Бездна между нами - читать онлайн книгу. Автор: Тахира Мафи cтр.№ 37

И это здорово.

Оушен так и крутил головой. Команды разминались, судьи занимали места, диджей разогревал зрителей, от мощи басов дрожали стены. Приходилось кричать, чтобы пробиться сквозь общий шум.

– Так вот чем ты по выходным занимаешься! – уточнил Оушен.

Я рассмеялась.

– Ага. А еще домашнее задание делаю.

Толпа прибила нас друг к другу. Оушен стоял за моей спиной, чтобы не загораживать мне обзор; конечно, он воспользовался ситуацией, уничтожил последний дюйм между нами. Его ладони оказались у меня на талии. Только я выдохнула, как Оушен привлек меня к себе – мягко, но настойчиво. А главное, совершенно незаметно. Толпа уже завелась, до нас никому не было дела, голова Навида маячила в некотором отдалении. Меня постигло раздвоение сознания.

Баттл был превосходный. Я вообще люблю смотреть, как люди демонстрируют свое мастерство – не важно, в какой сфере. А в тот вечер состязались действительно сильные команды.

Впрочем, для меня привычный драйв не состоялся.

Конечно, я следила за баттлом, но еще была полностью сконцентрирована на теплом, мускулистом торсе, остро переживая каждое мгновение этой близости. Странно, невозможно, чтобы этакая малость производила столь серьезные изменения в моей сердечно-сосудистой системе: сердце не замедлило темпа за весь баттл. Напряжение не давало мне передышки. Природа этого феномена оставалась неясной. Может, все объяснялось просто: раньше меня никогда не обнимал парень – теперь обнял? Нервы натянулись до предела, а усугубляло ситуацию наше обоюдное молчание. Высказать очевидное-невероятное – подобный эффект на нервную систему, на весь организм, да при минимальных усилиях – было бы как признать себя сумасшедшей. Но я не сомневалась: Оушен чувствует то же самое. Не зря ведь у него мышцы так напружинены. Не зря он то и дело выдыхает – тяжко, медленно, с трудом. Между выдохами – видимо, чтобы чуть разрядить обстановку – Оушен прошептал:

– Господи, да откуда ты взялась?

Я запрокинула голову – несильно, только чтобы видеть его лицо.

– Вроде я говорила, что из Калифорнии переехала.

Оушен рассмеялся и прижал меня еще плотнее – если такое было возможно. Его пальцы почти впились мне в бока, в живот. Он тряхнул головой и выдал, улыбаясь:

– Не смешно, Ширин. Злая шутка.

– Знаю. Прости. – Я рассмеялась. – Просто ты меня волнуешь.

– Правда?

Я кивнула.

Почувствовала, как он делает вдох, как раздувается его грудная клетка. Он ничего не ответил, однако выдох у него получился с дрожью.

В тот вечер Навид пошел мне навстречу и подарил целый час, чтобы мы с Оушеном могли где-нибудь зависнуть наедине.

Когда толпа малость рассеялась, брат выдал:

– Учти, сестренка, только один час, ни минутой больше. Уже и так поздно, если я тебя домой доставлю после одиннадцати, мама меня убьет. Поняла?

Я только улыбнулась.

– Нечего улыбаться! Ровно через час жду тебя на этом самом месте. И не слишком довольную. Чтобы уровень счастья не зашкаливал, слышишь? Будет зашкаливать – кто-то пендаля получит. – Навид взглянул на Оушена. – Ты вроде парень неплохой. Но имей в виду: обидишь мою сестру – клянусь, тут тебе и конец. Договорились?

– Навид… – начала было я.

– Все нормально, Ширин, – перебил Оушен. – Твой брат совершенно прав. Я все понял.

Навид смерил Оушена недоверчивым взглядом.

– Вот и умник.

– Пока, – бросила я.

В ответ Навид приподнял бровь. После чего наконец-то убрался.

Мы с Оушеном остались одни на парковке. Даже странно: вот только что народу было – не протолкнуться, и вдруг – ни души. Луна едва народилась, но сияла очень ярко. Воздух был морозный, и в нем ощущался запах какой-то травы – названия не знаю, но, похоже, аромат проявляется только поздними осенними вечерами.

Казалось, весь мир полон обещаний.

Оушен повел меня к машине. Только очутившись внутри, пристегнутая ремнем безопасности, я сообразила: я ведь даже не поинтересовалась, куда мы поедем. Мне было все равно. Мне бы хватило для счастья и просто посидеть с Оушеном, музыку послушать.

Он сам сказал, не дожидаясь вопросов, что повезет меня в парк.

– Ты не против парка? Одно из моих самых любимых мест. Хочу тебе показать.

– Поехали, – ответила я.

Опустила стекло, подставила лицо ветру, закрыла глаза. Обожаю ветер. И ночные запахи. Есть в них, наверное, что-то вроде эндорфинов.

Оушен вырулил с парковки.

В отдалении я увидела поросшие травой холмы, деликатно подсвеченные снизу. Догадалась – это и есть парк. Он казался огромным, без конца и края. Разумеется, он уже закрылся для посещений.

Мы подъехали ближе, и стало ясно: парковую территорию освещают фонари соседней баскетбольной площадки.

Площадка впечатления не произвела – давно без ремонта, на кольцах даже сеток нет. Если она и смотрелась внушительно, то лишь за счет пары высоченных фонарей, которые в осеннем мраке создавали этакий оплот света. Оушен заглушил мотор. Фары погасли. Темнота стала туманной, будто разбавленной молоком. Мы едва различали силуэты друг друга.

– Вот здесь я учился играть в баскетбол, – тихо заговорил Оушен. – Приезжаю сюда, чтобы мысли причесать. В последнее время – очень часто. Я же не всю жизнь баскетбол ненавидел. Ну и пытаюсь вспомнить, как это было, когда без отвращения занимался.

Я вгляделась в его лицо.

Язык так и чесался высказаться о баскетболе, но тема для Оушена явно была больная, и я медлила, взвешивала будущие фразы. Не хватало, чтобы Оушен счел меня черствой.

Наконец я произнесла:

– Разве ты обязан играть, Оушен? Если тебе надоело, почему бы не бросить баскетбол?

Оушен усмехнулся. Он смотрел не на меня, а прямо перед собой, сквозь лобовое стекло.

– Я рад, что ты это сказала. Вроде так просто: надоело – возьми да брось. – Последовал вздох. – Только, видишь ли, Ширин, местные на баскетболе повернуты. Для них он больше чем игра, чем спорт. Это вроде стиля жизни. Если я уйду из команды, я слишком многих огорчу. Да что там – огорчу. Я их взбешу! Он озвереют, уж поверь мне.

– Верю. Но это же их проблема, так?

Оушен повернулся ко мне. Приподнял брови.

– Я серьезно, Оушен. Я в баскетболе ничего не смыслю. Мне одно ясно: на тебя давят. Вынуждают делать то, что тебе опротивело. В угоду чужим людям ты занимаешься нелюбимым делом. Чего ради?

– Не могу сказать, – Оушен нахмурился. – Просто я знаю этих людей. Всю жизнь. Взять мою маму – я с ней только о баскетболе и могу поговорить, других тем у нас нет. Или мой тренер. Он ко мне приглядывался еще до того, как я пошел в старшую школу. Столько времени на меня потратил. Помогал. Занимался со мной. Мне кажется, я у него в долгу. Вот сейчас он ставит на меня. Да и не он один – вся школа. Последние два года мы всей командой на результат работали. И работаем. Не могу я ребят подвести. Не могу послать всех к чертям.