Про папу. Антироман - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Никитин cтр.№ 23

На выходе меня остановил высокий сутулый человек, весь в чёрном, и замогильным голосом вопросил:

– Вы еврей?

– Да, – трусливо ответил я.

Чёрный человек критически оглядел меня.

– Вы обрезаны?

– Нет, – сказал я.

– Поэтому я здесь, – сообщил чёрный человек. – Видите объявление? Приходите – обрежем.

– А какой в этом смысл? – спросил я.

– Ну… Разве должен быть какой-то смысл? Вот в маце – какой смысл?

– Она вкусная! – сказал я почти с обидой.

Чёрный очень удивился и даже подвигал ушами.

– Я её уже четырнадцать лет ем, – провозгласил он. – И не замечал, что она вкусная.

– Это потому, что вы её столько едите, – объяснил я. – Я её редко ем, поэтому замечаю.

Чёрный глубоко задумался. Я уже собрался уходить, как он снова остановил меня вопросом.

– Вы еврей?

Я долго глядел на него, пытаясь разгадать, куда всё это приведёт.

– Да. По матери.

– Понимаете… Без обрезания вы – неполноценный еврей.

– Что, правда? – расстроился я.

– Да.

– Я думал, это просто ритуал.

– Какой ритуал? – иронически сказал Чёрный. – Никакого ритуала. Вы приходите, мы отрезаем – и до свидания.

– Как? Режете и до свидания?

– Режем и до свиданья. «Гуляй, Вася».

– Так, – сказал я в совершенном расстройстве. – А если я к вам приведу индуса. И вы у него отрежете. Он станет евреем?

– Конечно, нет.

– Воот! – сказал я. – Он убежит, изрыгая проклятия на всех индийских языках. Верно?

– Верно.

– Значит, и я не стану ничуть менее евреистым, если не дам себя обрезать, – заключил я.

– Это заблуждение.

– Ну и ладно, – сказал я. – Я вообще во многих отношениях неполноценный: неполноценный молдаван, неполноценный русский, неполноценный немец. Плохо играю на гитаре. В жизни нет совершенства. Относитесь к этому философски.

– Я отношусь, – горячо заверил он. – Но дело не в этом. Дело в том, что на обрезании строится вся еврейская культура.

Наступила замогильная тишина. Нарушил её Чёрный.

– Вот что, – сказал он с горечью. – Вы всё равно не видите в этом никакого смысла. Я понял.

– Ну почему же, – жалостливо сказал я.

– Не видите, не видите.

– Вижу, вижу, – заверил я.

– Правда?

– Ну конечно! Целая куча смысла.

– Да? – засомневался Чёрный. – И в чём смысл?

– Ну… – сказал я. – Разве должен быть какой-то смысл? Вот в маце – какой смысл?

Чёрный человек стоял, как громом поражённый. Он смотрел прямо перед собой и по напряжению, выражавшемуся на его лице, можно было догадаться, что он ведёт какой-то необычайно сложный внутренний диалог.

Я немного подождал и отправился домой в добром расположении духа.

Однажды нам позвонил Трюфель и сказал, что можно пойти на закрытый показ, и там будет Ларс фон Триер. Не хотим ли мы встретиться с Ларсом фон Триером?

– Мы хотим встретиться с Ларсом фон Триером? – спросил я жену.

– Хотим.

– А зачем нам Ларс фон Триер?

– Он ми-ми-мишный.

Мы решили пойти.

Я даже похвастался на работе, что пойду.

В субботу мы встретились с Трюфелем в условленном месте в условленное время. Почему-то вокруг нас было довольно много людей, некоторые довольно бедно одетые и грустные.

Нас подвели к какой-то будочке и загнали внутрь. Там были турникеты с милицией.

Откуда-то вышла женщина в цветистой кофточке и закричала.

– Массовка – направо, гости – налево!

Все распределились, только мы с женой остались посередине. Трюфель что-то шипел нам.

– Вы массовка или гости? – спросила женщина.

– Не знаю, – сказал я.

– Тогда налево.

После этого нас начали по одному пропускать через турникеты и проверять паспорта. У кого не было московской прописки, не пропускали. Мы стояли, задумавшись. Когда подошла наша очередь, милиционер строго спросил Трюфеля:

– Вы на кого?

– Я на Гор-Дона, – сказал Трюфель гордо.

У него была прописка.

– А вы на кого? – обратился милиционер к нам.

– И мы на Гор-Дона.

– А прописка где?

– Какая ещё прописка?

– Московская.

– А нас Гор-Дон не предупредил про прописку.

– Тогда до свиданья.

– Вот будете отчитываться перед самим Гор-Доном, за то, что сорвали передачу, – вмешался Трюфель.

– А это что – гости самого Гор-Дона?

– Бери выше, – сказал Трюфель. – Это гости самого ЛАРСА ФОН ТРИЕРА!

Милиционер весь съёжился и пропустил нас.

Я отвёл Трюфеля в сторону и спросил:

– Кто такой Гор-Дон?

Трюфель посмотрел на меня, как на идиота, и объяснил, что Гордон – ведущий передачи «Закрытый показ», и мы находимся на «Первом канале».

Мы вышли из будочки, и вся толпа потянулась за женщиной в кофточке к большому зданию. Внутри здания были какие-то бесконечные пустые коридоры. Женщина в кофточке вдруг резко развернулась и буркнула:

– Говорящие направо, неговорящие – налево!

Все распределились, только мы с женой опять оказались посередине.

– Вы будете что-нибудь говорить? – спросила женщина.

– Возможно, – ответил я.

– Тогда налево!

Нас привели в зал с камерами и посадили на самый последний ряд вместе с грустными людьми.

В центре зало стояло шесть стульев, и на них сидели смутно знакомые люди. Я узнал только Бориса Куприянова из «Фаланстера».

– Это гости, – объяснил нам Трюфель. – Вон, видите, тут Леонтьев!

– Какой Леонтьев? Певец?

– Да не певец, другой, который про политику говорит.

Я, правда, и сам видел, что это другой Леонтьев. Певец – он безбородый, а этот был какой-то бородатый.

Женщина в кофточке вышла в середину и сказала:

– Кто не говорит, пусть молчит. Кто говорит, пусть тоже молчит, пока его не спросят. Если Гордон решил что-то спросить, это не значит, что он проверяет ваш уровень интеллекта. Не волнуйтесь и отвечайте всё, что угодно. Когда я хлопаю, все тоже должны хлопать. Тренируемся.