Одесская сага. Ноев ковчег - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Артюхович (Верба) cтр.№ 65

– Нас не сошлют? – осторожно спросила она.

– Думаю, нет. Время изменилось. Мне кажется, самое страшное мы, Женечка, уже пережили…

Знакомая дверь без таблички. Не изменившийся ни на один седой волосок Ирод в своем кабинете. Он прошелестел приветствие не вставая и жестом показал Петьке на стул. Впервые в кабинете Ирода Косько ощущал себя относительно спокойно.

– Надо же! Петр Иванович, а вы, я вижу, осмелели! Заматерели, так сказать! – Хозяин с интересом, как диковинного зверька, рассматривал Петьку.

– Служу Советскому Союзу, – отчеканил тот.

Ирод презрительно скривился:

– Ой, Косько, я тебя умоляю, ты сам себе служишь. Даже в НКВД, И гордишься собой. Нарцисс вы, Петр Иванович, форменный. Но меня такой типаж вполне устраивает. Разница между нарциссом и вульгарным павлином огромна. Вы упиваетесь своей персоной тайно, в разных ипостасях, любуетесь смирением через служение, жалеете себя за лишения всякие, одобряете за стойкость. Вам так… удобненько. В мучениках за семью числиться. Да и мне тоже.

Петька смотрел на него в полном недоумении и плохо соображая, что за околесицу сейчас несет Ирод, думал, как бы досидеть, не взорвавшись, до конца аудиенции.

– Да… – продолжал развлекаться Ирод, – вижу, наука впрок пошла. Я правильно рассчитал! Ну что, Петр Иванович, если вы в состоянии покинуть такой ответственный пост, как каптерка швейной фабрики, то вас ждет она. Самая желанная и недоступная… Догадываетесь, о чем я? В жизни не догадаетесь, младший лейтенант! О ней, родимой, о вашей школе…

Эта командировка в Москву была совсем другой, несмотря на то, что он снова, через пять лет, возвращался в Центральную школу, но уже не ОГПУ, а НКВД. Полгода назад здесь закрепили второй вид обучения – повышение квалификации кадров оперативных отделов.

За эти пять лет заматерел не только Петька – вместо застенографированных и размноженных лекций он получил настоящие учебники «Борьба с германской разведкой», «Учет, регистрация и контроль», «Наружное наблюдение», «Закордонная разведка», два учебника для оперативно-технических подразделений («Криптография», «Радиоразведка») и материалы по истории ВЧК-НКВД. Но куда важнее и бесценнее были сами занятия. Эти полгода после беспросветных оперативных и одинаковых будней в Каменце стали отдушиной, новым выстраданным и заслуженным очередным витком спирали. Похоже, он снова нашел себя. Впервые после первого рейса помощником машиниста Петька снова чувствовал азарт и увлеченность, несмотря на муштру и бесконечные задания. Это было похоже на уроки Беззуба, только еще интереснее. Да и механизмы оказались куда сложнее паровозных.

Петька был одним из лучших на курсе и точно самым старательным. Поэтому было принято решение – по окончании переподготовки и короткого отпуска младший лейтенант госбезопасности Петр Косько продолжит обучение в школе № 101 – самом известном учебном заведении закрытого типа и особого назначения, которое готовило кадры для Наркомата внутренних дел. Обучение длилось год, и в сороковом тут преподавали монстры советской разведки: Александр Воронцов, на тот момент военно-морской атташе при полпредстве СССР в Третьем рейхе, чрезвычайный и полномочный посол в Британии от СССР Майский и десятки других безымянных, но обладающих энциклопедическими знаниями разведчиков. Помимо спецдисциплин и ежедневной огневой, физической, языковой подготовки, бросивший ремесленное училище Петька изучал международные отношения, экономическую географию и даже классическую русскую и мировую литературу. «Лесная школа» стала его местом силы.

