А я смотрела на мужчину и не понимала, что происходит. Аймрик Исс-Элетус говорил так эмоционально, так зло, что почти кричал. Но вот в его эмоциях по-прежнему чувствовалось одно только усталое безразличие. Как будто мужчина был актером, играющим роль. Да, играющим очень хорошо, но мне кое-чего не хватало для правдоподобности.
— Не веришь? — прищурился тот, оценив мое лицо. — Что ж, я докажу.
Он вытянул руку, и на его ладони загорелся маленький, но очень яркий огонек, рассыпавший искры истинного Пламени. А в глазах горело такое же яркое торжество. Торжество человека, который осознает, насколько он близок к своей цели.
Только тогда, наконец, поняла, в чем была проблема эмоций господина министра. И от этого понимания захотелось побиться головой о стену. Я облажалась. Другого слова и подобрать было нельзя. Потому что я ведь знала, как Пламень защищает своего носителя. Передо мной почти каждый день мелькал человек, чьих эмоций я не слышала. И если щит Аэргара де Агадерра полностью непроницаем, то Аймрик Исс-Элетус очевидно слабее, и я могу слышать только отголоски эмоций. То, что приняла за старческое выгорание.
Боги, как можно было об этом не подумать? Ведь я уже несколько дней знала, что мы ищем носителя Первородного Пламени. Но даже не сообразила поискать его через эмпатию. И сейчас придется расплачиваться за свою недальновидность.
— Вижу, ты поверила, — удовлетворенно улыбнулся мужчина.
— Демонстрация удалась, — криво улыбнулась я. — Но с чего вы взяли, что имеете отношение именно к Фрилейву Эрмебору?
— Это кольцо, — он показал мне перстень с печаткой из переплетающихся букв «Э», «И», — древнейший артефакт. Оно старше, чем все огненные игрушки де Агадерров. А буквы на нем — на самом деле не нарнийский алфавит. А древнеагранский. Язык королевства, на месте которого возникла империя. И если перевернуть кольцо… Вы древнеагранского не знаете, поэтому придется поверить мне на слово. Здесь зашифрованы инициалы моего предка — «Ф» и «Э». Это кольцо передается в нашей семье из поколения в поколение. Вместе с памятью о великом человеке, которому оно принадлежало.
Древнеаграниский алфавит. Вот почему символы на алтаре богини Маории показались мне знакомыми. Ведь там были точно такие же буквы. А я не смогла вспомнить.
Бессильно оперлась затылком о камень. Боги, да как такое вообще возможно? Через столько лет… Это против всех правил наследования магического дара. Но с Первородным Пламенем вообще глупо говорить о каких-либо правилах. Да, как лихо господин министр водил нас за нос. Но теперь понятно, почему он так ловко подстраивал все свои пакости. За годы Аймрик Исс-Элетус успел обзавестись и деньгами, и нужными связями. Смог узнать привычки и интересы Алессандры. И, конечно же, ему хватило времени, чтобы изучить защиту и Эльнуира, и Рассветной гавани, чтобы затем легко ее вскрыть.
— Когда сила проявилась, я был совсем молод, — министр прикрыл глаза, будто вспоминая что-то очень приятное. — Не один десяток лет пришлось потратить, чтобы научиться ей управлять. Я годами собирал знания, придумывал свои собственные заклинания и схемы. И одновременно с этим прогрызал дорогу наверх. Туда, откуда было бы удобнее всего нанести удар.
— У вас получилось, — прикрыла глаза.
— О да. Получилось. Я стал одним из первых лиц государства. Подобрался к де Агадеррам так близко, насколько это было возможно.
— Смерть императора Айвара — ваших рук дело?
— Моих, — оскалился мужчина. — К тому времени я уже многое узнал о Первородном Пламени. Венцом моих исследований должен был стать способ разрывать пространство с его помощью, который я решил испытать на императорской семье. Тогда хотел покончить с ними со всеми разом. Но все пошло не так. Родители оставили мальчишку в Эльнуире, а сам разрыв выжрал из меня столько сил, что я больше года даже с постели не мог встать. К счастью, все купились на сказочку о слабом сердце и даже не подумали о моей причастности, вот только доработать схему мне так и не удалось. Пришлось изобретать другой план, снова искать знания, деньги и сообщников.
— Нашли и решили начать с похищения принцессы?
— Да. Я хотел похитить девчонку, чтобы заманить в ловушку ее брата. Ведь как бы сильно тот ни пекся об империи, бросить самого близкого человека, не смог бы.
— Но не один из твоих гениальных планов не удался, — улыбнулась немного презрительно.
— Не удался, — мне достался гневный взгляд. — Мне постоянно что-то мешало. Так и поверишь невольно в то, что боги хранят эту семейку.
— Может тогда не стоит спорить с волей богов?
— Мы сами творим свою судьбу. И сейчас, когда я так близок к своей цели, отказываться от этого глупо. Тем более, у меня есть ты.
— А чем я могу быть полезна? — удивилась искренне.
— Принцессу заполучить не удалось, но ты сама пришла ко мне в руки. Ты — слабость Аэргара и ради тебя он придет сюда, прямо в мою ловушку.
Я несколько секунд смотрела на министра, а потом искренне, с чувством расхохоталась. Да, Аймрик Исс-Элетус все же заметил особые отношения, которые сложились между мной и императором. Только несмотря ни на что, я была и остаюсь сотрудником службы безопасности. А это значит, что Рид, конечно, сделает все, чтобы вытащить меня из передряги. Но если будет стоять выбор между моей жизнью и жизнью императора, я стану той, кем пожертвуют ради общего блага. И это будет правильно. Я — ничто по сравнению с судьбой империи.
— Хочу тебя расстроить, — сказала, отсмеявшись. — Ничего не получится. Потому что я — не фрейлина принцессы, а ее охрана. Сотрудник Имперской службы безопасности, из-за которого как раз и провалились все твои планы. А интерес императора был всего лишь игрой. Предназначенной для того, чтобы вызвать удар на меня. Как видишь, у нас получилось.
— Да? — министр нехорошо улыбнулся. — Тогда откуда у тебя взялась родовая реликвия де Агадерров? Я почувствовал камень еще на приеме в честь Дня империи. Скажешь, их теперь раздают сотрудникам службы безопасности как инвентарь? Нет, девочка, ты дорога Аэргару. Наверное, гораздо дороже, чем сама думаешь.
Точно, камень. Я про него даже и не вспомнила, привыкнув к незаметному украшению. Да, Аэргар действительно переживал за меня, когда отдавал его. Вот только Исс-Элетус не подозревает, что его сведения слегка устарели. А император просто забыл забрать у меня браслет. Но убеждать в этом мужчину я не видела смысла. Так что просто пожала плечами и принялась нарочито безразлично рассматривать храм.
— Так что слушай меня внимательно, девочка, — Аймрика слегка задело мое равнодушие. — Хочешь жить — позовешь Аэргара сюда. И когда расправляюсь с ним, отпущу тебя и даже щедро награжу.
В этот момент я обратила внимание, что сижу на краю огромной гексаграммы, испещренной множеством незнакомых мне символов, что были выбиты прямо в камне. Наверное, тоже древний язык. И такая же схема нарисована на потолке, точь-в-точь над нижней. Неужели это и есть та самая ловушка, о которой говорит предатель?