Тираны России и СССР - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 266

Сольцу его старый знакомый Коба позволил умереть своей смертью. Больной и безумный Сольц писал бесконечные колонки цифр. Писатель Трифонов считал, что «тот писал подпольным шифром нечто важное».

Листки исчезли после его смерти. Сталин о нем помнил…

Вместе с новой партией страна получила и новую историю партии. В 1938 году миллионными тиражами печатается «Краткий курс истории ВКБ(б)» — его «Новый Завет», история прихода Богосталина и одновременно триллер, где проклинались вожди исчезнувшей партии, предатели и шпионы. «Эти… козявки забыли, что хозяином страны является советский народ, а господа Рыковы, Бухарины, Зиновьевы, Каменевы являются лишь временно состоящими на службе у государства… Ничтожные лакеи фашистов забыли, что стоит советской власти шевельнуть пальцем, чтобы от них не осталось и следа». В этой книге — его яростная речь и страшная энергия его ненависти.

В апреле 1939 года исчезает Ежов. В это время уже идет реабилитация невинно осужденных — Хозяин освобождает 327 000 человек. Среди них много военных (их он продолжит освобождать в первые дни войны). Будущий маршал Рокоссовский, покидавший тюрьму с выбитыми зубами, будущий генерал армии Горбатов и другие полководцы грядущей войны были счастливцами этого «первого Реабилитанса», как впоследствии прозвали это время в народе.

Получили свободу авиаконструкторы Туполев и Поликарпов, микробиолог Зильбер и прочие научные знаменитости. Всех их помиловал во всем разобравшийся справедливый царь. Ему нравилась эта роль. Иногда.

В те опасные дни, когда Коба был террористом, его друг Сергей Кавтарадзе, рискуя собой, помог ему скрыться от охранки.

В 20-е годы Кавтарадзе был главой правительства Грузии, потом — известным оппозиционером. После убийства Кирова его выслали в Казань. Оттуда Кавтарадзе написал покаянное письмо Кобе, и тот вернул его. В 1936 году Кавтарадзе и его жена были арестованы по обвинению… в подготовке убийства когда-то спасенного им Сталина! Его приговорили к расстрелу.

Все это время его маленькая дочь пионерка Майя писала письма «отцу всех советских детей» Сталину о невиновности своего отца. Прошло больше года — Кавтарадзе все держали в камере смертников. И вдруг его привели в кабинет Берии. Там его ждала весьма изменившаяся после лагеря жена. По приказу «друга Кобы» их обоих освободили.

Сталин сделал его заместителем наркома иностранных дел. В этом качестве Кавтарадзе участвовал в Ялтинской и Потсдамской конференциях.

Уже после смерти Хозяина Кавтарадзе рассказывал удивительный случай.

Однажды после какого-то заседания Хозяин взял его с собой на дачу. Был душный июльский вечер. Перед обедом они гуляли по саду, Хозяин шел чуть впереди, напевая тенорочком свою любимую грузинскую песню «Сулико»: «Я могилу милой искал, но ее найти нелегко…» Кавтарадзе уже готовился тихонечко подпевать (Хозяин это очень любил), как вдруг тот прервал куплет, и Кавтарадзе явственно услышал его бормотанье:

— Бедный… бедный Серго… И опять Хозяин запел:

— «Я могилу милой искал…» И опять раздалось его бормотанье:

— Бедный… бедный Ладо… Кавтарадзе облился потом, а Хозяин пел и вновь бормотал:

— Бедный… бедный Алеша… Кавтарадзе шел за ним, онемев от ужаса: это все были имена их друзей-грузин, которых он погубил. Долго пел Хозяин «Сулико»… По многу раз пришлось ему повторять куплеты, перечисляя их всех… И вдруг он обернулся и зашептал:

— Нету… нету их… никого нету…

В глазах его стояли слезы, и Кавтарадзе не выдержал — тоже заплакал и бросился ему на грудь.

В мгновение лицо Сталина вспыхнуло яростью — толстый нос, пылающие желтые глаза приблизились вплотную к Кавтарадзе, и он зашептал, оттолкнув его:

— Нету их! Никого нету! Все вы хотели убить Кобу! Не вышло — Коба сам всех убил, блядьи дети!

И он ринулся по аллее, ударив сапогом не успевшего отскочить охранника.

Больше Хозяин не звал на дачу друга, но и не тронул его.

Кавтарадзе умер в 1971 году в возрасте 86 лет.

Могущественнейший Ежов, символ террора, сошел в могилу тихо. Никакого объявления об аресте в газетах не последовало: просто был любимец народа — и не стало. И все. Возникла даже легенда, будто Хозяин сохранил жизнь верному палачу и «карающий меч партии» умер своей смертью…

Ответ на все вопросы находится в следственном деле номер 510, хранящемся в бывшем архиве КГБ…

В деле Ежова есть письма к нему сталинских соратников — он сохранял эти доказательства горячей любви к нему. Вся страна славила тогда «замечательного коммуниста». В деле — гимны казахского поэта Джамбула в честь «батыра Ежова». «Ежовые рукавицы» — этот каламбур повторяли песни и газеты…

Из речи Микояна: «Учитесь у товарища Ежова сталинскому стилю работы, как он учился и учится у товарища Сталина». Множество партийных титулов и регалий носил этот «батыр» — крохотного росточка человечек с тихим голосом: Генеральный комиссар госбезопасности, он же секретарь ЦК, он же глава Комиссии партконтроля, он же человек с незаконченным низшим образованием.

Из дела: «Ежов Н. И. арестован 10 апреля 1939 года и содержится под стражей в Сухановской особой тюрьме НКВД» (самой страшной тюрьме, где Ежов пытал свои жертвы).

Из обвинительного заключения от 1 февраля 1940 года: «Ежов изобличается в изменнических шпионских связях с польской, германской разведками и враждебными СССР правящими кругами Польши, Германии, Англии и Японии, возглавил заговор в НКВД».

Так Хозяин с юмором суммировал все разведки, связь с которыми Ежов приписывал своим жертвам, — и щедро «наградил» ими самого Ежова.

Не забыл он и о «заговоре против Вождя», которым любил пользоваться опальный палач: «Ежов и его сообщники практически подготовляли на 7 ноября 1938 года путч».

Пришлось Ежову все это признавать. Но на суде он сказал: «По своей натуре я никогда не мог выносить над собой насилия. Поэтому писал всякую ерунду… Ко мне применили самое сильнейшее избиение».

Так что получил палач то, что с другими делал…

Но есть пункты обвинения, от которых он не отказался: «Имел половые сношения с мужчинами и женщинами, используя служебное положение. В октябре или ноябре 1938 года у меня на квартире я имел интимную связь с женой подчиненного и с ее мужем, с которым имел педерастическую связь…» — признавался главный охранитель пуританского режима.

Постоянная кровавая охота в конце концов помутила слабый рассудок Ежова — он уже подозревал всех, изводил подозрениями собственную жену, готовясь ее арестовать. В деле ее письмо: «Колюшенька, я тебя очень прошу проверить всю мою жизнь, всю меня, я не могу примириться с мыслями, что меня подозревают в двурушничестве»… В конце концов он отравил ее люминалом.

Таков был этот «крепкий, скромный работник», как отозвался о нем Молотов.