Совесть. Происхождение нравственной интуиции - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Черчленд cтр.№ 14

Само по себе увеличение размеров коры могло произойти не столько в силу необходимости, сколько благодаря новой возможности, то есть скорее дополнительные калории, обеспеченные готовкой, позволили нейронам разрастаться, чем это было вынужденным приспособлением к требованиям среды. Вполне вероятно, что генетические изменения, ведущие к увеличению числа нейронов коры, возникают довольно часто и легко, но если энергозатраты на эти дополнительные нейроны покрыть не удается, носитель генетических изменений преуспеет меньше, чем другие представители того же вида ^[55]. Интеллектуальное превосходство над собратьями не принесет никакой пользы, если вы не способны обеспечить достаточно калорий для питания своего мозга.

Таким образом, согласно этой гипотезе, когда приготовление пищи на огне стало покрывать энергетические счета за дополнительные нейроны, гоминины, которым посчастливилось иметь более крупный мозг, смогли выживать и размножаться. Вероятно, эти нейронные излишества и позволили таким гомининам, как Homo erectus и Homo neandertalensis, использовать увеличенный мозг для более сложных в социальном отношении действий, чем добыча корма день напролет. Избавившись от необходимости рыскать от рассвета до заката в поисках еды, что приходится делать шимпанзе, они получили свободное время, которое можно было посвящать сказаниям, рисованию, строительству лодок, музыке и изготовлению сложных орудий.

Совокупность эволюционных изменений, которые в конечном счете привели к социальности, присущей млекопитающим и включавшей то, что мы можем назвать нравственностью, в первую очередь касалась пищи. Альтруизм — способность поступиться чем-то ради чужого блага — развился из материнской заботы о потомстве, потребность в которой была, в свою очередь, продиктована появлением теплокровности. Энергетические ограничения можно считать сколь угодно далекими от тонких философских материй, но они есть, и от них никуда не деться.

Обесценивает ли нашу совесть ее скромное происхождение? Ни в коем случае! Для биологии обычное дело, что красота рождается из уродства, как грибы Psilocybe cubensis, растущие на коровьих лепешках, или бабочки, которые появляются из уродливых гусениц. Главенствующая роль энергетических потребностей в происхождении человеческой нравственности никак не умаляет значения честности и порядочности. И не лишает их реальности. Эти добродетели, из каких бы «низов» они ни происходили, не перестанут восхищать нас и цениться нами. Именно они делают нас людьми.

Хотя в этой главе рассматривались вопросы эволюционного происхождения социальности, механизмы в мозге млекопитающих, обеспечивающие сложное социальное поведение, такое как привязанность к родне и друзьям, остались без ответа. Нейроученым удалось значительно продвинуться в исследовании нейронных сетей и нейрохимии привязанности, будь то между родителями и потомством или между брачными партнерами, родными или друзьями. Детали этих исследований помогают лучше понять, что значит иметь совесть; стремиться к сотрудничеству; защищать или наказывать тех, кто намеренно творит зло. В следующей главе мы попытаемся разобраться в том, что такое совесть, более углубленно.

Наши привязанности — к родителям, братьям или сестрам, друзьям или любимым — очень устойчивы. Эти чувства бывают сложными и неочевидными, особенно у животных с очень большой корой. Самонаблюдения никак не проясняют вопрос о нейронном субстрате нашей потребности в общении и желания быть частью сообщества; разве что могут показать, как много значит для нас привязанность. Аффилиация (стремление к объединению) и привязанность относятся к тем психическим явлениям, которые можно смело включать в список трудных нейробиологических проблем наряду с вопросами о том, что лежит в основе совести и усвоения языка. Тем не менее, как любил напоминать Фрэнсис Крик, один из первооткрывателей ДНК, ключом к разгадке сложного явления на макробиологическом уровне вполне может оказаться обманчиво простой механизм на микроуровне.

Что, если где-то в глубинах нашего мозга таится простая структурная система, способная влиять на множество разных взаимодействий и, следовательно, принимать разнообразные формы? Может такое быть? Может. В конце концов во многом именно так устроена ДНК. Для кодирования существует всего четыре азотистых основания — A, T, G, C (аденин, тимин, гуанин, цитозин), которые, выстраиваясь в произвольном порядке, образуют уникальную для каждого человека цепочку из 3 млрд оснований. Форма любого живого организма задана ДНК, однако разнообразие этих форм принимает головокружительный размах.

Заподозрить, что и в социальности в скором времени обнаружится относительно простая картина, меня заставило одно открытие в области нейробиологии. Институт Солка пригласил выступить с лекцией Ларри Янга, ученого, занимающегося исследованием гормонов мозга, и хотя заявленная Янгом тема — привязанность к партнеру у полевок — казалась любопытной, ничто не предвещало сенсации. Мы терпеливо прослушали вступительную часть, в которой Янг описывал брачное поведение у разных видов полевок. А потом начались чудеса нейронауки.

Степные полевки, на взгляд случайного наблюдателя, почти ничем не отличаются от горных. Тем не менее между ними поведенческая пропасть: после первого совокупления степные полевки образуют моногамную пару на всю жизнь ^[58]. Горные же полевки после спаривания расстаются, и дальнейшие их пути расходятся.

За необычным социальным поведением степных полевок можно наблюдать и в дикой природе, но, чтобы выяснить, что стоит за парными связями, Янг с коллегами всесторонне изучили поведение полевок в лаборатории. Они заметили, что степные полевки стараются держаться рядом с брачным партнером, тогда как горные полевки предпочитают уединение. Состоящий в паре самец степной полевки защищает гнездо от любых непрошеных гостей, в том числе и от чужих самок. Степные полевки любят находиться в обществе себе подобных. Горные полевки — одиночки. У обоих видов о детенышах заботится самка, но только у степных полевок самец охраняет гнездо и держится поближе к новорожденным, чтобы согреть и защитить. Если пару разлучить, они начинают тосковать и у них повышается уровень гормона стресса.