Потом случилось одна странность, имя ей было Крид. Она
подошла ко мне и, обняв меня, запустила свои пальцы в мои волосы. Это было не
приглашение, а спасение. Она поняла меня без слов. Она хотела спасти меня,
чтобы я дожил до рассвета и пережил новый день. Что может сделать женщина,
когда мужчина на грани срыва? Что может женщина, когда она желанна им? Что
может женщина, будучи женщиной? Только предложить себя, свое тело, ласки,
наконец, душу.
Я принял ее подарок, без зазрения совести наслаждаясь им,
потому что хотел, что бы она спасла меня, исцелила от моего безумия. Безумие,
которое находило прежде в слезах, сейчас в сексе, потом в прилипшем песке к
разгоряченным телам.
Сказали бы мне двенадцать лет назад, что моей первой
женщиной станет не женщина вовсе, а существо, которое и на человека прежде не
походило, но было им в душе. Черт с ним, что бы мне сказали! Я хотел спасения,
и она предложила мне его. Я принял его и не жалел ни капли об этом. Я находил
высшую меру наслаждения, радости и сладости быть с ней, и черт с ним, с миром,
что быть может, кто-то назвал бы меня извращенцем. Я был счастлив, когда мое
безумие отступило назад. Забилось в щель, когда я открыл глаза и увидел небо, а
под ним Крид.
- Спасибо, - прошептал я, - ты спасла меня…
- Всегда не за что, - она тоже говорила тихо, - повторим?
В ответ я провел по ее гладкой коже, вниз по спине, встречая
кончиками пальцев крупинки белого песка, и сказал:
- Не искушай меня или я не захочу помогать тебе.
- Хорошо, - послушно ответила она, поднялась с песка, и
зашла в лабораторию, а я не хотел вставать, мне было лень. Я разлегся на еще
прохладном песке, ногой и глядел на ржавые останки орбитальной станции:
- Черт подери, - сказал я себе, - ты оказался прав, Алекс,
секс штука отличная, но любовь определенно лучше.
***
- Нет! Я сказала – нет! – Крид не рычала, а шипела от досады
на меня. Под внешностью человека опять рвались наружу дикие корни динго. Я
подавил вздох, увы, эта часть Крид, будет в ней до конца ее бесконечных дней. О
том, что искусственный интеллект, его энергия дает бесконечность, то есть
бессмертие, я умолчал. Ей и так было больно оттого, что сейчас я говорил. Все
равно однажды нам придется расстаться:
- Я не могу просто смотреть, как ты идешь на север! Ты
добыча – мясо! Как твой брат станешь заложником Моркие! Ты не представляешь,
что будет, если они доберутся до тебя!? Они будут рвать, рвать, рвать пока от
тебя не останется даже изломанных костей! Они хищники – ты добыча, еда!
Это звучало страшно из ее губ, но я не боялся. Со дня нашей
близости все изменилось, и я не хотел, чтобы, когда нас схватили или полу
машины, или Моркие, и Крид погибла. Ей нужен был как воздух Марг Рун – воин,
защитник, тот, кто звал ее просто словом «подойди», но он был не обходим ей.
Что же я? Я был просто ученым, ученым, который помог ей. Однозначно наши пути
расходились, как бы я не хотел быть рядом с ней, но я не мог дать того, что
дал бы Марг Рун.
- Виктор, - она подошла ближе и слегка дотронулась до моего
лица, погладила по необритой щетине, - скажи мне, как ты узнаешь Марг Рун, если
никогда не встречал его?
- Для этого у меня есть маленький план,- я хитро улыбнулся,
а она опять зарычала:
- Я не позволю! Не смей!
- Крид, милая, - я не боялся ее агрессии, - ты не умеешь
лгать…
- И что?! – Да, ее, пожалуй, стоило бояться. Она была готова
укусить, задушить, но добиться своего.
- Я не знаю Марг Руна, но с твоих слов могу смело говорить,
что, как только он увидит тебя – он поймет, что ты была моей. – После моих слов
она немного расслабилась, но не надолго.
- Нет! – Она вырвалась из моих рук и зашипела.
- Тогда, - я подошел ближе и обнял ее, - тогда у меня нет
выбора, - острая спица вошла в ее шею. Тело девушки вздрогнуло, и она стала
падать в кибер сон, но ее глаза продолжали гореть. Она сопротивлялась, но через
секунды она была далеко от меня.
- У меня нет выбора, ты должна остаться тут. У тебя другая
судьба, прожить жизнь среди людей, а не перевариваться в желудке у Моркие или
догнивать в каком-нибудь обрыве. – Сказал я, спящей Крид. Конечно же, она не
слышала моих слов.
Итак, в путь. Вновь, через пустыню по белому песку, сжигать
ноги о песок, сбивать в кровь, умирать от жажды, но это стоило того. Стоило
того, чтобы пройти весь этот путь и выиграть главный приз – обмануть будущее,
исправить ошибку, которую совершили мы с братом. Я должен был… должен. У
каждого человека свое предназначение, свой путь, уготованный ему на небе. Вот
только, знали бы вы, что там, на небесах ничего нет кроме холодных звезд и
черной синевы галактики. Там есть, как и на земле, совершенная материя, не
совершенная наука – вот, оно, небо. Небо и ничего там нет, только космические
корабли бороздящие просторы вселенной, пути откуда нет выхода. Хотя, нет, выход
всегда есть - выход нужно знать. Грубый расчет алгоритмов вот она – вселенная.
Вот он – выход.
О, как бы я хотел, что бы Бог был там, на синем-синем небе.
Там за облаками, когда корабль проходит через атмосферную оболочку мимо синего
неба и пушистых облаков. Когда создается иллюзия, что там за пушистой белой
периной Бог присматривает за нами, и ты не устоишь перед искушением
прикоснуться ладонью к облакам, а вместо чуда твои пальцы ощущают, только холод
стекла иллюминатора.
К сожалению, я верю в то, что вижу, так печален мой опыт. Лично
я, его не встречал, Бога, и сомневался о том, что помнит ли он о нас, о своих
детищах. Как он мог допустить, что по его прекрасной планете Земля ходят такие
чудовища как Моркие? И не машины, и не люди топчут ее песок? Как он мог
закрыть глаза на такое, чтобы чудовища были созданы рукой человека? Человека, черт
побери, а не Бога! Или в правду, вот он - конец света? Апокалипсис, истоками,
которого, стал техногенный мир роботов? Да, это был он - постскриптум, и, пожалуй,
слово «The End» нужно дописывать мне.
Я шел вперед, не задумываясь над тем, что возможно пути
назад не будет. Я просто шел, потому что, как бы я не хотел повернуть назад, но
дорога у меня была одна. Нужно завершать начатое дело, нужно держать слово,
«нужно не быть, а оставаться человеком» - как-то говорил мне брат. Слово
«нужно» за несколько недель стояло у меня поперек горла, но я все-таки добрался
до моря.
Уставший от палящего солнца, изнурительной жары, замученный
жаждой – я упал на колени и стал умываться водой. Вода, нет лучше слова для
путника прошедшего половину пустыни.
- А ты изменился, - сказал мужской голос за моей спиной, -
не такая лабораторная крыса, каким был.
Я поглядел на отражение в воду. Да, пожалуй, человек был
прав, я изменился - кожа загорела, стала темной не белой, какой была; волосы
выгорели на солнце; тело, как ни странно возмужало: