Дерзишь, темненькая моя?! - читать онлайн книгу. Автор: Мария Лунёва cтр.№ 37

— Я ничего не имею против деревень, если они милые. Но этот город - кошмар! — столь же ровно ответила я.

— Нет, Рояна, — Этьер перевел скучающий взгляд в окно, — это обычный город, каких сотни в нашей империи. Ты, видно, из столицы редко выезжала?

— Почти не выезжала, — призналась я.

— Тогда вот тебе подарок на день рождения: изучай, милая, как выглядит реальный мир. Взрослей, малыш.

Это меня кольнуло. Столько снисхождения и высокомерия в его голосе.

— Твоя деревня такая же «реальная»? — не сдержала я ехидства.

— Нет. В месте, где я построил дом, все несколько иначе. Но все же есть проблемы с дорогами: зимой их снегом заметает; осенью и весной их размывает; а летом там чудесная речка, лес…

— С умертвиями, — вырвалось у меня.

— Ну почему сразу с умервиями, где ты рядом со столицей видела-то нежить?

Я пожалела о том, что не сдержалась. Было, правда, интересно узнать, где у него дом и как он выглядит. Поэтому я смолчала, лишь невинно хлопнула глазками и мило-глупенько улыбнулась.

— Прекрати, — серьезным тоном шикнул на меня Этьер, — не делай так в моем присутствии. Я ненавижу, когда ты включаешь игру в «дурочку». Я вполне способен понять, почему лес вызывает у тебя ассоциации с умертвиями, потому как прекрасно осведомлен, что уже дважды в течение года ты чуть не стала их добычей. Прояви ко мне хоть каплю уважения, а не прикрывайся маской недалекой особы. Хочешь что-то сказать, так говори без всего этого лицедейства.

Я поджала губы. Он вроде и не сказал ничего такого, но задел за живое. Словно в душу глянул. А я этого не любила - там я хрупкая и ранимая. Там я слабая.

— Хорошо, господин соф Лумье. Да, я считаю лес опасным. Не понимаю, как можно жить в подобном месте, рожать детей и гадать сожрут их или покусают. Я не понимаю, как можно жить вот в таком городе, как этот. Ходить по дорогам без тротуаров. Смотреть на обшарпанные фасады зданий, платить деньги за товар, который при тебе обваляли в земле. Как можно так жить и не делать ничего. Вы это хотели от меня услышать?

— Да, — Этьер улыбнулся, — мне интересна твоя точка зрения. Мне хочется порой ее услышать. Значит, в доме за городом ты жить бы не согласилась?

— Я не знаю, не видела я таких домов, — честно ответила я.

— А поместье твоей матери?

— Я там не была ни разу, — я призадумалась, — но место там опасное. Нежити много.

— Поэтому тебя туда не возили? — расспросы Этьера становились мне в тягость - я не любила рассказывать о себе.

— Нет, не поэтому. Моя мать ездила к любовнику, я им там была не нужна. Дочерей, знаете ли, на супружеские измены не берут.

— Понятно, — мужчина примирительно улыбнулся и развел руки в стороны, — не злись, малыш. Мне просто любопытно, мы ведь редко разговариваем, а тут такой случай. Значит, с родителями у тебя было совсем плохо?

Вот она самая щекотливая тема. Но почему-то сейчас мне захотелось рассказать, может Этьер и циник, но все, что я ему скажу, останется только между нами и дальше этой кареты не уйдет. В этом я была абсолютно уверена.

— Мои родители были закостенелыми аристократами, которые вступили в брак с целью появления сильного наследника мужского пола. Мама была слишком горда, чтобы слышать за своей спиной сплетни о ее супруге и его многочисленных любовницах. Ее не задевал сам факт измены, только лишь слухи, что они порождали. Отец же вел разгульный образ жизни, как и большинство аристократов, и считал брак чем-то временным и несущественным. Важен был только сын, который должен был появиться на свет. Но родилась дочь, то есть я. Вот такая незадача. Я не могу сказать, что мое детство было чудовищным, меня морили голодом или измывались. Скорее наоборот: много игрушек, личная прислуга, любой наряд. Я не знаю, как объяснить… Малика однажды назвала меня избалованным ненужным ребенком, вот примерно так все и обстоит.

— Но между тем твой отец оставил тебя главной наследницей…

— Нет, — перебила я его, — это завещание сплошная нелепость. Мой отец был снобом, но то, что я услышала от его поверенного в день похорон, никак не укладывается в моей голове. Это нелепо. Ну, хотел он оставить все мачехе и Раосу, так зачем меня в это вмешивать? Зачем ему наш с соф Фуки брак? Почему именно с ним? Что, других аристократов мало? Я даже предположить не могу, что бродило в голове отца, когда он составлял завещание.

— Опять-таки, стоило поговорить с мачехой, — хмыкнул Этьер.

— Да не желаю я с ней разговаривать. За три года много было шансов все мне рассказать. Хотела бы, уже давно все объяснила. Да и Раос ведет себя так, словно все имущество уже у него в кармане.

— Ты такая упертая, Рояна. До невозможного. Зачем усложнять себе жизнь на ровном месте? Проще нужно быть, девочка моя. Проще и легче.

Я лишь фыркнула. Где он видел простых темных ведьм. Нам по статусу легкость не положена.

— Ну, а твои родители? — воспользовавшись моментом, я поспешила задать свой вопрос, а заодно и закрыть тему с завещанием. — Как ты оказался в приюте?

Этьер рассмеялся и одарил меня очередным снисходительным взглядом.

— Ждешь душещипательную историю о бедном сироте? — поддел он меня. — Я тебя разочарую. Я сын рыбака да прачки. Родители меня любили. Отец души не чаял, учил рыбачить, плести сети, латать лодку. Мама баловала нас вкусными пирожками.

Мужчина замолчал и выжидательно глянул на меня.

— Ну, ты не ответил, — нахмурилась я, — как ты в приюте оказался?

— Нет, ну никакого такта, — усмехнулся Этьер, — я ей тут про счастливое детство рассказываю, а ей самую несчастливую часть подавай. Мои родители угорели, меня успели спасти и откачать. Загорелся дом от непогашенной свечи. Вот и вся история.

Мне стало его жаль. Да, он рассказывал обо всем с улыбкой на губах, но я-то понимала, что в душе он скорбит и печалится.

— А ты еще меня в лицемерии попрекаешь, а сам истинные чувства под маской скрываешь. Мне жаль твоих родителей и того мальчика, что остался один и попал в приют. Но мне не нравится, что ты вот так весело об этом говоришь.

— Я свою боль пережил и отпустил. Оставил только самые приятные воспоминая. И тебе советую поступить так же: выбросить тот багаж боли, что ты скопила, не тащить его за собой, надрываясь. Оставь только хорошее и светлое. Так жить легче.

— Глядя на тебя, в это верится, — съязвила я, — ты опять начинаешь поучать.

— Но мы ведь разговариваем, разве не так. Что, я не могу дать совет?!

Я поджала губы и постаралась совладать со своим упрямством, правда выходило это у меня плохо. Наверное, моя внутренняя борьба отчетливо отразилась на моем лице, потому как Этьер, не выдержав, рассмеялся.

— Может, найдем компромисс, а? — заговорчески шепнул он мне.