Большая стрелка - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 30

Хоша любил раздавать деньги сам. Он ощущал какое-то блаженство, когда отсчитывал купюры и отдавал их с шутками и прибаутками.

– На, купи детям мороженого. – Пачку денег он перетянул резинкой и толкнул по гладкому столу в сторону Брюса.

– Эскимо, – скривился Брюс, засовывая пачку себе в карман.

– На рюмку коньяка хватит, – следующую пачку Хоша передал Башне.

– Етить ее, – покачал головой Башня.

– Чего, маловато? – уставился на него Хоша.

– На эти бабки… А, ладно! – махнул рукой Башня.

И от Брюса, и от Башни не слышали ничего, кроме того, что деньги им отстегивают слезные, что они в команде давно и должны получать куда больше. У Художника было на этот счет особое мнение. Он им вообще бы только на сигареты давал, поскольку пользы с троглодитов было как с козлов молока, а выступления их на совете стаи сводились в основном к предложениям ограбить Ахтумское отделение банка «Менатеп» или захватить в заложники генерального директора нефтеперерабатывающего завода и продать его за миллион баксов.

Художник без звука бросил свою пачку денег в «дипломат». Дядя Леша потер руки довольно – он всегда потирал руки, получая деньги, потому что страстно и беззаветно любил их – «зелененькие», «деревянные», какие угодно.

– Это чего?! – взвился Блин, глядя на свою долю. – Ты мне скажи, чего это? Последняя шестерка больше получает!

– Стоп, Блин! – резко осадил его Хоша. – Давай считать. За месяц ты сорвал нам две деловые встречи. И не приехал по вызову, хотя тебе прозванивали. Знаешь социалистический принцип – кто не работает, тот не ест. Но мы – не большевики. Мы тебе отстегнули по совести.

– По совести, да? Ах ты сука! – Блин порвал деньги и бросил их в лицо Хоше.

Тот побледнел:

– Ну это ты зря!

– Да я тебя в белых тапочках видал, фуфел дешевый! – заорал Блин, распахивая пиджак, чтобы все видели засунутый за пояс пистолет. – Ну, чего сделаешь, а? Что ты против меня? Ты кто вообще? Тебя кто вообще башли распределять поставил? Ты – дешевка! И на зоне дешевкой был! Повезло, что не опустили!

Хоша вскочил, двинулся к Блину, но тот дернулся ему навстречу. Бодаться в лобовую с Блином – все равно что переть на танк.

Все повскакали с мест. На Блина поглядывали недобро. И Хоша стоял набычившись, понимая, что решается сейчас очень многое.

– Брейк, парни, – подал голос дядя Леша. – Ну чего вы взбрыкнули? Давайте сядем, побазарим спокойно. И возьмем слова обратно.

Неожиданно его спокойный тон возымел действие. Блин, не застегивая пиджак и не отводя руку от пистолета под мышкой, уселся на диван и стал сверлить взором присутствующих. Он понимал, что наговорил лишнего, но на попятный идти не собирался.

– Пошли, Хоша, перекурим, – предложил Художник и почти насильно вывел главаря на крыльцо. – Закури, – протянул сигарету.

Хоша был в бешенстве. Руки его тряслись.

– Вот сука, падла такая! Я ему…

– Надо что-то решать, – покачал Художник головой. – С ним дальше нам не по дороге.

– Он ублюдок. Опустить его и прогнать в три шеи. – Хоша покачал головой. – Заложит ведь. Он же скотина подлая. По всем статьям нас заложит – и ментовке, и кому хочешь. Что делать-то?

– А ничего, – отмахнулся Художник. Он повернулся и зашел в дом.

Блин икал, вытирая рот, и тянулся к бутылке водки, стоявшей на столе. Он поднял глаза и напоролся на взгляд Художника.

– Блин, – произнес тот спокойно, – мы прикинули, что тебе пора отваливать из бригады, забрав свою долю. Мы не поскупимся.

– В общаке моих бабок немало? И кой на чего еще у меня право есть, – Блин приосанился. Он уже давно решил отвалить, и тут все неожиданно сложилось, как он хотел.

– Обсудим. – Художник присел напротив него на стул. – Вот только слова свои по поводу Хоши надо бы обратно взять. Нехорошо так.

– Ах обратно… – Блин задумался и засопел.

Из рукава рукоятка финки скользнула в ладонь Художника. Рывок – и острие вошло в грудь Блина. Ювелирно, точно в сердце.

Блин всхрапнул, качнулся, откинулся, дернулся и закатил глаза. Изо рта пошла кровь.

Художник посмотрел на остальных:

– Возражения есть?

– Ну ты и быстрый, – прошептал Башня зло…

* * *

– Сиди спокойно, не суетись, – напутствовал хозяина квартиры Влад, уютно устроившись в мягком кресле из черной кожи и положив ноги на телефонный столик.

– Что будет? Что будет? – не переставал причитать Леха, сидя на пуфике и раскачиваясь из стороны в сторону. – Они меня убьют.

– Не убьют, – отмахнулся Гурьянов. – Будешь вести себя тихо – не убьют.

Во взгляде Лехи были отчаяние и паника.

– Все Вика… Зачем я с ней связался? Чтобы за удовольствие так платить! Да провались она, тварь тощая. – Он всхлипнул. – Ну за что? Почему я?

– Правильно, почему ты, – кивнул Гурьянов. – Всю жизнь жил как у Христа за пазухой. Стриг купюры. Жрал икру, пил мартини, мял баб. И ни за кого, ни за что не отвечал. А тут дошло до проверки на вшивость. Пришли к тебе, надавили чуток, и ты лапки с готовностью кверху – всех уже продавать и предавать готов, лишь бы снова оставили в покое и ты опять жрал, пил, мял баб.

– Почему вы меня все время оскорбляете?

– Потому что ты предатель и трус, Лешенька.

– Почему я родился в этой дремучей, дерьмовой стране? Почему на меня все это свалилось? Почему? – все ныл и ныл Леха. – Все из-за шлюхи этой… Ох, Вика.

Гурьянов органически не переваривал предателей. И само слово «предательство» вызывало у него физическое отвращение. Вместе с тем так уж получалось, что довелось ему жить во времена, когда предательство стало почти нормой, когда предатели научились читать мораль и доказывать, что предавать хорошо, и оттого ненавидел их Гурьянов еще больше.

– Звони. И не трясись. – Гурьянов передал Леше трубку. – Говори нормально, чтобы они не насторожились. – Он нащелкал на аппарате номер.

На третий звонок послышался голос уже знакомого Виктора.

– Это Алексей.

– Леха, дружище! Ну как?

– Она здесь… В ванной.

– Значит, так. Задержи ее. Башкой ответишь, если уйдет. Слов на ветер не бросаем…

– Я понимаю.

– Хороший мальчик… Жди…

Ду-ду – гудки.

Леха отбросил трубку, будто змею, и снова закачался из стороны в сторону, как раввин на службе:

– Что будет? Что бу-удет?

– А будет так. Ты откроешь дверь. Вежливо улыбнешься. Пропустишь их в квартиру, – инструктировал Гурьянов. – А потом не путайся под ногами.