Школьники «ленивой мамы» - читать онлайн книгу. Автор: Анна Быкова cтр.№ 45

Простой запрет подтолкнет подростков ко лжи. Родители Вари запрещали регистрироваться в социальной сети, заблокировали доступ. В итоге Варя создала профиль под вымышленным именем с компьютера подруги и сидела в своем профиле, когда была у нее в гостях. Бывать в гостях у подруги ей нравилось больше, чем дома. При этом родители были уверены, что их ребенок в социальных сетях не сидит, и не считали нужным объяснять ей правила техники безопасности: например, что нельзя раскрывать незнакомому человеку информацию о себе, писать свой домашний адрес и телефон…

Нарушенный контакт с родителями страшнее присутствия ребенка в социальной сети, а социальная сеть – это не абсолютное зло. Это просто ресурс. Каждый там может найти то, на чем сфокусировано его внимание. Поэтому стоит особое внимание уделять сфере интересов ребенка. Больше времени проводить с ним, иметь общие увлечения. Обсуждать, что ему интересно. Находить время, чтобы посмотреть вместе с ним сериал или новый клип его любимой группы (только не говорите, что клип «дебильный», – скажите, что он «оригинальный»).

В свое время Рунет всполошила статья про «группы смерти» – сообщества в соцсетях, где подростков призывают совершать самоубийства. Ответной реакцией пошла волна статей, где призывали усилить контроль, мол, «лучший способ уберечь ребенка – тотальная слежка». Следом подключились отделы образования. Обязали классных руководителей провести внеплановые родительские собрания и классные часы по этому поводу. В результате те дети, кто не знал о существовании «групп смерти», о них узнали. Родительские чаты наполнились ссылками на статьи, в которых даются советы: «Родители должны знать все логины и все пароли от всех ресурсов, на которых их ребенок общается, и раз в два-три дня заходить туда и смотреть, в каких группах он состоит, с кем и о чем переписывается. Только так можно понять, чем ребенок живет».

«Только так» можно понять, чем живет ребенок, при условии, что естественный диалог в отношениях уже отсутствует и нет никакого шанса его вернуть. А что дальше? Камера видеонаблюдения в комнате подростка? Прослушивающее устройство на его телефоне?

Если за каждым шагом подростка будет тотальная слежка, то у него не останется личного пространства для жизни. Жить будет негде. Везде территория слежки. Если подросток обратил внимание на подобную группу, значит, у него уже есть сомнения в смысле жизни. Он решает для себя вопрос: «Зачем жить?» Если трагическим образом в его голове сойдутся «жить незачем» и «жить негде», последствия могут быть страшными. Слежка, идейно назначенная инструментом спасения, может обернуться инструментом подталкивания. Представьте, если все ваши эсэмэски, почта, переписка в соцсетях будут просматриваться, карманы и сумки обыскиваться, история посещений браузера детально изучаться, – улучшит ли это ваше эмоциональное состояние? Добавит желания жить?

Когда родитель начинает следить за подростком, вскрывать его аккаунты в соцсетях, читать его личную переписку, проверять эсэмэски и историю браузера, – в чьих интересах он действует, чью потребность реализует? Давайте будем искренними с самими собой. Делается это не в интересах ребенка, и его потребностей не реализует. Делается это из тревоги родителя и его потребности в собственном спокойствии.

Спокойствие от слежки может быть иллюзией. Подростки не дураки. Они могут создать липовый аккаунт. Один «приличный» аккаунт будут держать для отвода глаз родителей, постить на стенку мотивирующие фразы, изредка писать в духе «что нам задали по литре?», а общаться о том, что их реально волнует, будут с другого аккаунта.

Необходимость врать родителям не улучшит эмоциональное состояние подростка и не добавит ему устойчивости. Пропасть между подростком и родителем от слежки будет только нарастать. Когда у вас есть вся информация о жизни подростка из его личной переписки, теряется необходимость что-то специально делать для того, чтобы установить с ним доверительный контакт, чтобы он захотел поделиться сам. Родитель идет по легкому пути, но не самому эффективному. Очень точно эту проблему выразил Януш Корчак: «В страхе, как бы смерть не отобрала у нас ребенка, мы отбираем ребенка у жизни; оберегая от смерти, мы не даем ему жить».

Мы хотим знать все о своем ребенке, движимые чувством тревоги. Парадокс в том, что именно наша тревога часто становится препятствием для доверительного общения. Ребенок видит слишком эмоциональную реакцию и делает вывод: «Об этом родителям лучше не рассказывать». По этой причине многие подростки охотнее делятся своими проблемами с психологом, чем с мамой. (Я не говорю про всех подростков, я говорю про тех, кто приходит ко мне на консультацию. В восьмидесяти процентах это девочки.) У меня как-то спросила мама девочки-подростка, моей постоянной клиентки: «Все-таки почему моя дочь предпочитает ходить к вам каждую неделю? Почему с вами она откровенна, а от меня закрывается?» Потому что я ее слушаю не так, как мама. (Как мама, я слушать тоже умею, у меня есть свой родительский опыт. Как мама, я сама не всегда могу удержаться от интервенций.)

У девочки первая любовь и сложности во взаимоотношениях с мальчиком. Они то мирятся, то ссорятся. Ей совершенно не понятно, как он может сначала признаваться ей в любви, потом целоваться с девочкой из параллельного класса, потом писать ей, что скучает, и при этом ставить «лайки» под фотографиями другой девочки… Сердце болит, слезы душат, не хочется идти в школу, чтобы не встретиться с той, другой… И постоянно хочется мониторить, кто из участников драмы сейчас онлайн…

Мама говорит: «Соберись. Тебе надо готовиться к экзаменам! Выкинь из головы все, что не относится к учебе». Потому что мама тревожится, как дочка закончит школу. Мама говорит: «Хватит уже слезы лить. У тебя таких мальчиков еще с десяток будет». Она хочет поддержать, а дочка в этом слышит обесценивание своих чувств. Мама говорит: «Я тебе сразу говорила, что он мне не нравится и что не надо с ним дружить». Слушай маму, мама плохого не посоветует, у мамы жизненный опыт… Дочка слышит в этом осуждение. Ей больно, а теперь еще и стыдно.

«Попробуйте, – говорю я маме, – просто слушать. Быть рядом с ней. Не обесценивать ее боль. Не осуждать эмоции. Не оценивать поступки. Не говорить, что нужно делать, а что не нужно. Не советовать, если дочь об этом не просит. Не выпытывать больше, чем она готова рассказать прямо сейчас. Налейте чай. Достаньте шоколадку. Укройте пледом. Обнимите. Промокните слезы. Молча посидите рядом, сколько понадобится. Примите факт, что экзамены могут волновать гораздо меньше, чем отношения с «так себе» мальчиком… Успокаивайте себя возможностью пересдачи».

Вполне возможно, что после «впустую потраченного вечера страданий» у принятой и поддержанной дочки появятся силы на подготовку к экзаменам.

Есть такая психологическая защита – вытеснение, суть которой в активном мотивированном устранении события из сознания. Проявляется в виде забывания. Забываем о плохом.