Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи - читать онлайн книгу. Автор: Макс Маллован cтр.№ 40

Столь обильное разбрасывание бусин, по всей видимости, являлось частью какого-то религиозного ритуала, практиковавшегося в то время, когда закладывались первые Храмы глаза. Судя по всему, ни одну из них не сделали позже 3200 года до н. э. Доктор Дж. Ф. С. Стоун, специалист по бусинам, изучил сегментированную бусину из фаянса и отметил, что «подобные экземпляры, крупные и искусно сделанные, находили в долине Инда», — теперь мы, я думаю, можем датировать эти находки 3000 годом до н. э. «Бусина из Телль-Брака, — заметил он, — напоминает экземпляр из Хараппы. Обе они сделаны из мягкого белого фаянса, и обе изначально покрывала голубая глазурь… Не исключено, что они имеют общее происхождение. В любом случае эта бусина из Брака очень интересна. Она не только самая древняя сегментированная бусина из фаянса из найденных на данный момент. Такая бусина обладает качествами, которые мы обычно встречаем у данного вида украшений гораздо более позднего производства — в частности, крайне искусной техникой изготовления».

Весьма вероятно, что эти изделия выполнили в одно и то же время и что технология их изготовления была распространена на территории Южного Ирана, а также, возможно, в районе Кермана, в каком-нибудь поселении наподобие Тепе-Яхьи, имевшем водные или сухопутные торговые связи с долиной Инда, с одной стороны, и с долиной Евфрата — с другой, как нам продемонстрировали Ламберг-Карловски и другие исследователи. Осталось упомянуть, что в Браке, как и в Индии, глазурованный мыльный камень встречался довольно часто, и большую часть фаянсовых бусин из Брака когда-то покрывала как чёрная, так и голубая глазурь.

Большинство шахт, позволивших нам добраться до подземных покоев, находились в южной части храма (одна или две были в другом месте, а ещё одна — аж во внутреннем дворе дворца Нарам-Сина), но стоило нам углубиться в грунт возле нижней части платформы, как мы оказались в целом лабиринте подземных покоев. Всего мы обследовали тридцать две комнаты. Копаться в них — дело нелёгкое и даже опасное: в этих древних подземельях нечем было дышать; через двадцать-тридцать минут такой работы силы заканчивались, и приходилось подниматься на воздух. Мы работали посменно при свете керосиновых ламп. Случалось, лампы гасли. Толща кирпичной кладки над головой — а над нами был Храм глаза — производила сильное впечатление, и тем, что подземная экспедиция завершилась благополучно, мы обязаны строителям урукского и джемдет-насрского периодов. Их кладка была такой плотной и крепкой, что мы, как и наши предшественники-мародёры, могли с минимальным риском работать под землёй и выбраться оттуда без потерь.

Здесь, в этом священном грунте, мы нашли сотни «идолов с глазами», а общее их количество, должно быть, исчислялось тысячами. Типичный идол состоял из плоского тела, шеи и двух глаз, изначально закрашенных малахитовой краской. Во множестве попадались четырёхглазые идолы, изображавшие, по-видимому, двух человек; нашлись также трехглазая фигурка и несколько шестиглазых. Среди маргинальных вариантов были идолы, у которых над глазами размещалось несколько комплектов бровей, и статуэтки, изображавшие две фигуры, причём одна из них стояла на другой. Вот основные разновидности «идолов с глазами», которые я называю натуралистическими.

У многих фигурок на передней части тела был заметен рисунок. Некоторые, кажется, изображали женщин: на них были длинные платья с V-образным вырезом, украшенные пунктиром, по всей видимости, символизирующим ювелирные изделия. На одной фигурке различались гравировки оленя и птицы. Я думаю, она имела отношение к шумерской богине Нин-Хурсаг, покровительствующей деторождению. Проще всего предположить, что многие идолы посвящались ей в надежде на её благосклонность. В пользу этого толкования говорит тот факт, что на передней стороне многих фигурок были вырезаны фигурки поменьше: подобные композиции явно изображали мать и ребёнка, а может, даже мать, вынашивающую ребёнка. Молить богов о ребёнке вполне естественно для представителей общества, которое нуждается в увеличении популяции для развития земледелия и животноводства. Головы многих фигурок украшали высокие шапки или тюрбаны. Очевидно, чем более замысловатый головной убор был на идоле, тем выше он стоял по иерархии.

