Лавочка мадам Фуфур - читать онлайн книгу. Автор: Дарина Стрельченко cтр.№ 27

…В подъезде ощутимо пахло кошками и нагретыми углями для кальяна. Сквозняка больше не было. В лифте оказались золочёные поручни и запачканное краской зеркало. Консьерж кивнул мне головой в красной форменной шапке и выпустил на улицу, по которой был разлит восхитительный зимний аромат свежего снега, инея, хрустящей льдистой корки на лужах и горячего хлеба из магазинчика на первом этаже.

Я только теперь понял, как был напряжён. Да что ж это такое! Неужели и правда втюрился? Да вроде бы нет… В голове до сих пор сахарная вата, но сердце-то не ёкало…

Я встряхнулся и отправился на работу. Следовало как-то скоротать время до половины одиннадцатого.

⁂

– Шш! Бабулю разбудишь! – зашептала Иляна, встречая меня у дверей. – Хорошо, что не позвонил, а постучался…

– Бабулю?..

– Ну да. Она в дальней комнате. И если она тебя обнаружит, то возьмёт в оборот нас обоих. Не шуми!

Иляна обитала в большой квартире на десять комнат, где, по её словам, все жильцы так или иначе приходились ей роднёй. Мать, отец, дядя, сёстры, племянница с ребёнком, отчим, троюродный брат с женой и сыном, эксцентричная бабушка-цыганка в самой большой комнате. Пожалуй, именно присутствие в квартире последней объясняло то, что позже я назвал илянским оккультизмом: феньки, флакончики с маслами, сухие цветы, руны в пёстром мешочке, исписанные вязью карты, цветные гранёные камни, ленты, кольца… Было в этом что-то хаотичное, что-то манящее.

На комоде у неё стояла целая вереница стеклянных снежных шаров, мал мала меньше, словно матрёшки. Она переворачивала их по очереди, высчитывая нужный интервал, и от этого снег в них шёл и слаженно, и в разные стороны одновременно. Иляна говорила, что это похоже на параллельное время, которое состоит из одного и того же вещества, но складывается в совершенно разные узоры: всё зависит от того, когда запустить механизм.

В самом крайнем шарике снег шёл не вниз, а вверх, и почти отвесно. Я спросил её: что это? Иляна ответила, что и сама не знает точно, – последний шарик коллекции был бракованным, с крупной трещиной на стекле; она отдала его в мастерскую, трещину заклеили, но с тех пор снег в шарике шёл вертикально вверх.

– И это тоже время? – пряча за усмешкой живой интерес, спросил я.

– Ну разумеется, – ответила она. – Время, точно такое же, как и остальные времена, только запущенное синхронно. Оно не может сложиться в другую картинку, ведь у него нет даже секунды на раздумье. Единственное, что остаётся, – повторять оригинал в отражении. В его матрице снег падает вниз, а в нём – поднимается вверх. Ничего удивительного.

Иляна так спокойно и так уверенно объясняла все странности, что в конце концов я даже начал ей подыгрывать. За окнами стремительно чернело вечернее небо, а мы раскладывали пасьянсы из снежных шаров, смешивали времена и баловались, устраивая асинхронные снегопады или совершенный снежный хаос. Иляна смеялась совершенно невероятно: серебряным смехом, по звуку – россыпью гранёных льдинок.

И всё это – её громадная квартира, её смех, вся эта чехарда со знакомством – запомнилось мне, словно вечная метель игрушечного мира.

⁂

В двенадцать Иляна заявила, что заварка дошла до нужной стадии, и отправилась в кухню. Пока она грела кипяток и стаскивала на поднос закуски к чаю, я глазел на калейдоскоп огоньков у неё под потолком. Эта световая карта, такая необычная и многомерная, уводила потолок в неведомую высоту и мучительно остро о чём-то напоминала. О чём? Я вспоминал и вспоминал, пока не бросил взгляд в окно и не понял, что огни на потолке – это точное отражение огней Полиса, видимых из её квартиры.

– Как ты это сделала? – с восхищением спросил я, когда Иляна вернулась.

– Само собой получилось. Я развешивала гирлянды-ночники, а потом вдруг оказалось, что пара штрихов – и сетка станет похожа на Полис.

– Так это твои ночники?..

Она сгрузила с подноса два стакана чая и две пластмассовые мисочки с каким-то воздушным десертом. Я, в свою очередь, вынул из рюкзака вафельный торт с малиновым конфитюром.

– Почему именно такой? – с любопытством поинтересовалась она, изучая упаковку.

– Потому что девушки, которые вращают время с помощью снежных шаров и выстраивают у себя на потолке городские карты, любят исключительно малиновый конфитюр.

Уже гораздо позже (всё от той же бабушки-цыганки) я узнал, что малиновый конфитюр (не джем, не варенье, а именно конфитюр!) – любимое лакомство Иляны ещё с детства. Я даже не удивился.

– Уж не ведьма ли ты? – только и спросил я, угадывая в полутьме выражение её лица.

Она покачала головой, и вдруг в её районе вырубили электричество. Огоньки на потолке погасли, и в окно мы увидели, как целый квадрат Полиса ухнул в темноту. Окраины светились по-прежнему, а янтарный кусок центра погас. А мы – мы оказались в средоточии этой тьмы.

Поднапрягшись, я вытянул свет из далёких фонарей, сгустил горсть воздуха и заставил его светиться отобранным фонарным сиянием.

– Уж не колдун ли ты? – не скрывая удивления и восторга, спросила она.

– Не колдун. Технарь.

⁂

Под утро нас сморило, и, чтобы не уснуть совсем, мы отправились готовить кофе.

– А если кто-то узнает, что я здесь? Если бабушка проснётся?

– А она уже знает, – улыбнулась Иляна.

– В смысле? Ты же сказала, что она спит. И что разразится грозой, если заподозрит, что ночью у тебя в гостях был какой-то вьюноша.

– И ты поверил? – откровенно рассмеялась Иляна.

– Ну… да…

Я даже растерялся, надо признать. Что за прелесть эти девушки-загадки!

– Кроме нас, в квартире вообще никого. Именно вчера случилось так, что все отбыли кто куда.

– А бабуля? – глупо спросил я.

– Бабуля на курорте. Интересует кто-то ещё?

– А они, эти кто-то ещё… Они вообще есть или ты их тоже выдумала?

Иляна помолчала.

– И да и нет, – наконец ответила она. – Я живу с бабулей и дедом. Больше в этой квартире пока никого.

– Но столько комнат!..

Кажется, это прозвучало не слишком тактично.

– Мой дед учёный. Часть комнат отдана под библиотеку, одна комната – моя, ещё две – их с бабулей. Плюс гостевые. В остальных дед… работал. Раньше.

– А чем он занимался?

Спросил и не пожалел: биография была занятной. Оказалось, дед Иляны по молодости за дерзость угодил на технические озёра, работал там на шарашке, потом был реабилитирован, но исследования, связанные с конденсацией и фильтрацией, не бросил и выпустил несколько научных трактатов на эту тему. Один из них даже стоял у нас с Веником в шкафу! Вот уж никогда бы не подумал, как тесен мир…

– …Особенно в апреле.