Лавочка мадам Фуфур - читать онлайн книгу. Автор: Дарина Стрельченко cтр.№ 93

Не думаю, что я сильно её заинтриговал. Я думаю, она догадалась, чего я хочу. И всё-таки не оттолкнула меня, а зашла в вагон.

Я нырнул следом. Сердце колотилось где-то в горле.

– Откуда ты знаешь про пионы? – воскликнула она. Я даже растерялся. Наряжаешь даму в шикарное платье, превращаешь вагон в подобие дворца, а она замечает только какие-то цветочки. – Как пахнут… Где ты их взял?

И тут я узнал об эффекте заторможенности – все картинки, которые я налепил на реальность, становились видны посторонним с небольшой задержкой и в хронологическом порядке создания. Да, сначала я как раз вообразил пионы… Потом пошла сервировка стола, занавески, свечи и прочий интерьер. Платье появилось гораздо позже – значит, и заметит его она чуть погодя. А первыми ей бросились в глаза пионы – самое раннее из созданного.

Я подошёл ближе, пробормотав что-то насчёт того, что это мои любимые цветы, и принялся наблюдать за её реакцией. В конце концов, если я правильно понял, сейчас вокруг неё возникают, словно по волшебству, разные красивые вещи…

– И мои! Я тоже очень люблю пионы – их запах, и эти бутоны, как обещание цветка, и белую беззащитность, и…

Она прервалась, шокированная тем, что начало твориться вокруг. Представляю. Вернее, конечно же нет. Но, судя по бурной ряби у висков и расширившимся зрачкам, она была потрясена.

– Этому тебя тоже научила Фуфур? – прошептала Иляна, протянув руку к самому пышному цветку, но точно боясь коснуться.

– Нет, – тихо ответил я. – Это – моё собственное изобретение. Погляди на себя.

Она опустила взгляд и ахнула. Осторожно, двумя пальцами взялась за воздушный, покрытый нотным узором рукав.

– Я его не чувствую…

– Это картинки, Иляна. Это всё – иллюзия, наложенная на реальность. Я не умею большего – пока.

«Пока», – хихикнуло воспоминание о Катарине.

– Но это невероятно. И так красиво, – разглаживая невесомые, неосязаемые складки, прошептала она. Её шёпот мешал мне говорить в полный голос, и я негромко ответил (откуда-то вдруг взялись хладнокровие и смелость):

– Не думаю, что сильно тебя удивил. Мне кажется, ты ждала чего-то подобного.

Она усмехнулась, оторвалась от своего невероятного (она была прекрасна в нём!) платья и ответила:

– Сложно скрывать мысли от тебя.

Я не смутился, только посмеялся этому маленькому каламбуру.

– Люблю, когда ты шутишь. Люблю, когда улыбаешься. Сядем? – И указал глазами на стол у окна. Он был накрыт шёлковой белой скатертью. Не знаю, бывают ли такие в настоящих ресторанах; у меня было не так-то много времени, чтобы разукрасить интерьер вагона, и я накрыл стол первой изысканной материей, которая пришла в голову. Раньше я никогда не думал об этом вечере…

– Ой, хорош врать!

– Ты же обещала уйти!

– Ухожу-ухожу.

Ладно, хорошо. Раньше, когда я задумывался об этом вечере, я припоминал убранства кафешек и кофеен, в которых когда-либо бывал, и прикидывал, каким станет помещение в момент решающего объяснения с Иляной. И вроде бы в моей голове сложилась неплохая картинка, но в последний миг всё ужасно смазалось, позабылось, и я принялся в спешке выклянчивать у памяти хоть что-то красивое. Вот и вышла шёлковая скатерть. Я же в жизни даже в ресторанах роскошных-то не бывал. И не побываю… Эх!

– Сядем, – кивнула Иляна, и я снова растерялся – задумавшись, совсем выпал из контекста. – Антон?..