Жизнь замужем оказалась не совсем такой, как представляла себе Феня. Ее Яков оказался не просто с легкой хромотой, но и с сильной контузией. Приходя с работы, особенно после ночных дежурств, был злым, раздражительным и нетерпимым. Да и то самое заветное, чего так добивался Сеня, на деле оказалось совершенно противным занятием. Одна радость – длилось это мучение недолго: Яша минут через пять слазил с нее и засыпал. Но главное, утешала себя Феня, что все как у людей. Муж, которого боится вся округа. Отдельная комната. И даже его дорогой подарок на свадьбу – швейная машинка. Ей очень-очень хотелось похвастаться, как же сложилась ее жизнь в городе, и она упросила супруга познакомиться с ее старшей сводной сестрой и отблагодарить за помощь тогда, в далеком тридцать втором. Субботним днем они пришли на Мельницкую. Даша сильно удивилась, поздравила сестру, с удовольствием взяла подарок – отрез на платье, которое Феня долго и с любовью выбирала для нее. Муся тоже была обескуражена: – Ой, это твоя Баба Яга, что ли? Ну надо же. Ты смотри, как вычухалась! – И, с нескрываемой завистью добавила: – И даже мужа нашла! Такая… А нам что, пороблено с тобой, Дашка? Эй, Яков, а у вас друзья неженатые есть?

Сначала выпили принесенный портвейн, потом Муся достала самогонку.

– Может, не будешь мешать? – тихо спросила Феня у мужа.

– А ну не вякай под руку, – рявкнул он.

После самогона пошли песни.

Женька вышла на коридор и постучала:

– Эй, девчонки, давайте потише или колыбельные пойте – у меня дети заснуть не могут! Двенадцатый час уже!

К ней вылетел Яков, а за ним виднелись головы соседок и еще какой-то девахи.

– А ну заткнулась и к себе пошла!

Женя презрительно осмотрела милиционера:

– Ты чего форму позоришь? Патруль вызвать? Или сам тихо уйдешь?

– Да кто ты такая, курва?

Дашка сзади испуганно шепнула: – У нее муж лейтенант НКВД, Яков, не надо!

– А мне все равно!

Женька скрестила руки на груди и, не глядя на Якова, обратилась к нему за спину:

– Короче, подруги, закончили концерт, а то частников-кустарей и их пособников в органах сейчас сильно не любят. Даша, Муся, вам все понятно?

Даша засопит:

– Феня, уводи своего… А то сейчас дров наломает, а нам расхлебывать!

– Яков, пошли домой. Поздно уже, – дернет его за рукав Феня.

– Ты меня еще учить будешь! – он развернется и закатит жене такую оплеуху, что та отлетит к стенке.

Яков, не прощаясь, выйдет за дверь и, не оборачиваясь, прикажет: – Марш домой, молча!

За шестнадцать лет супружеской жизни Женя научилась ждать. Жить без смертельной тоски и поиска тепла. Обратной стороной такого опыта было то, что она, как свечка, уже растаяла до донышка. Фитиль продолжал гореть, а воска не осталось. Она научилась налаживать, устраивать и систематизировать быт, именно потому что ненавидела его. Она убирала и готовила на рекордных скоростях – просто чтобы скорее покончить с нелюбимым занятием. А любила она читать, курить и вязать крючком. Когда в магазинах стали пропадать обычные вязальные нитки, она перешла на штопальные, самые дешевые и доступные. И вязала километры, считая сложные схемы, – то в уме, то вслух, выдавая периодически в обычной болтовне за чаем: – Надо Вовке новые ботинки купить, четыре с накидом, и тебе, мама, тоже что-то присмотреть, раз, два, снять не провязывая. – Ежедневные часовые медитации с вязанием укрепили и успокоили ее лучше метания ножей. Женька приобрела какое-то настолько несокрушимое фатальное спокойствие, что пугала им больше, чем криком и руганью. Она неожиданно тихо и обреченно восприняла новость о продолжении обучения Пети.