Максимов - читать онлайн книгу. Автор: Макс Максимов cтр.№ 129

– Кто? – спросил он.

– Служба судебных приставов, – раздался женский голос.

– А что вам надо? – Захар посмотрел в глазок и увидел три силуэта на лестничной площадке.

– Нам придется изъять ваше имущество.

– За что это?

– За долги. Откройте, пожалуйста, дверь.

– Какое имущество, вы о чем вообще?

– Вам извещения приходили на протяжении нескольких месяцев.

– Я ничего не получал.

– Захар Сергеевич, вы не платили алименты уже более года. Вам были направлены извещения о задолженности. Вы их игнорировали.

– Черт, – выругался он шепотом. Костя с Аней молча наблюдали за своим опекуном.

– Захар Сергеевич, откройте дверь, – настойчиво произнесла девушка.

– А никого нет дома, – сказал Захар.

– Вам все равно придется рассчитаться по долгам.

– Никого нет дома.

– Давайте не будем тут шутить.

Захар повернулся к своим сожителям и поднес палец ко рту.

– Тс-с-с… – процедил он.

– Захар Сергеевич, если вы будете оказывать какое-либо сопротивление, мы вызовем милицию.

– Чего стоишь, открывай, – сказала Аня.

Захар помотал головой.

– Нет, нет, стой. Телевизор же заберут, упыри, – прошептал он.

– Я могу открыть, – вмешался Костя, – я умею, это же не спички.

– Его и так заберут, – произнесла Аня.

– Говори тише. Будем просто игнорировать этих поборщиков поганых, – сказал Захар.

Аня повертела пальцем у виска.

– Нам дверь выломают, – сказала она.

– Погоди, пусть уйдут, я его Мишке отдам, чтоб не изъяли. В следующий раз открою, запущу их, и пусть уже делают что хотят.

– Захар Сергеевич, мы слышим все, что вы говорите, завтра мы вернемся с милицией. Всего доброго! – сообщила девушка-пристав.

Через несколько секунд Захар снова посмотрел в глазок, но там уже никого не было.

– Алименты, значит, – сказала Аня. – Интересно.

Захар тяжело вздохнул и прошел на кухню, глядя себе под ноги.

– Чай будете? – спросил он.

Аня с Костей зашли следом. Девушка села на табуретку за небольшой столик возле окна, а Костя остался стоять в дверях.

– Мне бы историю про долги узнать. Очень любопытно, – сказала девушка.

– Жена подала на развод, забрала детей. Вот и вся история, – сказал Захар, наливая заварку в чашки. – Подробности рассказывать не хочу.

– Сколько у тебя детей? – спросила Аня.

– Двое, – ответил мужчина.

Девушка заметила, что у него заблестели глаза.

– Ты с ними видишься?

– Нет. Я бы не хотел об этом вспоминать.

Захар налил кипяток в кружки и насыпал по две ложки сахара в каждую.

– Н-да… я думала, у нас просто нет денег, а мы, оказывается, еще и в минусе. Замечательно, – проговорила Аня.

– Мне за вас служба что-то платит, на жизнь нам хватит.

– Через два года мне восемнадцать, и мы съедем от тебя, я оформлю опекунство над Костей.

– Я понимаю.

– Кстати, может, ты работу поищешь?

– Пока меня все устраивает, – сказал Захар и поставил три чашки на стол. – Костяныч, иди садись.

– Не хочу, – ответил парень.

– Почему от тебя ушла жена? – спросила Аня.

– Выпивал немного, – виновато произнес опекун и отхлебнул горячего чая.

– И все?

– Иногда плохо себя вел.

– Бил ее, что ли?

– Подруга, я же сказал, что не хочу рассказывать подробности. Не вороши больное.

– Ладно, извини, – сказала Аня.

– Вот вы говорите, что от меня съедете через два года. А на что вы жить будете? На Костино пособие по инвалидности?

– У нас еще есть время подумать, – ответила Аня.

– Да, – подтвердил Костя, – я, может, стану горнолазом. А что? Подумаешь… Или у меня будет выставка картин, и я их все продам.

– Да кому твоя мазня нужна, – ответил ему Захар.

– Вовсе и не мазня.

– Съехать у вас пока не получится, так что мысли эти гоните. Если быть реалистами, нам выгоднее жить тут. Косте платят пенсию и пособие, мне платят за опекунство, плюс квартира есть, хоть и однушка. Где вы квартиру найдете себе? Не-е-е, съехать так просто не получится.

– К счастью, твое мнение на этот счет мне неважно, – сказала Аня.

– И мне, – добавил ее брат.

– Да и сорняк этот, говорят, максимум через год до нас дойдет. Так или иначе, придется переезжать. Ты же за нас держишься, только чтоб пособие получать? – укоризненно произнесла Аня.

– Да, и что? Это моя работа – смотреть за вами. У всех своя профессия. Кто-то токарь, кто-то повар, а я вот…

– Бла-бла-бла, – пробурчала Аня. – Тунеядец ты, самый настоящий.

– Ты бы, девочка, язык прикусила. А если Чаща до нас дойдет, нам должны будут квартиру выделить. Но надеяться на большую площадь я не советую. В другую однушку переселят.

– Ты знаешь, а я вот смотрю на тебя, и мне понятно, почему от тебя жена ушла.

– И чего же тебе понятно?

– Погляди на себя в зеркало. Небритый, в майке, заляпанной соусом, носки рваные, работы толком нет, никаких интересов, лишь бы сидеть и ничего не делать.

– Овца ты бестолковая, доживешь до сорока лет, тогда и поговорим. Жизнь – штука сложная, и в твои шестнадцать понять это невозможно.

– Все неудачники жалуются на жизнь.

Захар не стал ничего отвечать девушке. Он поднял трубку с телефона на подоконнике и принялся пальцем крутить барабан, набирая номер друга.

– Але, Гриш, тут такое дело, в общем. Да, здорова. Приставы тут заходили. Выручи, мне надо телевизор тебе отдать на…

Аня встала из-за стола, поставила кружку в раковину, и они вместе с братом пошли к ней в комнату.

– Заработаем денег, – сказал Костя, садясь в кресло. – Я смогу.

Парень вытащил холст с городским пейзажем из-за Аниного стола.

– Вот эту картину продадим сначала.

Сестра стояла к нему спиной и смотрела в окно.

– Днем буду учиться, а вечером работать, – размышляла она вслух. – Ничего страшного, многие так живут. Снимем квартиру подальше отсюда, и все будет хорошо.

Костя отложил картину с пейзажем и достал следующий холст. На нем была изображена сестра в красном летнем платье и белой шляпе. Полненькая девушка с вьющимися русыми волосами до плеч держала в руках хоккейную клюшку. Тогда Костя отчего-то представил ее хоккеисткой. Рядом с сестрой на картине стоял сам Костя, как обычно – с доброй улыбкой и прямой челкой почти до бровей. Он нарисовал себя ростом чуть ниже Ани, хотя в реальности они были одного роста. Костя привык, что все вокруг, кроме детей, выше его, поэтому и рисовал себя всегда маленьким.