Не ее дочь - читать онлайн книгу. Автор: Риа Фрай cтр.№ 3

Я закрыла ноутбук и взяла его на встречу с Тревисом, снова погрузившись в рабочий режим. Остаток дня прошел в тумане задач, встреч и приготовлений. Как будто если я не буду думать об Итане, узел в груди как-нибудь рассосется и я опять стану собой…

* * *

Когда я снова подняла голову, уже стемнело. Я смахнула пелену с глаз и уставилась на мигающие огоньки, утонув в городском шуме, – автомобильных гудках, сиренах и скрипе шин на мокром асфальте. Я собралась с мыслями, заперла кабинет и спустилась в лифте на первый этаж.

Я понимала, почему сегодня у меня никак не получается изгнать из головы мысли об Итане – была наша годовщина. Так болезненно было воображать, как мы могли бы ее отметить, как пытались бы перещеголять друг друга в подарках и широких жестах. Даже когда мы не отмечали эту дату, то встречались неподалеку от его мебельного магазина после работы, выбирали какой-нибудь бар и болтали о радостях и огорчениях дня. Иногда мы заскакивали в книжный Пауэлла, бродили между стеллажами и выбирали книги в подарок друг другу. И хотя мы уже так долго были вместе, я каждый раз с трепетом встречалась с Итаном после проведенного в офисе дня. Как будто мы только что познакомились. Каждое свидание – как первое. А теперь я шла домой и находила утешение в том, чтобы улыбаться незнакомцам, для которых вечер только начался.

В квартире я надела пижаму, заказала еду и выпила слишком много вина. И тут зазвонил мобильный.

– Привет, пап. Ты как по часам.

– Я так предсказуем?

– Ага. Прямо как новости. Только не наводишь тоску.

Он хохотнул. Звук напоминал скрежет наждачки по неровной древесине. После стольких лет плача папин голос ослаб.

– Ну, что нового?

– Просто хотел узнать, чем занята моя любимая дочь.

– Эта шутка никогда не устареет. – Я потянулась и подавила зевок. – Да как всегда – путешествую, работаю изо всех сил, чтобы пораньше обеспечить себе пенсию. А ты?

– Ну, в общем… – Паузу заполнил шелест бумаг, наверное, стопки счетов, аккуратно лежащих у телефона, или сложенной втрое ежедневной газеты. – Мне тоже есть чем заняться.

Мы оба знали, что означает «есть чем заняться». Все вечера он валяется на диване, лишь изредка выбираясь на прогулку по ближайшим окрестностям. Отец больше не утруждал себя работой. Его интерес к торговле увял вместе с интересом к жизни. Он жил самым скромным образом, а через два года существования моей компании в качестве рождественского подарка я оплатила его ипотеку. Деньги он тратил только на запчасти для любимого «Мустанга» и на виски. Я посмотрела на часы, зная, что он наверняка уже уговорил треть бутылки.

– Хотелось бы увидеться. Мне как раз предстоит большая поездка, но потом могу заскочить на несколько дней. Как тебе? Или ты всегда можешь приехать сюда…

Я предлагала это при каждом разговоре. Приезжай в Портленд. Выбирайся из зоны комфорта.

– В ближайшее время не получится, но был бы рад увидеть тебя здесь. – Его тон изменился. – Я подумал, что после расставания с Итаном ты будешь приезжать чаще.

– Знаешь, пап, мне все-таки нужно управлять бизнесом. – В разговор вкрались укоризненные нотки, и я тут же сдала назад. – Прости. Я понимаю, о чем ты. Работой я просто убиваю время.

Он не ответил, но я почувствовала, как он кивает. После смерти мамы он только и делал, что убивал время. В этом он был мастером. Как и я.

– Ну ладно, детка, надеюсь, скоро увидимся.

– Я тоже, пап. Люблю тебя.

– И я. Будь осторожна.

Я повесила трубку, хотя настроение после звонка не улучшилось. Каждый раз, когда звонил телефон, я ожидала какого-нибудь сюрприза: он перебрал с выпивкой и его арестовали, или совершил неудачную попытку самоубийства, или наконец-то начал с кем-то встречаться. Но текли годы, и жизнь шла по той же неизменной колее, лишь мои успехи отмечали разницу между вчерашним днем и сегодняшним. Как бы я ни пыталась улучшить его жизнь, ничего не менялось.

* * *

Мой самолет улетал в Эфиопию в четверг. Я попросила Мэдисон забронировать самый дешевый билет, не сообразив, что дешевый означает непрямой. Из Портленда я летела в Калгари. Оттуда в Торонто и после бесконечной пересадки и двадцати восьми часов полета приземлялась в Аддис-Абебе. Я не впервые летала в эту страну, но, взглянув на билет, поняла, что впервые лечу не первым классом.

Я встала в очередь на контроль и сложила обувь и компьютер в два серых контейнера. Я всегда ненавидела эту часть поездки, теперь полеты стали такими тягостными, слишком обременительными. Я поставила сумку на ленту, мысленно повторяя список главных дел в Эфиопии.

Когда-то, разговаривая об ужасном сексуальном насилии в этой стране, мы с Итаном обсуждали возможность удочерить эфиопскую девочку и как наша дочь будет гордиться своим наследием, а мы – навещать ее страну, готовить эфиопские блюда и знакомить дочь с культурными традициями. Говорил ли он всерьез? Может, я пропустила какой-то очевидный, кричащий знак?

Я покачала головой. Вечно ищу везде знаки. Я слегка суеверна и постоянно заключаю пари сама с собой, будто это каким-то образом может и в самом деле изменить жизнь. Если на борту самолета будет пять детей, он не разобьется. Если я отвечу этому клиенту согласием, обо мне напишут в «Форбс». Если я досчитаю до трех и загорится зеленый, я не буду ныть до конца дня. Если я сегодня откажусь от десерта, то завтра закажу мексиканскую еду.

Я зевнула в ожидании, пока другие пассажиры подтолкнут свои контейнеры по ленте. Мысли блуждали где-то далеко – мне хотелось выпить огромную чашку кофе и полистать журнал со светскими сплетнями. И тут я увидела ее.

Внутри у меня что-то надломилось. Девчушка лет пяти или шести в красном платье с блестками, которые мерцали при каждом ее движении. На тощей каштановой косичке громоздился красный бант, на тонких ножках в белых носках – красные туфельки, как у Дороти из «Волшебника страны Оз». Такой рождественский вид. Я глупо улыбнулась ей, словно узнала, ведь она и впрямь выглядела такой знакомой, как моя собственная дочь.

– Прекрати, Эмма! Что ты делаешь? Я же сказала – прекрати!

Справа от меня кричала раздобревшая дамочка в синей футболке и тесных джинсах. По ее лицу рассыпались красные пятна (угри? экзема?), она тяжело дышала и прижимала к бедру измученного младенца. Девочка в красном стояла как раз за ней. Она шагнула вперед, сверкнули туфли, но мать отпихнула ее с дороги, словно уличного приставалу, а не собственного ребенка. Девочка покачнулась, и я машинально протянула руки, чтобы ее подхватить.

Худой и вялый отец стоял неподалеку, явно не замечая, что происходит. Он писал что-то в телефоне, а потом спрятал аппарат в карман. У их ног стояли сумки. Не выпуская из рук малыша, мать решила взгромоздить на ленту чемодан, а папаша схватился за него же, пытаясь помочь.

– Это моя рука! Что ты делаешь?

– Просто помогаю тебе, боже ты мой.