Ещё одним замечательным свойством, которое появилось у меня после блужданий по времени, была высокая скорость мысли. Я мог обдумать или представить десяток параллельных вещей, и всё это за какой-то миг. Мысли проносились в голове, как молнии, да и тексты я стал глотать, совершенно не жуя. Это ускоряло восприятие, правда, и удовольствие от хороших книг и воспоминаний смазывалось – было похоже, будто быстро прощёлкиваешь кадры на плёнке старого фотоаппарата.

– Антон? – немного встревоженно повторила она.

– А. Да. Да, всё в порядке. Я могу наколдовать чудесную картинку, но, увы, наколдовывать шикарное вино не научился… Поэтому предлагаю клюквенный морс. Драконы его любят, так что этого питья у нас с избытком. И оно чуть-чуть похоже на красное. Наверное.

Что за чушь я несу?

Иляна глядела на меня и очень понимающе улыбалась. Это вывело меня из равновесия, но я тоже храбро улыбнулся:

– Хватит подтрунивать надо мной, милая. Я не знаю, как всё сложилось бы, не расскажи я тебе о Вениамине. Не забывай: я могу в любой момент вернуть всё назад, позабыть о Фуфур, сделать так, что ты меня полюбишь, и быть с тобой – столько, сколько нам останется по милости сумасшедшей мадам. Я могу…

– Я знаю, – прошептала она, кладя палец мне на губы. – А ещё ты можешь просто сказать, зачем позвал меня ехать с тобой.

Прахом всё, конечно, она права. Я просил её ехать со мной именно за этим. Я знаю: даже если бы я не рассказал ей про Вениамина, если бы вернулся и завоевал её сердце, если бы у меня этого не вышло и я вернулся опять, ещё раз, ещё тысячу раз, – всё всё равно было бы так же, как теперь. Потому что время – как северные лиственницы, которые выворачивают свои стволы, сплетаясь с сёстрами, и сквозь бурелом всегда, в любых обстоятельствах, в любую погоду тянутся к солнцу. Лиственницы – это версии событий, варианты будущего, нити времени. Солнце – то, что неизменно должно произойти. И что бы я ни делал – при любом раскладе Ракушка любила бы имбирное печенье, Фуфур рвалась бы к власти, Веник читал бы запоем Паустова-Арламова, а Иляна была бы его невестой.

Сейчас я был сосредоточен на глобальной цели: не дать Фуфур поработить нас. И если это было событием будущего – да, у меня всё получится. Но если нет, то, как я ни выверну реальность, сколько раз ни повторю события, какие картинки ни наколдую, – победителем выйдет она. Мне оставалось только ждать, только бороться. А ещё – мне оставался вот этот вечер с Иляной.

Я ещё раз обвёл глазами поезд, усмехнулся про себя. Ну какое чтение мыслей, когда эта девушка без всякого невербального потока видит меня насквозь?

Эта девушка смотрела на меня и улыбалась. Я ощутил, что её пальцы всё ещё касаются моих губ.

Темнота за окном густела, тянула жадные щупальца в наш вагон, но слабые золотистые свечи стояли на страже, окутывая нас с Иляной дрожащим ласковым коконом света. У меня немного кружилась голова; возможно, я сильно волновался. Плохо помню. Помню только, что Иляна была очень, очень красива, и что где-то рядом попискивал во сне Тоша и шуршала, успокаивая его, Ракушка, и чиркали вокруг вагона импульсы, наугад рассылаемые Фуфур, но мой поезд был неуязвим, и я был неуязвим, потому что в глазах сидящей напротив девушки я видел ответ на вопрос, который никогда не задам.

– Иляна…

Поезд с грохотом остановился. В окно хлынул свет. Я инстинктивно прикрыл рукой глаза, а когда зрение вернулось, бросился к окошку и увидел, что мы остановились у заброшенной станции. На скамейке под старым навесом сидел Веник.