ПОСТ - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Глуховский cтр.№ 20

– Это кто? Там плохо кому-то?

– Наоборот, пацан. Там кому-то хорошо.

Они снова принимаются ржать – придушенно, тайком. Егор думает, что ему этот голос знаком. Но совсем он узнает его только с третьего раза, с третьего крика.

Мишель?

– Это кто там? Это с кем там?

Он вспыхивает, кидается к подъезду, но часовые перехватывают его играючи. Отталкивают от дверей, оттесняют назад.

– Командование приказало держать оборону. Извиняй.

Егор теперь точно уверен, что за окнами – Мишель. Ее голос. Это ее сейчас…

– Пусти! Пусти, сука!

– Не боись. Он с ней аккуратно. Не поломает. Не впервой.

Они снова ржут. Егор хочет ударить хотя бы одного из них, какого угодно – но казакам лениво и несерьезно с ним драться, и они просто отталкивают его снова, он оскальзывается и падает в грязь.

Поднимается, орет в окна:

– Сука! Прошмандовка!

И, сунув руки в карманы, идет домой.

Чтоб они все сдохли!

7.

Отправление назначено на полдень.

Казаки построились у своих дрезин, чистят оружие, проверяют противогазы. Полкан мнется тут же, дожидается, пока сотник выйдет от себя. Наконец, не выдерживает, пересекает двор, идет к казацкому корпусу. У дверей двое часовых, один вызывается сбегать наверх за командиром.

Кригов спускается сверху довольный, словно нализавшийся сметаны кот. Полкан тянется для рукопожатия, а потом в эту же руку деликатно кашляет.

– Ваши говорят, через полчаса выезжаете?

– Так точно.

– То есть, святого отца этого больше не будем допрашивать?

– Я все узнал, что хотел. Дорога дальше есть. Рельсы идут. Встречаются дикие звери. Люди разрозненными группами. Токсичные загрязнения главным образом вдоль Волги и ее притоков. До Вятки крупных населенных пунктов нет, хода войны с Москвой особенно никто не помнит. А нам бы Вятку присоединить – и ладно. Что вам еще нужно? Еще он говорит, что нужно сохранять веру в Господа нашего и молиться еженощно, но это уже так, личный совет.

– То есть, его фигура все-таки у вас никаких сомнений не…

– Монах. Говорит, рукоположен. Юродивый – возможно. Но не боевик с мозолями на плече и с пороховыми отметинами на пальцах. Видно, видно по нему глубоко верующего человека.

– А что же, проводником не хотите его с собой туда взять?

Казачий сотник ухмыляется.

– Вот прямо не хочется вам его тут у себя держать, а? Куда нам его, такого проводника? Вон он, на ладан дышит. Да он дальше своей Нерехты и не бывал. Нет уж, вы его подержите пока у себя. А на обратном пути мы его и в самом деле в Москву захватим.

Полкан сдается.

– Ну что же. Тогда ладно. В таком случае. Ну а если кто-то из мятежников на пути встретится? Я не говорю про организованные очаги, но… Тут-то мы Распад по-своему помним, а они-то там по-своему, небось…

– Государь настроен примирительно. Мы везем бунтовщикам, если вдруг встретим одного или двоих, высочайшее прощение, Сергей Петрович. Оружие приказано применять только в случае вражеского нападения. У вас больше ничего срочного ко мне? Я еще не собран.

Больше этот разговор откладывать нельзя. Из окон пищеблока – Полкан знает это наверняка – на него сейчас смотрит одним глазом Лев Сергеевич. Следит.

– Ну вот и насчет тушеночки осталось прояснить.

– Что еще за тушеночка?

– Ну как же… У вас ведь есть с собой, верно? Я видел, на дрезинах. Мясные консервы.

Сотник Кригов вздергивает брови.

– Допустим.

– Разве это не для нас предназначается?

– С чего вы взяли? Это провиант, выданный нашей экспедиции в дорогу.

Голос Кригова холодает. Уходит из него свойскость, образовавшаяся было после совместного ужина. Полкан тоже собирается, перестает умильничать.

– Дело в том, Александр Евгеньевич, что нам Москва уже на два месяца задерживает довольствие. Ни мяса, ни круп.

– Ну, а я тут при чем? Был бы мне дан приказ доставить вам провизию – я бы доставил. А у меня приказ – разведать обстановку в Костромской области и вернуть эту самую область в родную гавань. У меня, господин полковник, три десятка человек в подчинении. Мне их надо кормить. А на подножном корму мы далеко не уедем.

Полкан начинает кипятиться.

– Подножный корм это еще ничего! У нас-то тут ничего и не растет из-за этой гребаной реки и дождей! Мы-то таким макаром скоро голый хер без соли жрать будем! Что нам, у китайцев собачатину закупать, что ли? Да было бы хоть еще на что!

Кригов глядит на него сурово. Глаза стали стальными.

– Господин полковник. Я с вами сейчас как должностное лицо с должностным лицом. Как офицер с офицером. Наше задание имеет чрезвычайную важность, вы же понимаете это? Впервые за столько лет после Распада империя накопила достаточно сил, чтобы потребовать у мятежников обратно отнятые ими у нас земли. Наши исконные земли! И ваш долг – долг, слышите! – как любого солдата Московской империи – всячески нам в этом содействовать.

– Да я понимаю это… Но у меня повар гарнизонный – сущий черт. Он с меня с живого не слезет. Третий месяц пытает меня, что с поставками продуктов из Москвы. У нас ведь запасы на исходе… Говорит, служим Москве, служим, а они забыли про нас… Вы бы, может, хотя бы символически…

– Не могу. Все, что могу сказать вам – надо немного потерпеть. Такие экспедиции, как наша, будут рассылаться сейчас во все концы нашей бывшей и будущей родины… А повара я бы на вашем месте вздернул.

Тон у казачка самый что ни на есть дружеский и доверительный. Полкан не верит своим ушам.

– То есть?

И голос Кригова тут же меняется обратно – на звенящий от злости.

– А вот так вот. Вздернули бы его за то, что он вас к мятежу толкает. И другим будет урок. Повар… Невелика потеря – повар. Готовить любая баба сможет. А в гарнизоне, да еще на самой границе, такие разговоры хорошим не кончатся.

Кригов ждет ответа.

– Ну уж… Вздернуть. У нас всего-то тут человек живет… Сто три, если младенцев не считая. Если так вздергивать…

Полкан мотает своей тяжелой башкой, лицо его багровеет. Кригов пожимает плечами.

– Ну, глядите. Дело ваше. На данном этапе.

– Да уж. У каждого свой пост, так-скать, Александр Евгеньевич.

– У кого пост, а кому в поход. Пойду.

8.

Толком Егор уснуть не мог – несмотря на бессонную ночь, проворочался еще и все утро. Маячили мертвяки перед глазами, раскинулись на мосту из этого мира в тот и лежали. Этот огромный голый, женщина с сумочкой, девочка в куртке…