Капсула бессмертия - читать онлайн книгу. Автор: Антон Бильжо cтр.№ 25

– Прошу неделю еще поработать, – выговорил он. – Пока мы не найдем нового копирайтера. Это было прописано в договоре.

На что Пророк ответил следующее:

«Недели ни у кого из нас нет. Вам же, Роджер погрязший в грехе, я рекомендую вернуться в туманный Альбион. Ибо ничто здесь не способно наполнить вас силами для новых свершений или отчистить перед последней трапезой».

Вот стол, за которым старший копирайтер «ASAP» Герман Третьяковский проработал восемь лет.

Стол, забитый скриптами, брифами и бодитекстами.

Суетными мыслями и надеждами,

Маетой, пеной дней, всемерной изменчивостью,

Комментариями, фидбэками, итерациями, промоакциями, срочными заданиями, крайне важными чэлленджами, митингами и тендерами.

Днесь покидаю тебя.

Днесь выбрасываю все лишнее и остаюсь наг перед Великим Отцом, чтобы служить целям его.

Днесь передаю тебя другому пустым, как в день творения.

Без зависти и скорби, но с благодарностью,

Прощай, Бывалый.

Уже дрейфуя сквозь агентский оупен-спейс к лестнице с денежным деревом, Герман был остановлен запаренной Трушкиной.

– Герман, ты чего? Совсем, что ли? Я в шоке.

Безвольная и нелепая, она била хвостом.

– Все, Марина. Я больше не ваш.

– А текст для «Экстрим-объема»? Можешь хотя бы дописать?

– Я увольняюсь, понимаешь? – И затем победоносно: – Мне плевать на «Экстрим-объем».

Трушкина смотрела и переваривала. До нее доходило – медленно, но доходило, что сотрудник уходит из-под ее контроля. Наконец она сделала последнюю рефлекторную попытку задержать его:

– Мы что, даже не отметим?

– Нет.

Тогда трафик-менеджер порывисто прижалась к Герману.

– Герман, ты такой хороший. Такой добрый.

Третьяковский чувствовал это плоское сиротское тело и невольно ощутил сожаление.

– Мне тоже все надоело ужасно, – жаловалась Трушкина, пачкая слюной его белый мериносовый свитер. – Уволиться бы, сил никаких. Хочу в Крым, к маме.

От своих столов повставали и потянулись к прощавшимся агентские зомбяки: Лелик и Болик, дизайнеры Куприянов и Кошкина, арт-директор Барбаков, помятый копирайтер Глеб Фуко и стратег Митя Порываев. Вдали тенью прошла и помахала рукой Саша Борисовна Шишунова. Это была настоящая массовая сцена исхода Моисея из племени Израилева.

– Что же теперь с нами будет? – неожиданно спросила Кошкина, толстая девочка с розовыми волосами. – Раз последние столпы уходят.

– Правильно делаете, Герман Антонович, – максимально крепко пожимал ему руку Ваня.

– Ну, ты же быстро найдешь себе работу?

– Возвращайтесь, если что.

– Да нет, зачем ему такого желать? Уж лучше вы к нам, да, Герман? – грандиозно шутил Фуко. – Как там говорится… заезжайте к нам на Колыму?

– Ага, пишите письма.

– На свободу с чистой совестью.

– А нам тут на асаповских рудниках…

– До седых корней.

– Кхе-кхе.

Они все были в том возбужденном состоянии, в котором пребывают родственники покойного на похоронах.

Уже на пороге Пророк обернулся и, в последний раз окинув взглядом оупен-спейс агентства «ASAP», произнес про себя следующее:

«Мне грустно оставлять вас, овцы, без пастыря. Но я буду рядом. И вернусь, обещаю. Вернусь, чтобы вывести вас отсюда».

Он спустился по лестнице и ступень за ступенью сошел с крыльца, похожего на капитанский мостик.

– Антон? – Зоя Ильинична удивленно смотрела через приоткрытую дверь. Ее глаза с остреньким взглядом, все еще обведенные тутовым соком, стали похожи на пуговки мелкого грызуна, выглядывающего из-под лопушины. – Почему ты не в Питере?

– Нет. Тетя Зой… Я Герман.

– Герман?

– Да, ваш племянник. Может, все-таки откроете?