Манускрипт Войнича - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дей cтр.№ 20

Версию о «немецком происхождении» манускрипта поддерживал и еще один ученый — старший друг и наставник Эрвина Панофского — Ричард Саломон (1884–1966), которого Панофский познакомил с копиями страниц загадочной книги. Более того, вероятно, именно он и высказал эту версию, а Панофский в итоге просто согласился с его доводами.

Ричард Георг Саломон родился в Германии, в Берлине, и окончил Берлинский университет. Предметом его исследований были история религии, история средневекового европейского права, история Византии. Саломон работал в Колониальном институте Гамбурга, во время своей преподавательской карьеры он познакомился с Эрвином Панофским, который был на восемь лет моложе его.

Когда в 1930-х годах в Германии пришли к власти нацисты, Саломон и Панофский были отправлены в отставку как «нежелательные элементы» из-за их еврейского происхождения и вскоре перебрались в Соединенные Штаты. С этого момента судьба обоих ученых была связана с американскими учебными заведениями и научными организациями. Известно, что оба они вели переписку с Этель Лилиан Войнич и Энн Нилл.

На этом мы ненадолго расстанемся с Эрвином Панофским (его взгляды относительно датировки манускрипта впоследствии изменились еще раз, и об этом мы тоже обязательно поговорим!). Пока обратимся к еще одной попытке определить, на каком языке «говорит» манускрипт. Правда, она уже признана исследователями неудачной. Но ведь неудачная — не значит не заслуживающая внимания, не так ли?

В 1943 году в США вышла работа, посвященная рукописи Войнича, автором которой был нью-йоркский юрист Джозеф Мартин Фили, — «Шифр Роджера Бэкона: найден верный ключ». Впоследствии противники его теории писали, что Фили, являясь профессиональным адвокатом, конечно, умел убедительно защищать свою точку зрения… А вот с научной методологией дела у него обстояли не слишком хорошо. Будучи криптологом-любителем, он никогда не видел манускрипт вживую: руководствовался только фотокопиями и известной работой Уильяма Ньюболда.

Фили начал с того, что провел некое подобие «частотного анализа» нескольких работ Роджера Бэкона, написанных на латыни. В основном он пользовался текстом «Communia Naturalium» («Общая физика»). Исследователь определил, что буквы E, I, T, A, N, U и S в лексике Бэкона встречались наиболее часто.

Следующим шагом стала попытка провести аналогичный анализ текста манускрипта. Фили предполагал, что если автором являлся Бэкон, то знаки, чаще всего встречающиеся на страницах манускрипта, будут являться аналогами латинских букв, которые английский ученый-монах использовал чаще всего. Здесь Джозефа Фили ожидала первая сложность: если определить границы слов в манускрипте еще более или менее возможно (если принять за слова группы знаков, разделенные пробелами), то выделить отдельные знаки-буквы уже гораздо сложнее. Если вы присмотритесь к тексту манускрипта, то поймете почему: там очень много примеров того, что в пределах одного «слова» зачастую трудно определить, из скольких знаков оно состоит. Они часто как будто «перетекают» один в другой. Когда выше мы упоминали о проводившемся различными учеными частотном анализе текста манускрипта (в основном подобные исследования велись уже после 1960-х годов), речь шла в первую очередь именно о словах, о группах знаков, а не об отдельных знаках.

Таким образом, определить, сколько же символов использовал автор манускрипта и с какой частотой, Джозеф Фили не смог.

И он решил пойти другим путем.

* * *

…Юрист внимательно рассматривает копию 77–78 фолио манускрипта. Эти страницы тиражировались (и продолжают тиражироваться) чаще всего: с одной стороны, на них располагаются рисунки, которые многочисленные исследователи всегда считали наиболее простыми для интерпретации, с другой — попытка этих самых интерпретаций неизменно заводила ученых в тупик… Джозеф Фили привык руководствоваться в своей работе логикой, привык докапываться до истины, привык подводить прочную базу под все свои выводы и объяснения… Так неужели ему не покорится какая-то стопочка пергаментных листков? Он снова всматривается в странные рисунки.

В верхней части левой страницы — изображение, которое многие исследователи до него интерпретировали как схему женской репродуктивной системы. И в самом деле, это практически анатомическое пособие: вполне узнаваемое изображение матки, яичников, фаллопиевых труб. Правда, поверх всего этого зачем-то нарисованы маленькие женские фигурки, но, возможно, это просто прихоть художника, желавшего украсить изображение. На правой, пронумерованной стороне разворота — два изображения округлых то ли бассейнов, то ли еще каких-то анатомических деталей, также заполненных обнаженными женскими фигурками. Изображения этих «бассейнов» соединены чем-то наподобие водопроводных труб, имеющих на своем протяжении как более узкие, так и более широкие участки (см. вклейку).

Джозеф Фили считает, что перед ним — именно описание анатомического процесса, связанного, видимо, с зачатием и вынашиванием ребенка. Но как увязать его с текстом? Как понять, что именно описывает прихотливый шрифт?

И тут он обращает внимание на коротенькие то ли подписи, то ли уточняющие заметки, расположенные рядом с элементами картинок. Это те самые «подписи», о которых мы с вами уже упоминали и которые исследователи называли «ярлыками», «табличками» и так далее.

Исследователь решает: видимо, «таблички» представляют собой описание деталей рисунка. Например, они могут обозначать такие понятия, как «женское», «матка», «яичник» и так далее. Следовательно, предположив, какое именно слово первоначально было задумано автором текста и рисунков и приняв на веру, что слова эти были латинскими (основной язык как науки, так и богословия в Средние века), можно сопоставить их с имеющимися зашифрованными словами и понять, какой знак какой букве латинского алфавита соответствует.

И тут Фили совершил ошибку, практически аналогичную той, которая когда-то увела по ложному пути его предшественника — Уильяма Ньюболда. Он отталкивался от латинского корня «femin», «feminam» — «женское», «женственное», «женщина» и считал, что именно это слово было зашифровано в одной из окружающих рисунок «табличек».

* * *

На каком основании Фили выбрал именно это слово? Ему, видимо, казалось, что это логично, ведь на рисунке представлена именно женская репродуктивная система! Таким образом, исследователь создал «посыл» для своего исследования, который, по сути, был основан лишь на его предположении. Ведь зашифрованное слово, расположенное рядом с изображением обнаженной женщины или схемой оплодотворения яйцеклетки, может означать и «яичник», и «зачатие», и даже, например, «цикл»… И так далее. Но тем не менее, сопоставив написанное в манускрипте слово (в первую очередь он обратил внимание на то, которое расположено непосредственно под номером фолио — 78) с предполагаемым латинским корнем, Фили укрепился в своих подозрениях и продолжил расшифровку. Вскоре он идентифицировал (как ему казалось) полтора десятка символов и пришел к выводу: перед ним — моноалфавитный шифр, в котором каждая латинская буква первоначального текста заменена тем или иным значком. Знаки, напоминающие девятки, по мнению Фили, просто означали окончания слов. Он продолжил работу, расшифровывая уже не «таблички» рядом с рисунками, а основной текст фолио 78.