Особь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Варго cтр.№ 28

Александр Иванович впервые почувствовал себя настоящим хозяином жизни. Он небрежной развалочкой передвигался по квартире, презрительно поглядывая в окно. Взгляд его приобрел непонятную медлительную тяжесть. Интеллигентный доселе облик скромного прозектора морга обогатился совершенно новой улыбкой: верхняя губа вздергивалась двумя уголками, обнажая в презрительной гримасе передние зубы. Даже льдинки золотых очков – и те блестели теперь с невыносимым презрением.

Эйфория, однако, длилась недолго. Веселящий газ, наполнявший в груди воздушный шар, очень скоро начинал бродить, словно сусло, и в этом брожении Александр Иванович впервые ощутил позыв кого-нибудь убить… или как минимум покалечить.

Усевшись за стол, он смежил веки, расслабился и попытался проанализировать странное самочувствие. В носоглотке ощущалось легкое жжение, словно от понюшки уксуса. Во рту чувствовался странный терпкий аромат, и патологоанатом сразу определил, что это свежая кровь. Ритмично запульсировали виски, кончики пальцев словно омертвели, под сводом черепа неожиданно послышалось тонкое комариное гудение. Звук этот ледяной иголкой проникал в мозг, начисто парализуя волю. Сознание еще не утратило способности объективно фиксировать происходящее, и Александр Иванович с удивлением узнал этот звук: так пищала в металлической канистре крыса с огромными голубыми глазами перед тем, как его укусить. Пространство вокруг резко качнулось, затем завертелось перед глазами, причудливо раздвигаясь, вращаясь и смыкаясь. По спине пробежала волна пронзительного озноба, и мужчина, откинувшись на высокую спинку стула, опасливо скукожился в позе эмбриона.

И тут перед глазами словно бы закрутилась гигантская воронка! Движение ее постепенно ускорялось, становилось неуправляемым. Бешеный водоворот подхватил его, безжалостно крутанул, словно щепку, и с невероятной силой швырнул на самое дно. Спустя какое-то мгновение соленые волны безумия окончательно захлестнули его мозг.

Дальнейшее фиксировалось сознанием и зрением фрагментарно, выборочно. Он понимал: все видимое им – всплеск болезненной фантазии, болотный пузырь со дна подсознания, нежить и кошмар. Однако умозрительные кадры выглядели настолько реалистичными и привлекательными, что он даже не смог пошевелиться, чтобы не отогнать видение.

Очень захотелось увидеть кровь, много крови… Перед глазами услужливо материализовалась странная картинка: огромный розовый тоннель с блестящими, словно бы слюдяными прожилками жира и тоненькими голубоватыми нитками капилляров. Патологоанатом сразу определил, что так выглядит изнутри промытый человеческий кишечник. Однако кишечник-тоннель был чудовищно огромен, а Александр Иванович – очень мал, и он двигался внутри по невообразимым лабиринтам.

Сверху причудливыми сталагмитами свешивались розоватые ошметки, под ногами что-то хлюпало, тоннель извивался невероятными лабиринтами, однако прозектор двигался по этим лабиринтам уверенно и легко. Несколько раз он задевал стенки тоннеля, и оттуда сразу же сочилась сукровица – точно такая же, как у свежих покойников. Тяжелый запах крови, который в последнее время так раздражал прозектора, теперь, наоборот, – приятно щекотал обоняние; медик удивленно констатировал, что он готов вдыхать этот запах полной грудью. Он и сам не помнил, сколько шел по тоннелю-кишечнику: час, два или целую вечность? Когда же ему это надоело, в руке патологоанатома неизвестно откуда появился острый блестящий скальпель. Заточенная сталь вошла в стенку кишечника с громким чавком – словно рубщик мяса энергично перерубал тушу. Перед глазами немедленно появился тугой ком сырого мяса – эдакий гигантский бесформенный мускул с едва заметными вкраплениями жира и переплетением желтоватых натянутых сухожилий. Мускул этот, словно живой, подрагивал, в синих венах ритмично пульсировала кровь. Александр Иванович тут же взмахнул рукой и со всей силы полоснул по вздувшемуся мясу…

И тут же отдернул ушибленную руку: галлюцинируя, он незаметно для себя ударился кулаком о край стола.

Заманчивые видения крови пьянили разум со все возрастающей силой, и прозектор явственно осознал: если сейчас он не увидит свежую кровь, не лизнет ее языком, то наверняка сойдет с ума.

Пошатываясь, он поднялся из-за стола. В холодильнике, как он помнил наверняка, лежал небольшой кусок свиного филея. Александр Иванович рывком рванул дверку, достал свинину и, не в силах сдержаться, вгрызся в нее зубами. По подбородку густо потекла розоватая вода. Разжевав мясо, он дернул кадыком, проглатывая с трудом. Но свинина была холодной и мороженой, а ему очень хотелось теплого и парного мяса, и обязательно – с кровью.

Взгляд его упал на кухонный нож. Патологоанатом так и не зафиксировал момент, когда нож оказался зажатым в его кулаке. Широкое стальное лезвие хищно блеснуло в электрическом свете и со всего размаху впилось в руку чуть выше запястья. Удивительно, но Александр Иванович почти не почувствовал боли, хотя нож явно полоснул по кости. Кровь густо брызнула на светлые брюки, однако медик не обратил на это никакого внимания: присосавшись к ранке, он пил собственную кровь, словно голодный упырь…

Лишь немного насытившись, Александр Иванович огромным усилием воли сумел сказать себе: «Хватит!» Опытный медик понимал, что добром все это не кончится. Перевязав руку, он вытряхнул на стол содержимое домашней аптечки, куда еще несколько дней назад предусмотрительно складировал набор таблеток, микстур и ампул для инъекций – преимущественно успокаивающих и тормозящих психику. Однако ни хлордиазепоксид, ни диазепам не погасили приступы беспричинной агрессивности и жажды крови. Барбитураты также не помогли. Беспричинная агрессия медленно и неотвратимо нарастала. Мужчина сам ощущал, что он, словно ацетиленовая горелка, извергает багрово-синие струи ненависти и злобы. Назревало то, что в судебной психиатрии именуется «острым маниакальным эпизодом». Понимая, чем все это может закончиться, Александр Иванович незамедлительно принял убойную дозу снотворного. К счастью, это действительно помогло, и он заснул прямо на кухне, положив голову на стол.

На следующий день все повторилось вновь – и удивительная легкость, и ощущение щепки, которую бросили в беспощадный водоворот, и мрачные видения, и обостренное желание увидеть свежую кровь. Более того: патологоанатом ощущал в себе непреодолимый позыв выскочить на улицу с охотничьим ружьем и открыть стрельбу по прохожим. Приняв снотворное прямо в обед, он отправился в спальню и попытался заснуть. Но – тщетно: на этот раз снотворное почему-то не подействовало. А вот желание извлечь из сейфа охотничье ружье становилось просто невыносимым.

– Посчитаю до ста – пойду стрелять! – дал себе слово прозектор и, сунув ноги в тапочки, отправился на кухню.

Он лихорадочно вытряхнул из аптечки все, что там было. Взгляд упал на начатые упаковки хлордиазепоксида и диазепама, которые вроде бы помогли ему вчера. Приняв по две таблетки и того, и того, он досчитал до ста, затем – еще раз до ста. И вскоре почувствовал, что желание убивать и резать хоть с трудом, но поддается волевому контролю… А главное, совершенно исчезла тяга к самоуничтожению – теперь медик и сам не мог понять, почему это он полоснул по запястью острым ножом. С трудом доковыляв до дивана, он моментально заснул.