Спи, моя радость - читать онлайн книгу. Автор: Диана Билык cтр.№ 8

— Извини, но я не знаю о тебе ничего. Кроме вырванных в новостной ленте похождений.

— Следила за моей жизнью? Наверное, переслушала до дыр мои песни, — он щурится. Кажется, что говорит с издевкой, но не улыбается.

— Я ересь не слушаю. И ни за кем не слежу.

— Врешь, — припечатывает и сильнее напирает: сейчас ребра об стену раскрошатся.

— По глазам вижу, что ты хочешь меня. Ласкала себя, глядя на мои фото из Плейбоя? Признавайся, Яри-и-ина, — пальцы массируют кожу головы и тянут на себя.

— Самоуверенный козел! — шепчу и стискиваю пальцы, сминая его темную рубашку. Она ему так идет. Оттеняет светлую кожу и волосы.

— А то ты не знала, что я такой, когда маму просила познакомить нас, — губы искривляются в коварной усмешке и оказываются совсем близко. Пытаюсь оттолкнуться, но Ким только сильнее отпихивает назад.

— Я никого не просила. Сдался ты мне! — зубы скрипят, и я знаю, что похожа сейчас на ведьму. — Отойди прочь, Альдов. Пусти… те.

— Сначала искушала. А теперь отойди? И на «Вы». Какая же ты вредная и переборчивая. Мне Лариса Викторовна сказала, что ты фанатка моего творчества, расписала во всей красе твои достоинства…

— Я не сомневаюсь, — еще раз пытаюсь оттолкнуться. — Но мама плохо меня знает, не стоит верить каждому ее слову.

— О, как?! Интересно-интересно… Да только глаза не могут врать хозяину. Так ведь?

— Отойди говорю, а не то…

— Что? — он сильнее стискивает пальцы за моем затылке, до легкой боли, а я натягиваюсь и шваркаю его коленом. Но он, гад, успевает отступить.

— Кхм… — его губы настойчиво касаются моих губ, а язык беспомощно толкается в зубы. Но когда рука со стены, пролетая мимо плеча, стискивает грудь, я неосторожно вскрикиваю и впускаю его.

Целует жадно. Кусается и теребит мой язык, проталкивается так глубоко, что я не могу дышать. Дергаю его на себя, срываясь от накативших эмоций, и запускаю руки под рубашку. Кожа его горячая, гладкая. Я представляю Призрака. Думаю, что это он стонет от моих прикосновений, ласкает мой рот и грудь, и мне легче оторваться от реальности. Но стоит чужой ладони подобрать платье и коснуться взмокшего белья, я понимаю, что не смогу пойти дальше. Яркой вспышкой в голове возникает золотой любимый взгляд. Осуждающий и печальный. Мне кажется, что он отдаляется, я пытаюсь его поймать, но не могу. И до того больно, что я кричу.

— Тише-тише, — шепчет Ким, отстраняясь. — Что с тобой? — он тянется, чтобы обнять, но я выставляю блоком руку.

— Не прикасайся!

Хватаю пальто и сумку и бегу прочь. Плевать, что в туфлях, плевать, что ошиблась, но попробовать стоило. Только так я смогла понять, что важнее Призрака у меня ничего нет. Стремительные отношения не для меня, бабников нет и не будет в моей жизни. В моей жизни вообще не будет других мужчин, пусть придется ждать вечно и остаться в реальном мире старой девой.

Петляю темными коридорами в поисках холла, но неожиданно выхожу к другому крылу клуба. Здесь уже три месяца ремонт идет. У мамы сорвался меценат, что обещал вложить средства в развитие заведения, вот теперь все и зависло: стены ободраны, полы сорваны, а над головой висят, как мертвые медузы, ошметки старых люстр.

Замираю, вглядываясь в темноту и понимаю, что моя жизнь-точно эти помещения: забита ненужным хламом, где нет места свету и теплоте. И любви места нет. Вернутся к Киму и послать все… Не могу, в душе буря поднимается, и сердце рвется на части. Швы натягиваются, трещат, и вот-вот я сделаю вдох, и все закончится.

— Милочка, вы заблудились? — говорит за спиной елейный голос. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Невысокая, кудрявая женщина звенит ключами в руке и показывает на разодранные плакаты на другой стороне разрушенного коридора: — Там выхода нет.

Голос мне кажется отдаленно знакомым, но я не вижу ее лица: оно скрыто тенью коридора. Наверное, встречала ее, когда к маме в гости приходила. Хотя отчего-то мелкая дрожь пробирает плечи и сковывает спину.

— Тайное желание — хороший способ полечить душевные раны? — говорит она и выступает вперед. Тень перемещается по ее лицу, угол света отпечатывает на ее щеке треугольник. — Правда? — женщина наклоняет голову и снова звенит ключами.

— Да, — отвечаю и переступаю с ноги на ногу. В туфлях далеко не уеду, но возвращаться в малый зал не стану. Разве только, если Ким уже ушел. Протягиваю задумчиво: — Творчество отвлекает, а вдохновение окрыляет.

— Хорошие мысли.

— Только бесполезные, — отвечаю и снова всматриваюсь в темноту. Почему она так манит меня? Когда я была маленькой, класс первый или второй, мама брала с собой на занятия и я танцевала с ребятами вальс. Особенно мне запомнился кудрявый русоволосый мальчик из соседней школы. Танцевал он неуклюже и вечно наступал на ноги, зато с ним было весело. Вон те двери, смотрю на черный зев в стене, и был наш зал, сейчас он умер, затих, и неизвестно оживет ли когда-то.

— Помочь найти путь? — ближе говорит вахтер и клацает ключами.

— Я помню, куда идти.

— Ну, тогда — пора домой?

— Пожалуй.

Мы идем по коридору. Неловкое молчание затягивается. Помещение длинное и будто бесконечное, а ступеньки отпечатывают наши шаги, особенно мои, и эхом разлетаются по нарядному холлу. Морщусь, глядя на мишуру и елочные игрушки, что мерцают мелкими фонариками. Балеринки кружатся, а бумажные разноцветные шары ловят яркие вспышки от гирлянд и окрашиваются на разные оттенки.

— Завтра уже будем отдыхать, праздновать, — говорит женщина и выходит на свет. Меня прошибает и толкает на перила лестницы. Больно ударяюсь боковиной и почти падаю, но крепкая рука позади хватает меня за локоть.

— Держись, — говорит Ким, смотрит на меня, чувствую, как режет взглядом, а я не могу глаз отвести от старушки, которую спасла много лет назад.

— Вы? — не могу совладать с собой. Отталкиваюсь от мужчины и напираю на бабку. Она юрко прячется за стеклом вахты и запирает дверь. — Вы мне жизнь сломали! Прекратите это! Слышите?!

— Девонька, я вас вижу впервые, — ошарашено бормочет карга старая. Я ее на клочки порву, задушу и не моргну. Хочу рвануть дверь и налететь плечом на тонкий пластик, но Ким оттаскивает меня назад.

— Тише-тише… Там стекло, поранишься!

— Отстань, — поворачиваюсь и кричу ему в лицо: — Отстань от меня! Что ты вцепился? Терпеть тебя не могу еще со студенческих лет! Рожа твоя маячила на каждом углу, с плакатов усмехалась, а мне противно было. До того противно, что когда печатала номера с твоими интервью и похождениями, вечно плеваться хотелось! Несчастная звязда!