскую стопку пластика баулу.
— Слушай, а когда этот Лунин вернуться должен? — Геннадий с улыбкой наблюдал за тем, как она закидывает вещи в стремительно наполняющиеся баулы.
— Не знаю, дня через четыре, может, через неделю. А что?
— Так ведь собака, ей что-то есть надо эту неделю. И потом…
— Что — потом?
— А потом наоборот. Съеденное обычно выходит из организма. Нам что, придется приезжать ее каждый день выгуливать? Я думал, мы сегодня переночуем у меня, а завтра на Теплые озера махнем дня на три.
Юленька ненадолго застыла в нерешительности, затем продолжила забрасывать вещи в раскрытые пасти клетчатых монстров.
— Обойдется без гуляний. Еды я ей насыплю побольше, она ест, скажу тебе, примерно, как кошка. А гадить будет, как кошка, в лоток. Я помню, Лунин покупал как-то, но я ему пользоваться запретила. Ну не ему конечно, собаке.
— Да я понял, — рассмеялся Геннадий, — ты представляешь, как тут за неделю все провоняет?
— Ничего, — Юленька решительно забросила в баул последнюю стопку своих вещей, — наполнителя побольше насыплю, у нас где-то целый пакет валяется, его Лунин вместе с лотком притащил. И вообще, запрем ее в кухне и форточку откроем. По квартире запаха почти и не будет. Ну а кухню проветрит. Знаешь, — на лице Юленьки мелькнула улыбка, — ему полезно будет по приезде на что-то отвлечься, чтобы меньше переживать. Вот пусть кухню и отмывает.
— Сурово, — хмыкнул Гришин, — хотя, может быть, ты и права. Все, выношу?
Юленька кивнула, и Геннадий, легко подхватив два огромных чемодана, вышел из комнаты в прихожую. Пока Гришин обувался, Юленька слышала, как он негромко напевает: «Мы желаем счастья вам, счастья в этом мире большом…» Юленька прошла на кухню, где уже несколько часов была заперта Рокси. Увидев ее, собачонка недовольно тявкнула.
— Поговори мне еще, — огрызнулась в ответ Юленька.
Рокси обиженно замолчала и, забившись под стол, внимательно наблюдала за действиями этой, по ее мнению, весьма неприятной особы.
Юленька взглянула на миску, из которой обычно питалась Рокси, и недовольно покачала головой. После некоторых колебаний, она достала из шкафа с посудой большую керамическую салатницу и наполнила ее до краев сухим кормом, подумав, насыпала сверху большую горку и удовлетворенно вздохнула.
— Ну вот, собака, чтобы ты не говорила, что я о тебе не позаботилась. Тут тебе недели на две точно хватит, если не переедать. Сейчас горшок принесу, и все, на этом наши пути разойдутся. Лунин будет весь твой.
Вскоре на кухне действительно появился пластиковый прямоугольный лоток, который Юленька от души засыпала наполнителем.
— Вот и все, собачелла! — Юленька заглянула под стол, однако Рокси предпочла в ответ промолчать. — Молчишь? Ну молчи, привыкай, правильно. Ближайшие дни тебе все равно поговорить не с кем будет.
Дверь кухни закрылась. Еще какое-то время в прихожей был слышен шум и непонятные шорохи, затем хлопнула входная дверь, и дважды щелкнул замок. В квартире стало тихо. Рокси выбралась из-под стола, обнюхала лоток с наполнителем, с удивлением осмотрела гигантскую тарелку с кормом, после чего подошла к своей миске с водой. Маленький розовый язычок стремительно замелькал, одну за другой доставляя в пасть Рокси маленькие порции влаги. Напившись, болонка удовлетворенно зевнула. Воды в миске оставалось совсем немного, но на вечер ей точно хватит. А завтра… завтра наверняка появится Лунин и вновь нальет полную миску. Рокси еще раз зевнула и, вновь забравшись под стол, свернулась калачиком и мгновенно уснула. Во сне она иногда тихонько радостно повизгивала. Ей снился Лунин.
* * *
Набрав крейсерскую скорость, «хайлендер» уверенно оставлял позади километр за километром. Машин на трассе было совсем мало. Включив круиз-контроль, Илья немного расслабился. Если все обойдется без происшествий, то к обеду он будет в Новосибирске. Там о его скором приезде уже осведомлены, а это значит, что во второй половине дня можно будет осмотреть дом Веретенниковых. Но сначала он, конечно, как следует пообедает. Еще вечером, основательно покопавшись в Интернете, Илья присмотрел кафешку, расположенную недалеко от въезда в город, где, судя по многочисленным отзывам, вполне сносно кормили, да и цена особых нареканий у посетителей не вызывала. Илья взглянул на электронный дисплей, с утра было довольно прохладно, всего девять градусов, но и днем, согласно прогнозу, будет пасмурно и совсем не жарко. Если прогноз не обманет и жары действительно не будет, то он возьмет на обед борщ со сметанкой, чесночные булочки, холодец с хреном и мясо, запеченное в сыре. Мама всегда называла это блюдо мясом по-французски. Илья почему-то сомневался, что картошка со свининой, обильно залитые майонезом и сыром, являются национальным французским блюдом, но с мамой не спорил, в конце концов, во Франции он ни разу не был. Во Франции вообще не был никто из знакомых Лунина, за исключением отца Юленьки, но выяснять у него, насколько мамино мнение о кулинарных пристрастиях элегантных европейцев совпадает с действительностью, Илье в голову никогда не приходило.
Илья сглотнул накопившуюся во рту слюну и немного увеличил скорость круиз-контроля. Затягивать с таким замечательным обедом не имело никакого смысла. На гарнир к мясу можно будет взять жареной картошечки. Лунин вновь сглотнул слюну и блаженно улыбнулся. Хотя, конечно, Яков Моисеевич советует на жирное не налегать, да и вообще сдерживать свою любовь к обильной пище. Илья вздохнул. Что же, не брать жареную картошку? Но мясо без картошки — это вообще как-то странно, это и не еда вовсе. Тогда, может, отказаться от холодца? Погрустневший, Лунин скользнул взглядом по чахлой березовой рощице, непонятно как образовавшейся посреди болотистой равнины, рассеченной напополам узкой черной полоской шоссе, прочерченной по прямой до самого горизонта, и потянулся к телефону. Порывшись в контактах, он нашел нужный номер.