Мы уже говорили о том, что в Шагар-Базар иногда приходили богатые подношения из других населённых пунктов. Например, из города под названием Кир-Дахат по случаю религиозного праздника доставили ячмень для выпекания хлеба и изготовления лёгкого пива. В подготовке подношения приняли участие не меньше двух тысяч семисот семидесяти жителей города. Огромная масса «идолов с глазами» в Телль-Браке наводит на мысль, что в этом священном месте тоже имели место подобные подношения, и люди стекались сюда в больших количествах не только из самого Брака, но и из более отдалённых мест, чтобы принести жертву богу или богине (или обоим), почитавшимся далеко за пределами города. «Идолы с глазами», достаточно маленькие, чтобы их легко было носить с собой, несомненно, делались для того, чтобы каждый мог лично принести дар божествам храма. Каждая из сотен найденных нами фигурок, даже две совсем крошечные, легко помещалась в открытой ладони. Где-нибудь в Браке или неподалёку от него должна была существовать специальная мастерская, занимающаяся исключительно производством «идолов с глазами». Эти подношения ассоциируются у меня со свечками, которые ставит прихожанин римско-католической церкви — в общем, довольно близкая аналогия. Форма и внешний вид этих крошечных фигурок вызывают много вопросов и заставляют теряться в догадках. Кого должны были изображать такие идолы? Сначала мы решили, что они изображают божество, отвечающее за глаза. В этих местах ходит множество разных глазных заболеваний — офтальмия и другие подобные болезни. Вдруг святилище в Браке способствовало исцелению подверженных им людей? Может быть, но я не думаю, что это верный ответ. Вероятнее всего, глаза символизировали всевидящего бога, а изображать его с человеческим телом и лицом запрещалось. Подобные запреты часто встречаются в первобытном обществе.

Возможно, ключом к значению этих идолов может служить гравировка на печати той же эпохи, примерно 3000 года до н. э., найденной при раскопках городища Телль-Аграб на Дияле, притоке Тигра. На этой уникальной печати изображён характерный храм джемдет-насрского периода. По обе стороны от храма торчат два шеста, в текстах выступающие под названием «уригаллу», а в небе над ним мы видим стилизованное лицо, самым выдающимся элементом которого являются непропорционально большие глаза. Брови, нос и рот изображены очень условно. В небе рядом с лицом расположены розетки с восемью лепестками. Розетки явно имеют непосредственное отношение к храму: точно такие же элементы украшали фасады культовых сооружений в Браке и Уруке. Казалось, всевидящее божество управляет храмом с небес, и я думаю, именно это и имелось в виду.

Два идола отличаются от прочих тем, что их головы украшают короны. Судя по всему, они занимают высшую позицию в иерархии. Один из них показался мне особенно интересным, так как его корона отличалась замысловатой формой, и это был единственный случай, когда мне удалось найти близкую параллель, хотя и из гораздо более поздней эпохи. Похожую корону можно увидеть на касситском межевом камне, относящемся примерно к IX веку до н. э. Камень передал правитель приморских земель на юге Вавилонии некоему Гуль-Эрешу. На нём мы находим символы различных богов и храмов. Богов названо не менее десяти, поэтому мы не можем с уверенностью сказать, кому из них принадлежит корона, но четыре из них дважды упомянуты в тексте, а именно: Ану, Энлиль, Эа и Нинмах, Великая госпожа. Очень хочется считать, что украшенная перьями корона, изображённая на камне, имеет отношение к одному из них. Она нарисована стоящей на высоком пьедестале, который может символизировать как сам храм, так и подиум внутри него. Я склоняюсь к мысли, что корни этого изображения нужно искать в Браке.