Дань псам. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Эриксон cтр.№ 120

«Как громоотвод».

Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы сдержать бешеное биение сердца. По крайней мере, он подготовился. Все инстинкты звенели, как натянутая струна; он сделал все что мог.

«Но этого недостаточно. Нижние боги, недостаточно!»

Ожог выглядел испуганным; впрочем, он всегда выглядел испуганным.

– Уймись, – зашипел Лефф. – Ты меня отвлекаешь.

– Эй, ты слышал?

– Нет.

– То-то и оно.

– И что это значит? Мы ничего не слышим. Вот и хорошо. Значит, нечего слышать.

– Они остановились.

– Кто остановился?

– Они, те, кто по ту сторону ворот, слышишь? Они остановились.

– Ну и слава Худу, – сказал Лефф. – Эти костяшки меня с ума сводят. Каждую проклятую ночь, без конца. Клик-клак, клик-клак, нижние боги! Я и не знал, что сегулехи такие игроки – это у них просто болезнь какая-то, зависимость. Ничего удивительного, что они потеряли маски – небось, на кон поставили. Представь: «Э, у меня ничо кроме маски, а мне щас повезет, давай, ладно? Я в игре – глянь, кака маска! Э?»

– Это было бы их ошибкой, – сказал, кивнув, Ожог. – Ежели не хочешь, чтоб поняли, когда ты блефуешь, лучше маски уж ничего нет! А они их потеряли – и понеслось. Да, тут есть смысл, но мне нужно подумать, Лефф.

– О чем?

– Ну, об этих сегулехах. Слушай, а может, они все блефуют?

Лефф кивнул в ответ. Так-то лучше. Отвлек неугомонного идиота. Ну ладно, может быть, и вправду все не совсем так. Есть какая-то вонь в воздухе – но не запах; и может, он сам потеет под броней, и держит руку поближе к рукоятке меча, и поглядывает на арбалет, прислоненный к воротам. Он взведен? Взведен.

Клик-клак, клик-клак. Ну, давайте, ребята, начинайте снова, пока я не начал нервничать.

Резчик остановил коня и сидел, подавшись вперед в седле, изучая судно, пришвартованное у пристани. Ни одного огонька не видно. Злоба отправилась спать в такую рань? Вряд ли. Он помедлил. И зачем он приехал сюда? Надеялся найти Скиллару?

Возможно, и так, но это нелепое желание, открывающее некрасивую сторону его натуры, на которую он не хотел бы даже внимания обращать. А ее он почти бросил. Она – чужая в Даруджистане, и нужно было действовать умнее. Нужно было стать ей другом.

Сколько еще жизней он может разбить? Существуй на свете справедливость, он должен бы разбить и свою. И чем раньше, тем лучше. Горе и жалость к себе – всего лишь тень того же варева, потакания своим слабостям; он что – хочет утопить Скиллару в своих печальных слезах?

Нет, Злоба лучше: три слова – и она изобьет его до бесчувствия. «Смирись, Резчик. Люди умирают. Это было нечестно, и ты поступил правильно. А теперь чувствуешь себя, как Худов язык после ночи бойни. И живи с этим. Утри нос и иди. Делай что-нибудь, будь кем-нибудь и живи».

Да, вот что ему сейчас нужно. Холодный неотразимый взгляд, мудрое отсутствие терпения. На самом деле, ей даже не нужно ничего говорить. Только бы увидеть ее.

Он спустился с седла и привязал повод к тумбе, потом поднялся по трапу на палубу. К мачте были пришпилены разнообразные портовые уведомления. Требования о плате за швартовку и угроза неминуемой конфискации. Резчик даже улыбнулся, представив сцену стычки в ближайшем будущем. Интересно посмотреть, хоть и страшно, – лишь бы самому не участвовать.

Он пошел вниз.

– Злоба? Ты здесь?

Нет ответа. Снова погрустнев, он потянул дверь капитанской каюты – она была не заперта. А вот это странно. Достав нож, он скользнул внутрь и подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Все, похоже, было не тронуто, никакого беспорядка – значит, сюда не забредал случайный вор, и на том спасибо. Шагнув к висящей на крюке лампе, Резчик задел что-то ногой.

Посмотрел вниз.

Его копье – то, которое ему дал мертвый всадник-сегулех в зачумленном форте в Семи Городах. Он и потом его видел – привязанным к заплечному мешку, плывущему среди обломков. Вспомнилось возвращение Злобы. С тех пор он хранил это оружие под койкой. Так что оно делает здесь?

Тут он заметил на стальном острие капельки, блестящие, как испарина.

Резчик нагнулся.

Медная накладка на древке была теплой, почти горячей. Подняв копье, он поразился, поняв, что оружие дрожит.

– Спаси, Беру, – прошептал он. Что тут происходит?

Через мгновение он снова был на палубе и уставился на коня, который отчаянно рвался с привязи, колотя копытами в толстые просмоленные доски пристани. Конь прижал уши и, казалось, вот-вот сорвет тумбу – хотя, конечно, это было невозможно. Резчик, опустив взгляд, увидел, что все еще держит копье в руке. Удивлялся он недолго: внезапно над городом пронесся многоголосый вой. По всему берегу с гнезд сорвались птицы и понеслись, крича, в ночь.

Резчик застыл на месте. Гончие.

Они здесь.

Грисп Фалаунт когда-то мечтал о многом. Быть властителем самого крупного землевладения на континенте, патриархом садов, пастбищ, рощ и кукурузных полей, тянущихся до самого горизонта. Ведь Заселенной долиной никто не владеет, так? Значит, он может беспрепятственно заявить на нее права, и никто ему не запретит.

И сорок один год спустя он проснулся утром, пораженный открытием. На Заселенную долину никто не претендовал, потому что она… бесполезна. Безжизненна. Бессмысленна. Большую часть жизни он пытался бороться с тем, что не только непобедимо, но и может своим безразличием уничтожить любого.

Первую жену он потерял. Дети слушали обещания славного наследства, а потом просто разбежались, так и не проникшись. Вторую жену он потерял. Потерял трех партнеров и семерых инвесторов. Потерял деньги, залог и последнюю рубаху – это было оскорбление со стороны вороны, подозрительно крутившейся у бельевой веревки.

Приходит время, когда человеку приходится пересмотреть свои амбиции, умерить их и нацелиться не на то, что возможно, а на то, что реально. А с возрастом реальное сводится к минимуму – как выжить, затрачивая как можно меньше усилий? Сколько человеку достаточно?

Он жил теперь в лачуге на краю Заселенной равнины, откуда открывался вид на южные пустоши, где все его мечты уносились пыльными смерчами по горам и по долам. И в компании двуногого пса, такого бесполезного, что его приходилось с рук кормить крысами, за которыми ему полагалось бы гоняться, он возделывал всего три грядки корнеплодов, длиной в жалкие двадцать шагов каждая. Одна грядка заразилась лиловым грибком; другую поразили личинки; а средняя страдала понемножку и от того, и от другого.

В эту ужасную ночь с непрекращающимся громом, невидимыми молниями и призрачным ветром Грисп Фалаунт сидел на заднем крыльце, качаясь в скрипучем кресле с кувшином кактусовки на коленях, с комком растабака за одной щекой и комком дурханга – за другой. Свободную руку он сунул под тунику, как сунул бы любой мужчина, на которого смотрит лишь двуногий пес – а дурень даже и не обращал на хозяина внимания, а ведь в эти ночи он пялился странно голодными глазами. Нет, старый Побегайчик сейчас уставился куда-то на юг, на темную равнину.