Десять тысяч дверей - читать онлайн книгу. Автор: Аликс Е. Харроу cтр.№ 35

Ни одна мышца в моем теле не слушалась, как будто все они отделились от костей, а в голове стучало. Отчаянно хотелось пить. Но по-настоящему я испугалась лишь тогда, когда попыталась ощупать талию, чтобы проверить, на месте ли монетка, и не смогла: мои запястья удерживали мягкие шерстяные манжеты.

Страх, разумеется, ничем мне не помог, только заставил еще сильнее вспотеть.

Несколько часов я пролежала наедине с собственным страхом, пульсом, стучащим в голове, и пересохшим горлом, думая о судьбе Бада, Джейн и моего отца и о том, как сильно я скучаю по пыльному, выдержанному аромату особняка Локка. И как ужасно и неправильно все обернулось. К тому времени, когда медсестры наконец явились, ожидание меня измучило.

Медсестры были прямые, как жерди, с огрубевшими от щелока руками и ласковыми голосами.

– Ну-ка давай привстанем и покушаем. Будь хорошей девочкой, – велели они, и я послушалась. Съела какую-то безвкусную массу, которая, видимо, когда-то была овсянкой, выпила три стакана воды, по приказу медсестер помочилась в открытую металлическую емкость и даже не сопротивлялась, когда мне велели лечь обратно и застегнули манжеты на руках.

Единственная моя попытка сопротивления (такая маленькая и жалкая) заключалась в том, что я незаметно вытащила из-за пояса монетку, круглую и горячую, и спрятала в ладони. Мне удалось пережить ночь, сжимая ее и грезя о королеве с серебряным лицом, чей корабль рассекает волны далеких морей, не зная преград.

На следующее утро я ждала, что ко мне вот-вот явится легион мрачных докторов, которые будут делать мне уколы и бить, – о таком всегда рассказывали в сенсационных газетных статьях о заведениях для душевнобольных. Еще много часов я пролежала, разглядывая тусклые солнечные блики, перемещавшиеся по полу, прежде чем вспомнила урок, усвоенный еще в детстве: чтобы сломить человека, не нужно ни боли, ни страданий; достаточно времени.

Времени, которое сидит у тебя на груди, словно дракон, покрытый черной чешуей, пока минуты щелкают, как когти по полу, а часы пролетают мимо, взмахивая демоническими крылами.

Медсестры приходили еще дважды, чтобы повторить свои ритуалы. Я покорно выполняла все, поэтому они сюсюкали со мной. Когда я, заикаясь, попросила встречи с доктором, потому что произошла ужасная ошибка и я на самом деле никакая не сумасшедшая, одна из них даже захихикала.

– Он ужасно занят, милая. По расписанию тебя должны осмотреть завтра или, по крайней мере, на этой неделе. – Потом она погладила меня по голове – со взрослым человеком никто бы себе такого не позволил – и добавила: – Но ты очень хорошо себя вела, поэтому на ночь мы не будем пристегивать тебе руки.

От того, как она это сказала – словно я должна быть благодарна за то, что меня не связывают и я могу пользоваться простым человеческим правом шевелить руками и трогать ими что-то кроме накрахмаленных до хруста простыней, – у меня внутри начал разгораться уголек ярости. Я понимала: если дать ему волю, он превратится в пожар, бушующее пламя, которое заставит меня разорвать простыни и швырнуть овсянку в стену, сверкая побелевшими от гнева глазами. После этого никто не поверит, что я в своем уме. Поэтому я растоптала уголек.

Они ушли, а я стояла у окна, прижавшись лбом к нагретому летним солнцем стеклу, пока от усталости не заболели ноги. Тогда я снова легла.

Часы-драконы преследовали меня. Они становились все больше по мере того, как солнце заходило, а тени сгущались.

Боюсь, в эту вторую ночь я бы разлетелась на осколки и уже не смогла бы вновь обрести себя, если бы вдруг не услышала неровный, полузнакомый стук в окно. У меня перехватило дыхание.

Я выбралась из кровати и с трудом справилась с тугой защелкой, чувствуя, как по мышцам рук растекается слабость. Рама приоткрылась на жалкие пару дюймов, но этого хватило, чтобы в комнату проник сладкий аромат летней ночи. И чтобы я услышала знакомый голос, доносящийся снизу:

– Январри? Это ты?

Сэмюэль. На мгновение я почувствовала себя Рапунцель, наконец дождавшейся принца, который спасет ее из башни. Правда, я не смогла бы выбраться через такое узкое окно, даже если бы мои волосы были длинными и золотыми, а не вьющимися и спутанными. Но все же.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела я ему. С расстояния в несколько этажей над землей я могла разглядеть лишь темную фигуру, держащую что-то в руках.

– Меня прислала Джейн, она просила передать, что пыталась увидеться с тобой, но не смогла…

– Но откуда ты узнал, какое окно мое?

Фигура внизу пожала одним плечом.

– Я ждал. Наблюдал. Пока не увидел тебя.

Я не ответила, представляя, как он прятался за живой изгородью, уставившись на мою тюрьму, и часами выжидал, пока не заметил мое лицо в окне. По груди пробежала странная дрожь. Как показывал мой опыт, люди, которых больше всего любишь, надолго не задерживаются. Они всегда отворачиваются, бросают тебя и не возвращаются за тобой. Но Сэмюэль дождался.

Он снова заговорил:

– Послушай, Джейн говорит, очень важно передать тебе…

Сэмюэль умолк. Мы оба увидели, как в окнах первого этажа замелькал желтый свет и раздались приглушенные шаги. Кто-то шел на шум.

– Лови!

Я поймала. Это был камешек с привязанной к нему бечевкой.

– Тяни! Скорее! – С этими словами он исчез, затерялся в окружающем ландшафте как раз в то мгновение, когда дверь лечебницы открылась. Я втянула веревку в палату паническими рывками и закрыла окно. Потом сползла по стене, тяжело дыша, как будто это мне, а не Сэмюэлю пришлось убегать от преследователей в ночную темноту.

К концу веревки было привязано что-то маленькое и прямоугольное: книга. Нет, не просто книга. Даже в темноте я отчетливо видела полустертые буквы, улыбающиеся мне, будто золотые зубы, мерцающие во мраке: «ДЕСЯТЬ ТЫ ВЕРЕЙ». Сколько лет прошло с тех пор, как Сэмюэль в последний раз тайком проносил для меня истории. Может, он опять загнул уголки любимых страниц. Голова шла кругом.

У меня было столько вопросов: почему эта книга знакома Джейн? Почему она захотела передать мне ее? И как долго Сэмюэль готов ждать меня, если я застряну здесь навечно? Но я не стала об этом задумываться. Книги – это Двери, а мне нужно было сбежать.

Я выползла на середину палаты, на желтый квадратик света, который проникал из коридора, и начала читать.

Пусть это и бессердечно, но на этом этапе повествования нам придется покинуть мисс Аделаиду Ларсон. Мы оставляем ее в то мгновение, когда она идет на «Ключе» через незнакомый океан и соленый ветер треплет ее перепачканные смолой волосы, наполняя сердце сияющей уверенностью.