Гражданин Бонапарт - читать онлайн книгу. Автор: Николай Троицкий cтр.№ 4

Личность великого француза, его роль в истории и в целом эпоха Наполеона привлекали внимание Н. А. Троицкого с юности ^[21]. В 1963 году, будучи преподавателем кафедры истории СССР Саратовского университета, он отправил в журнал «Вопросы истории» большую статью (88 с.) с пересмотром дворянских и советских стереотипов в освещении войны 1812 года. Работа была отвергнута по «идейным соображениям», и ее автор «понял, что тема “Двенадцатого года”» для него «закрыта» ^[22]. Как оказалось, на четверть века. Все это время Николай Алексеевич, не оставляя надежды на лучшие времена, работал над темой «Наполеон и Россия», что называется, в стол. Вознаграждением за веру в себя и упорство в достижении цели был изданный в период перестройки его блестящий труд «1812. Великий год России». Монография Троицкого стала настоящим событием, вызвав целый ряд и положительных рецензий, и резких откликов, и бурных дискуссий на страницах научных изданий. Не менее острую полемику вызвало появление его монографии о М. И. Кутузове. В период между изданиями работ об Отечественной войне 1812 года и Кутузове Н. А. Троицкий сделал первый шаг к исполнению давней мечты - написать научную биографию Наполеона Бонапарта. В 1994 году вышла в свет его книга «Александр I и Наполеон», написанная в редком для современной исторической науки жанре сравнительного жизнеописания. Очевидно, что к созданию фундаментального труда о Наполеоне Бонапарте исследователь шел в течение многих лет и примерно в 2007 году, завершив работу над рукописью двухтомника, попытался издать его. К сожалению, Российский гуманитарный научный фонд его заявку на издательский грант отверг. Работа Н. А. Троицкого долгое время оставалась неопубликованной.

Свою книгу автор назвал «Наполеон Великий». Название двухтомника, конечно, необычно. Но сам Николай Алексеевич отмечал, что для специалиста тот факт, что Наполеон как историческая личность не менее, а еще более велик, чем наши Петр и Екатерина Великие и всем миром признанные Кир Великий, Карл Великий, Фридрих Великий, даже Александр Великий, неоспорим. И все же в отношении к Бонапарту у него не было наивного идеализма. Не случайно на вопрос своего коллеги профессора А. И. Авруса о том, как все же он относится к Наполеону, Николай Алексеевич ответил: «Я его не люблю, но уважаю» ^[23].

Последняя работа Н. А. Троицкого предельно полемична. Он осознанно выделяет наиболее острые вопросы, словно подталкивая оппонентов к дискуссии. Если попытаться свести авторскую концепцию к нескольким узловым моментам, то выходит следующее. В понимании автора Наполеон - своеобразный феномен «демократического диктатора». К 1799 году идеалы Великой французской революции давно утонули в крови гражданской войны, нищете большинства граждан Республики, чиновном произволе и воровстве. Страна находилась в состоянии экономического коллапса. Первый консул энергично и с удивительной быстротой восстановил во Франции политическую и социальную стабильность, преодолел экономический кризис, наладил всю систему управления государством сверху донизу. Принятая в редакции Бонапарта Конституция 1799 года закрепила важнейшие завоевания революции: гражданское равенство, бессословность общества, право собственности. Не удивительно, что подавляющее большинство французов поддержали Наполеона как национального лидера. С другой стороны, Троицкий отмечает и нескрываемый политический цинизм Бонапарта, подмявшего под себя все ветви власти и подавившего оппозицию. Историк считает конституционное оформление гражданских прав при почти полной ликвидации политических свобод неизбежным условием для преодоления постреволюционного синдрома. Трудно судить, насколько правомерна такая постановка вопроса, но возрождение Франции в консульство Наполеона - неоспоримый факт.

В работе Н. А. Троицкого Россия Александра I - полная противоположность наполеоновской Франции. Историк постоянно сравнивает положение двух крупнейших стран Европы начала XIX века, и это сравнение не в пользу нашей страны. В интерпретации Н. А. Троицкого свободная Франция наголову превосходила крепостную Россию во всех без исключения сферах: экономической, социальной, политической, военной. Такая картина тотального верховенства родины Бонапарта над «вотчиной» Романовых не кажется абсолютно достоверной. В частности, Н. А. Троицкий доказывает, что при Александре I военно-полицейский режим в России значительно превосходил то, что было во Франции. Это тезис спорный и практический недоказуемый. Достаточно вспомнить, что в России декабристы долгие годы безнаказанно вели антиправительственную деятельность практически на виду у царя и правительства, тогда как Наполеон решительно и жестко подавлял все очаги сопротивления режиму.

Характер наполеоновских войн в Европе - один из самых дискуссионных вопросов, не имеющий однозначного решения. В «Наполеоне Великом» Н. А. Троицкий повторяет те положения, что отстаивал на протяжении долгих лет. По его мнению, преобразования Бонапарта, в первую очередь отмена крепостного права и Гражданский кодекс, вели к прогрессивным изменениям в европейских странах. Именно это заставило монархические режимы Европы объединиться в борьбе с «корсиканским чудовищем». Историк подчеркивает, что из двенадцати войн, которые вел Наполеон с «феодальными коалициями», только в двух случаях (в кампаниях против Испании и России) он был их «зачинщиком», во всех остальных именно монархи феодальной Европы (при поддержке Англии) стремились уничтожить свободную Францию.

При этом Троицкий признает, что передовые идеи невозможно навязать «отсталым народам» силой. Эти утверждения вызывают ряд вполне логичных вопросов. А пытался ли Наполеон распространять «передовые идеи» мирным путем? Почему он так и не отменил крепостное право в России? Почему, вопреки обещаниям, так и не даровал политическую независимость Польше? И главное. Согласимся, что уничтожение крепостничества и сословного строя, принятие Гражданского кодекса - все это, безусловно, громадный шаг вперед. Но ведь от этого для испанцев, немцев, русских и других «отсталых» народов Европы французы не переставали быть оккупантами. Можно ли приписать стремление к национальной свободе исключительно невежеству масс и корыстным интересам верхов? Определенное лукавство просматривается и в оценке жертв, к которым привели двадцать лет непрерывных военных кампаний Наполеона. Николай Алексеевич указывает, что по размаху и человеческим жертвам наполеоновские войны - «детская игра» по сравнению с Первой и особенно со Второй мировой войной. Такой подход нарушает принцип историзма, определяющего, что каждое историческое событие следует сравнивать с предшествующим ему, а не последующими. Двадцатый век по масштабам насилия и жертв не имеет аналогов в мировой истории. Правомерны ли такие сравнения? Думается, что вряд ли.

С выводами и мнением саратовского историка можно спорить, но вместе с тем многое из того, что происходит в последние годы в общественно-политической и научной жизни страны, заставляет внимательнее прислушаться к автору «Наполеона Великого».