Пол Маккартни. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Филип Норман cтр.№ 3

В остальном я придерживался распространенного мнения, что Пол Маккартни превратился в самодовольную посредственность, сожалея при этом об утрате битловского волшебства и о все чаще одолевавших его сентиментальности и эксцентрике. Вскоре после выхода «Mull of Kintyre» я напечатал в Sunday Times Magazine сатирические стишки по этому поводу, последняя строфа которых отдает сегодня ужасающей безвкусицей:

Можно ли было более радикально сжечь за собой мосты?

В 1979 году Sunday Times закрылась на год из-за профсоюзного конфликта, и я решил потратить это время на то, чтоб написать биографию Beatles. Друзья и коллеги убеждали меня не тратить время попусту: к тому моменту слова, написанные и сказанные о них, наверное, исчислялись уже миллиардами; все, что можно выяснить, явно было уже выяснено.

Я передал всем экс-битлам просьбу об интервью, но получил от всех четырех — через пресс-агентов — один и тот же ответ: чем разгребать прошлое, им было гораздо интересней заниматься своими сольными карьерами. По сути, они все еще пребывали (как мы тогда еще не научились говорить) в стадии отрицания того, что произошло с ними в шестидесятые, — своего опыта, который в конечном счете содержал больше чудовищного, чем волшебного. Отказ от Пола, полученный через Тони Брэйнсби, мог быть к тому же продиктован теми самыми недавними виршами в Sunday Times. Переговоры с Брэйнсби по телефону с каждым разом были все напряженней, пока однажды он просто не заорал: «Филип… пошел ты в жопу!» — и бросил трубку.

«Shout!» («Кричите!»), свою готовую книгу, я сдал в издательство в конце ноября 1980 года, всего за две недели до того, как в Нью-Йорке убили Джона. После пяти лет, проведенных вдали от музыкального бизнеса, он только что выпустил новый альбом, Double Fantasy, и раздавал рекламные интервью направо и налево. Я специально сделал книгу с открытым концом на тот случай, если б он согласился побеседовать со мной для послесловия.

Я сумел-таки побывать в его квартире в «Дакота-билдинг» — но не при тех обстоятельствах, при которых надеялся. Когда весной следующего года книга вышла в Америке, я отправился в Нью-Йорк, чтобы показаться на телешоу Good Morning America. В эфире я сказал, что, на мой взгляд, Джон был не одной четвертью, а тремя четвертями Beatles. Йоко увидела трансляцию и позвонила мне прямо в студию ABC, чтобы сказать, что ей было «очень приятно» услышать мои слова. «Может быть, вы хотите приехать к нам, посмотреть, где мы жили», — добавила она.

В тот же день я оказался в «Дакоте», и меня провели по огромным белым апартаментам на седьмом этаже, где Джон воспитывал их с Йоко сына Шона, пока она сама занималась семейными финансами. Потом, в ее офисе на первом этаже, сидя в кресле, сделанном по образцу трона египетских фараонов, она долго и подробно говорила о его фобиях, неуверенности в себе, обиде на прежних коллег по группе и особенно на того, кто был его второй половиной в величайшем авторском партнерстве за всю историю поп-музыки. Как это часто бывает с недавно пережившими утрату, что-то от ушедшего человека, казалось, поселилось у нее внутри; слушая Йоко, я часто чувствовал, что слышу Джона. При любом упоминании Пола ее взгляд стекленел. «Джон всегда говорил, — сказала она мне в какой-то момент, — что ему никто никогда не делал так больно, как сделал Пол».

Эта слова намекали на гораздо более глубокую эмоциональную связь между ними, чем казалось всему остальному миру, — они были похожи на слова отвергнутого любовника, — и я, естественно, вставил их в отчет о своем визите в Sunday Times. Когда его напечатали, я, будучи уже в Лондоне и как-то вечером вернувшись к себе домой, услышал от своей тогдашней подруги: «Тебе звонил Пол». По ее словам, он хотел знать, что имела в виду Йоко, и звучал скорее расстроенно, чем сердито. Как и в случае с Джоном, мне протянули руку слишком поздно и в обстоятельствах, которые я никогда бы не мог предвидеть. Тем не менее в то время я наивно полагал, что выдавил из себя все возможное о Beatles и их эпохе. Поэтому я даже не попытался получить его реакцию на слова Йоко «под запись», и больше эта тема нигде не всплывала.

Главной претензией к «Кричите!», в том числе из уст сэра Тима Райса, прославленного либреттиста, было то, что автор выпячивает роль Леннона и предубежденно настроен к Маккартни. Я отвечал, что на самом деле не выступал против Пола, а лишь пытался показать реального человека за обаятельным, вечно улыбающимся фасадом. На самом деле, если быть до конца честным, после всех лет, проведенных в мечтаниях о том, чтобы жить его жизнью, я в какой-то момент смутно ощутил, что мне пора позаботиться о своей собственной. Слова о том, что Джон составлял три четверти Beatles, были (по справедливому замечанию Тима Райса) «просто безумием». Сам Пол книгу возненавидел, насколько до меня доходили слухи, и упоминал ее исключительно под названием «Shite» («Срань»).

В конце концов — пользуясь его подытоживающей фразой на альбоме Abbey Road ^[3] — все критики были посрамлены. Wings стали героями чартов и любимцами публики не меньше, чем Beatles. Он благоразумно вел свои дела, вкладывал деньги в песенные каталоги других авторов (притом что права на самые известные его песни ему не принадлежали), что принесло ему состояние намного большее, чем у любого из остальных экс-битлов или вообще кого угодно в музыкальном бизнесе, — как говорят, около миллиарда фунтов. Давние слухи о его прижимистости (разве он сам не сказал мне в 1965 году: «Такой уж я жмот»?) больше не выглядели правдоподобными на фоне постоянного участия в благотворительных концертах и, что еще более впечатляло, учреждения им академии исполнительских искусств для молодых певцов, музыкантов и авторов-песенников на месте его старой школы в Ливерпуле.

Его женитьба на Линде, считавшаяся вначале просто катастрофической ошибкой, обернулась самым неправдоподобно счастливым и долговечным браком в мире поп-музыки. Несмотря на огромную славу и богатство Маккартни, эти двое умудрялись жить относительно нормальной семейной жизнью и уберегли своих детей от обычной судьбы избалованного, растущего без родителей и на всю жизнь испорченного рок-потомства. И если публика так до конца и не прониклась чувствами к Линде, главным образом из-за ее воинствующего вегетарианства и кампаний в защиту прав животных, то задним числом его выбор спутницы жизни все-таки получил одобрение, так же как и выбор Джона — Йоко.