Хортарианский ястреб - читать онлайн книгу. Автор: Александр Гулевич cтр.№ 69

– Хреново, Зван, но нам отступать некуда, за нами Москва.

– Чего?! – в полном недоумении спросил тот меня с округлившимися глазами.

– Ай, не бери в голову, это я так… брежу, – махнул я рукой и задумчиво покрутил правый ус. – Нам отступать некуда и помощи ждать тоже, это бой насмерть, братан, либо мы их, либо они нас, вот и весь сказ.

– Хороший расклад, атаман, – выдохнул он, – достойный. Такой шанс показать себя во всей красе выпадает раз в жизни, и шансом этим я собираюсь воспользоваться в полной мере.

– Пожалуй, да, – согласился я, – такой шанс далеко не каждому выпадает, и грех им не воспользоваться.

– Вот и покажем им, атаман, где раки зимуют! – с чувством воскликнул Зван и уже более тихим тоном произнёс: – И не только раки…

– Раки там или не раки, но, если я тебя в чём-то обидел или ущемил, прости меня, братан, – сказал я, проверяя наличие патронов в ТТ и нагане.

– И ты меня прости, если что не так… – отозвался Зван и, резко приподнявшись, воскликнул: – Смотри, атаман, они на штурм собираются.

Латные кавалеристы действительно с минуты на минуту должны были пойти в атаку. Если бы это была квалифицированная профессиональная пехота, у нас не было бы ни единого шанса продержаться сколь-нибудь продолжительное время, а так… Шанс, пусть и небольшой, но есть, а значит, надо сделать всё, что в наших силах, и даже сверх того, чтобы победить.

– Значит так, Зван, как только они сделают пять шагов, пусть наши пушкари начинают стрелять, хотя, конечно, больше двух залпов сделать не успеют, но хоть местами щиты разобьют, что позволит немного проредить первую и вторую волну атакующих…

– А дальше что? – спросил он, пристально наблюдая за латниками, выступающими не в свойственном для них амплуа обычных пехотинцев.

– А что дальше, спрашиваешь… а дальше в дело вступят картечницы, затем мушкеты отстреляются, а потом рукопашная с непредсказуемым для нас результатом, – выдохнул я, всем телом ощущая, как адреналин стремительным и всё на своём пути сносящим потоком разливается по мне.

– Всё, они пошли, атаман! – во всю глотку завопил новоиспечённый сотник и, спустя несколько ударов сердца, рявкнул: – Пушкари, огонь!!!

Пушкари выстрелили точно: несколько щитов разнесло в щепу, а укрывавшихся за ними гвардейцев сломанными куклами швырнуло на вторую шеренгу наступающих, отчего ещё несколько щитов завалилось на землю. И тут заговорили наши мушкеты со штуцерами, и гвардейцы дрогнули, замедлили движение, но профи есть профи, и ничего с этим не поделаешь. Гвардейцы – псы войны, они достаточно быстро заделали образовавшиеся бреши и продолжили наступать.

Где-то на середине пути наши пушки вновь грохнули, и опять появились бреши, чем не преминули воспользоваться наши стрелки, вот только на этот раз многоопытные гвардейцы не дрогнули, лишь чуть-чуть замедлили шаг, чтобы дать возможность задней шеренге занять места выбывших бойцов, и остервенело продолжили наступать.

Ах, хороши они были в своём атакующем порыве, хороши, но и мои парни были явно не хуже, такие же смертоносные и не менее умелые воины. Одним словом, на поле боя встретились ничуть не уступающие друг другу противники. Вот только нашего врага было не в пример больше, чуть ли не один к десяти, а может, и больше.

Тем временем атака продолжалась. Деревянные щиты приблизились к нашей импровизированной крепости на двадцать шагов, уже отдельные пули стали пробивать щиты, и тут заговорили наши чёртовы мельницы. Первая шеренга легла полностью, да и второй досталось изрядно, мало того, даже в третьей волне рухнули несколько заградительных щитов. Потери среди гвардейцев были страшные, но это не остудило их пыл.

Пушки грохнули в третий раз, хотя я на это даже не рассчитывал и поэтому посчитал работу наших пушкарей как приятный бонус. А тем временем гвардейцы, бросив щиты, кинулись к окнам, но их остановили дружные ружейные залпы, жаль только, ненадолго. Быстро перестроившись, они вновь пошли на штурм здания. Полетели первые ручные бомбы, и, когда они оглушительно разорвались, вот тут-то псы войны дрогнули, не встречались они до этого ни с чем подобным, но, будучи опытными воинами, они, ещё не понимая, что происходит, перестроились в несколько штурмовых колонн и опять пошли в атаку.

Мои бойцы, сохраняя хладнокровие, вновь бросили ручные бомбы, затем ещё и ещё, а потом… гранаты из схрона закончились, но какой они нанесли ущерб гвардейцам, впечатляло. Убитыми и ранеными они потеряли никак не меньше трети личного состава. Степняки, будучи на их месте, уже давно пустились бы наутёк, но гвардейцы – это гвардейцы, и не в их правилах праздновать труса. Что ни говори, а гвардейцы во всех смыслах достойный противник… На мою голову свалились…

Схватив мушкет, я выстрелил в сержанта, толково командовавшего одной из штурмовых групп. Тот, схватившись за грудь, споткнулся и как подкошенный рухнул на землю. Быстро, насколько это вообще возможно, я перезарядил мушкет и вновь выстрелил. Попал, хотя глаза слезились, да и дышал с трудом – всё здание было переполнено пороховым дымом и гарью, прямо натуральная душегубка. Протерев глаза, я откашлялся и, достав шестиствольный пистоль, стал стрелять в тех, кто пытался взобраться в окно, но заряды быстро кончились, и пришлось взяться за шашку.

Состояние на меня навалилось какое-то… непонятное, прежде никогда не испытываемое, словно я и не человек вовсе, а бездушная машина. Я колол, рубил и бил кулаком левой руки, не ощущая усталости и уж тем более не чувствуя неуместной сейчас жалости к своему противнику. Командовать в такой обстановке практически невозможно, каждый из бойцов дрался сам за себя и за того случайного товарища, кто по воле случая оказался с ним рядом в данный момент его жизни, которая могла оборваться буквально в любой миг под саблями разъярённых страшными потерями гвардейцев.

Сколько это продолжалось, понятия не имею, словно неумолимое время остановило свой бег, но в какой-то момент яростный напор стал спадать, и вдруг гвардейцы начали быстро отступать, а через некоторое время где-то за их спинами раздался слитный залп не менее чем двух сотен мушкетов. Гвардейцы графини Фарно один за другим стали валиться, словно кегли. Оставшиеся в живых воины заметались и, вскочив в сёдла, унеслись прочь, оставляя убитых и раненых сослуживцев.

– Кто это нам на помощь так вовремя подоспел?! – задыхаясь от порохового дыма, прохрипел Зван, тяжело опираясь на мушкет с разбитым вдребезги прикладом.

– А хрен его знает, – заплетающимся языком выдохнул я, опускаясь на колени, не имея сил даже твёрдо стоять на ногах. Но, взяв себя в руки, схватился за внезапно потяжелевший мушкет и, опершись на него, словно на костыль, поднялся, приставил к глазам бинокль. – Что за бесовщина?! – вскричал я, рассматривая ровные, словно под линеечку ряды отлично экипированных воинов, фактически спасших нас от полного уничтожения.

– Чего это ты там такого углядел, атаман?

– Да тут какие-то неизвестные вояки в спину гвардейцам ударили. Их где-то под три сотни будет, причём у них с собой не менее десяти пушек.