Дальгрен - читать онлайн книгу. Автор: Сэмюэл Дилэни cтр.№ 83

В корзине, на которой сидел молодой человек («Беру у тебя раскрещенными и отдаю тебе… скрещенными!» Снова смех), два скорпиона принесли полдюжины буханок безвкусного несоленого хлеба – а взамен забрали две коробки консервов.

Шкедт сказал:

– Ты уверен, что это сегодняшняя газета? – вопрос, который он за последний час задавал Джону уже дважды.

– Еще как уверен. – Джон взял газету со стола. – Вторник, пятое мая – это же Майский день, нет? – тысяча девятьсот четвертого года. Фауст утром принес. – Он сложил газету, застучал ею по ноге.

– Когда Милли вернется, скажи ей еще раз спасибо за чистую рубашку. – Ланья заправила под ремень одну полу неглаженого синего хлопка. – Сегодня попозже верну.

– Я передам. Я считаю, прачечный проект Милл, – вслух задумался Джон, стуча и жуя, – одна из самых успешных наших инициатив. А ты как считаешь?

Ланья кивнула, запихивая ткань под ремень.

– Пошли, – сказал Шкедт. – Пора. Если сегодня правда вторник. Ты уверена, что он сказал «вторник»?

– Я уверена, – ответила Ланья.

(– Нет, все равно не так, смотри: я беру у тебя скрещенными и отдаю тебе раскрещенными.

Его пальцы, измазанные до второго сустава и собранные щепотью у основания обугленных палочек, вытянулись вперед. Ее пальцы, испачканные не меньше, поколебались, отступили, потеребили друг друга, снова потянулись к прутикам. Она сказала:

– Я все равно не понимаю. Я вообще не понимаю.

На сей раз смех зрителей вышел пожиже.)

– Пока, – сказал Шкедт Джону, а тот кивнул с набитым ртом.

Они пропетляли между рюкзаками.

– Мило, что они нас накормили… опять, – сказал он. – Неплохие ребята.

– Славные ребята. – Она обмахнула чистую мятую рубашку. – Жалко, утюга нет.

– К Калкинзу надо прямо вот разодеться, да?

Ланья одобрительно глянула на его новые черные джинсы, на его черный кожаный жилет.

– Ну, ты-то уже практически в мундире. А я, в отличие от тебя, не на высоте, когда грязная.

Они добрались до парковых ворот.

– А что у них за прачечный проект? – спросил он. – Колотят одежду веслами на камнях?

– По-моему, – ответила Ланья, – Милли, Джомми, Уолли и Эта-как-ее-вся-в-индейском-серебре пару дней назад нашли ландромат. Только нет электричества. Сегодня ходили, искали, где ближайшая работающая трехконтактная розетка.

– А когда успели постирать твою рубашку?

– Мы с Милли целую груду перестирали вчера на руках в женском сортире, пока ты на работе был.

– А.

– Из звукарей в прачки, – задумчиво отметила Ланья, когда они миновали львиные ворота. – И года не прошло. – Хмыкнула. – Спросить Джона – так он, подозреваю, скажет, что это прогресс.

– В газете пишут, что сегодня вторник. – Шкедт большим пальцем рассеянно огладил лезвие орхидеи на боковой шлевке; в сердцевине орхидеи на каждом шагу позвякивала цепочная сбруя. – Он сказал прийти, когда в газете объявят вторник. Он же не забыл, правда?

– Мы ему напомним, если забыл, – ответила Ланья. – Да нет, наверняка помнит.

Можно вдавить большой палец или костяшки в острые края – останется только легчайший след, а потом его, как и остальную кожную штриховку, заполнит грязь; но почти не чувствуется.

– Может, сегодня обойдемся без махача со скорпионами, – сказал он, когда они перешли с Северной Брисбен на Южную. – Если повезет.

– Ни один уважающий себя скорпион в такую рань не встанет, – ответила Ланья. – Они же все спят до трех или четырех, а потом куролесят до зари.

– Вот это житуха. Ты все твердишь, что у Калкинза уже бывала. Все нормально получится?

– Если б не бывала, – она хлопнула гармошкой по ладони, – я бы так не суетилась.

Три искристые ноты. Ланья насупилась и подула снова.

– По-моему, ты и грязной неплохо выглядишь, – сказал он.

Она сыграла еще ноты, почти сплавила их в мелодию, но передумала, рассмеялась – или посетовала, или помолчала – и завела другую. Они шли, и Ланья разбрасывала незавершенные мотивы.

Тетрадь крылом хлопала его по ляжке. (Другая рука обросла теперь стальными лепестками.) Защищенный с флангов, он скакнул с бордюра.

– Я не понимаю – мне страшно, что он скажет?

Между нотами:

– Хмм?

– Мистер Новик. Про мои стихи. Ёпта, я не к нему иду. Я хочу посмотреть, где живет Калкинз. Мне все равно, что мистер Новик думает про то, что я пишу.

– Я наверху в чулане у Фила оставила три совершенно прекрасных платья. Может, они еще там.

– Не исключено, если там Фил.

– Господи, нет. Фила в городе нет уже… которую неделю!

Воздух щипался и пахнул по-заводскому. Шкедт поглядел в небо: тут цвета глины, там – слоновой кости, а вон там светлее, как потускневшая жесть.

– Молодец я, – сказала Ланья, – что слиняла. Тебя нашла. – Скользнула рукой между лезвиями и взяла его за два пальца. Ножи давили, терли, морщили даже ее тонкое запястье.

– Осторожно, ты же…

Но она нет.

* * *

Из-за стены свисали мотки плюща.

У медных ворот Ланья сказала:

– Внутри тихо.

– Тут звонят? – спросил он. – Или кричат? – И закричал: – Мистер Новик!

Она осторожно отняла руку.

– По-моему, раньше был звонок… – Пальцем потыкала камень вокруг медной таблички.

– Здрасте… – изнутри. Где-то за сосняком по гравию заскрипели шаги.

– Здравствуйте, сэр! – окликнул Шкедт, стаскивая с руки орхидею, продевая ножик в шлевку.

Из-за косматой зелени выступил Эрнст Новик.

– Точно, сегодня же вторник, да? – Он взмахнул скатанной в трубку газетой. – Я только полчаса назад узнал. – Он что-то сделал с замком внутри. Ворота лязгнули, слегка приоткрылись. – Рад видеть вас обоих. – Новик оттянул створку на себя.

– А этого человека, который раньше охранял, больше нет? – Ланья вошла. – Он всегда вон там сидел. – Она указала на зеленую будочку, которую с тротуара не было видно.

– Тони? – переспросил мистер Новик. – А он приступает ближе к вечеру. Но сегодня почти никого нет. Роджер всех повел на экскурсию.

– А вы остались из-за нас? – спросил Шкедт. – Не надо было…

– Нет, просто душа не лежала. Все равно бы не пошел.

– Тони… – задумалась Ланья, глядя на облупленную краску привратницкой. – А мне казалось, у него какое-то скандинавское имя.

– Тогда, наверно, теперь новый, – сказал мистер Новик. Сунул руки в карманы. – Тони итальянец до мозга костей. Очень приятный.