Станционный правитель - читать онлайн книгу. Автор: Варвара Мадоши, Сергей Плотников cтр.№ 18

Теперь мне легко представить, что теперь они светятся, и что оттуда, снаружи, можно увидеть мой силуэт… и силуэт Белкина, который, любопытствуя, привстал на задних лапках и положил передние на стекло — мол, на что это хозяин так пристально смотрит?

Однако по первому пункту я был прав: картина довольно однообразная. Правда, вращение станции постепенно вынесло в поле моего зрения газовый гигант. Не сказать даже, что он отсюда кажется мелким: четверть поля зрения примерно занимает. И зрелище это мне пока что не приелось — полосы газа все время выглядят немного по-другому, а когда из-за его бока показывается центральное светило (или, наоборот, удаляется за его бок), это выглядит по-настоящему фантастически.

Однако сейчас местное солнце мирно светит себе в стороне, не спеша совершать перемещения прямо перед моими глазами. А без него в статичной картинке нет ничего такого уж удивительного. С тем же успехом ее действительно могли просто транслировать с наружных камер — человеческий глаз не ощущает разницы…

А вообще говоря, неважно, настоящие ли это иллюминаторы или нет. Ведь в любом случае, все, что меня окружает — лишь картинка, очень талантливо отрисованная командой специалистов и транслированная мне на сетчатку глаза с помощью целой кучи очень крутых современных технологий. Тоже чудо, кто бы спорил, но когда я думаю об этом, энтузиазм как-то пропадает.

Отнимаю руки от окна. На стекле остается еле видимый след от прикосновения моих ладоней.

Можно было бы снова порадоваться тому, как отлично сделана игра, но я внезапно ощущаю раздражение, даже гнев. Надо же, как я увлекся. Почувствовал эту игру своей, начал тешиться иллюзией, что от меня здесь что-то зависит. А это всего лишь картинка. Они могут тут не только непрактичные иллюминаторы нарисовать, но и вообще изобразить, будто стены станции состоят из силовых полей, удерживающих воздух — и будут в своем праве.

И капитанская каюта сразу перестает мне казаться такой уж красивой и удобно устроенной. Ну подумаешь, элегантный минимализм. Подумаешь, футуристическая мебель. Небось из какого-нибудь каталога дорогого магазина передрали. Или вообще какая-нибудь коллекция Икея с непроизносимым названием (даром, что ли, шутят, что им их придумывает пленный инопланетянин?), я в них не разбираюсь.

Да даже если бы все здесь действительно было устроено так классно, как мне сначала показалось! Конечно, на этот диван можно прилечь, за стол сесть, а водой из остроумно встроенного в минибар крана умыться — но все равно это не настоящая комната, и жить в ней нельзя.

А я так влип во все это только потому, что жалкий неудачник, неспособный осуществить свою единственную настоящую мечту с детства: попасть в космос! Неспособный даже что-либо последовательно делать в этом направлении. Причем с детства неспособный! То мое дурацкое решение стать библиотекарем — это ведь было следствие плохих оценок по физике и математике, что я себя обманываю… Было бы больше способностей к точным наукам — выучился бы на инженера… или, с поправкой на то, как много времени требуется на обретение по-настоящему глубоких знаний, сейчас все еще учился бы, получая еще одну специализацию или углубляя имеющиеся. И если и не сам стал бы космонавтом (опять же, глядя правде в глаза, богатырским здоровьем и атлетизмом я никогда не отличался), то уж хотя бы работал бы с ними.

Вдыхаю и выдыхаю, стараясь успокоиться. Иногда накатывает. Наверное, кризис среднего возраста…

Игры — это тоже очень важно, говорю я себе. Сколько человек реально могут попасть в космос сейчас? Десятки… ну, может, сотни, если Лунная база таки заработает в штатном режиме. И то вряд ли. Обещанной еще в моей глубокой юности колонизации Марса я тоже, похоже, уже и не дождусь. И дождется ли вообще остальное человечество — большой вопрос.

А игра — вот она, почти такая же сложная и интересная как самая что ни на есть реальная реальность. И я помогаю ей сбыться. А к ней доступ будут иметь миллионы, может быть, даже миллиарды… с поправкой на имущественный статус, здоровье и тому подобное. Тоже полезное дело.

Вот что странно: у меня вроде и физического тела нет, а Белкин все равно чувствует, что мне не по себе! Трется об ногу, даже приподнимается на задние лапы и тычется лбом в колено. Мол, что это с тобой?

Приседаю на корточки и глажу кота. Ничего, дружище, ничего. Просто сожаление о несбыточном. Со всеми бывает.

* * *

Когда Бриа звонит в дверь, я уже успеваю справиться с этим малодушным приступом ощущения бессмысленности бытия.

Игра все равно мне нравится очень сильно — а еще не факт, что работа над настоящей космической станцией так бы понравилось. Сколько там сейчас, шесть модулей? И трое космонавтов из России, плюс один из Китая, если я не ошибаюсь? Размах совсем не тот. И инопланетян нет ну вот буквально ни одной штуки, если правительство нам не врет.

А я, в сущности, мечтательный лентяй. Как и большая часть человечества.

И смысл жизни вовсе не в том, чтобы время от времени делать невозможное и прыгать выше головы. А в том, чтобы получать удовольствие. Удовольствие же я от игры получаю полной мерой, бери — не хочу.

…Да, в общем, тяжело себя обманывать.

Но когда я открываю Бриа, все эти внезапные откровения и успокоительные мантры, в которые я сам не верю, вылетают у меня из головы, потому что выглядит она ужасно. А когда твой друг или знакомый выглядит ужасно, ты пытаешься ему помочь — независимо от того, живой он человек или компьютерный персонаж, это ясно.

На Бриа лица нет, но это ладно бы. Главное, что она выглядит очень странно. Ее лицо и тело как будто поменяло пластику, стало угловатым, заострилось… странно объясняю, да? Но я не художник, к сожалению, и не могу описать эти небольшие, но хорошо заметные перемены, которые внесли в ее отрисовку. Могу только сказать, что она стала значительно меньше походить на человека, чем я успел привыкнуть.

— Здравствуйте, капитан, — устало говорит Бриа. — Извините, не смогла привести себя в порядок. Денек был тот еще.

— Проходите, — приглашаю ее в каюту. — Вы и впрямь… уж не прорастать ли начинаете?

Спрашиваю это — и обмираю от внезапного холодного предчувствия: да-да, небось, так и выглядит первая фаза прорастания! Миа-то я не видел до того, как она превратилась в дерево.

Бриа смеется.

— Ну вы даете! По мне что, кажется, что мне так хорошо и приятно живется?

Вспоминаю, что да, талесианки в молодости прорастают только если попали в особо благоприятные условия.

— Нет, но…

— И кстати, вопрос довольно бестактный, — перебивает Бриа. — Но я на вас не в обиде, вы просто еще не успели познакомиться с тонкостями этикета. Просто если этот вопрос задается молодой талесианке, то вы либо намекаете, что она распустеха, либо что старше, чем выглядит. А если спрашиваете об этом пожилую… ну, тут вообще можно очень крепко попасть! Вдруг она обращалась в Большой Совет за разрешением на прорастание, и его не получила? Тогда вы ей на больную мозоль наступите!