Безжалостные боги - читать онлайн книгу. Автор: Эмили А. Дункан cтр.№ 42

– Я не представляю, что мне делать, – прошептала Надя.

Пелагея присела на подлокотник кресла, стоящего напротив Нади.

– Я думала… – Надя замолчала. – Думала, что если сорву завесу, то все изменится. Даже если не получится убить короля. Но я сделала и то и другое, но все осталось, как и прежде.

– Разве ты не видишь вызванной тобой божественной кары?

– Видимо, нет.

– Просто ты недостаточно абстрактно мыслишь, дитя мое. Ты думала, что гнев богов обрушится в виде сжигающего все на своем пути пламени и бесчисленных разрушений? Боги так не поступают. Ты видишь это возмездие, просто оно падает и на Калязин.

Кровь отхлынула от лица Нади. Зима. Нескончаемая зима. Она заморозит их всех, уморит голодом. Конечно, это станет отличным возмездием для транавийцев, но как они поймут, чьих это рук дело?

– Думаешь, это все? Лишь какая-то противная погода? Надежда, ты же гораздо умнее.

Так ли это? Она оказалась недостаточно умна, чтобы разгадать ложь Малахии. Или вернуть его обратно. Это явно говорило о недостаточном уме.

Ведьма вздохнула.

– Думаешь, молодой, только вступивший на престол король сражается за свой трон из-за собственной бездарности? Он так же безжалостен и кровожаден, как и подобает транавийскому королю… если не больше.

– Ох, – выдохнула Надя. – Божидарка?

– Или Вецеслав. Любой из богов, а не исключено, что и несколько сразу, могут использовать короля в своих планах, пока он действительно не падет.

Надя уставилась на потемневший деревянный потолок, испытывая какое-то нездоровое удовлетворение. Она ожидала апокалипсиса, а получила именно то, что хотела для Транавии: хаос.

– Ты действительно хочешь, чтобы Транавия пала? – спросила Пелагея. – Страна находится на краю пропасти, и хватит легкого толчка, чтобы они свалились в нее.

– И как это сделать? – спросила Надя.

Ведь это был единственный способ остановить войну, единственный способ искупить свою вину.

Легкая улыбка тронула губы ведьмы.

– Это случится скоро, – пробормотала она. – Очень скоро.

Только спустя несколько дней Надя смогла встать с кровати. Каждое движение – даже вздох – причиняло сильную боль, но она просто не вынесла бы еще одного дня в постели.

Костя постоянно кружил вокруг нее, и напряжение между ними нарастало сильнее с каждым днем, которым она держала его в неведении.

Честно говоря, Надя все еще надеялась избежать разговора. Ей не хотелось видеть разочарование на его лице.

Усевшись за стол, он пододвинул к ней кружку с чаем. Синяки на его лице почти сошли, став скорее желтыми, чем черными.

– Надя, ты должна поговорить со мной, – негромко сказал он.

«Ну, на самом деле я ничего ему не должна», – угрюмо подумала Надя. Дождь барабанил по грязным окнам, пока она ковыряла носком ботинка утоптанный земляной пол.

– Я просто хочу знать, что произошло. Вот и все. Почему ты ехала с принцем?

– Подожди, – подняв руку, перебила Надя. – Подожди. Ты тоже должен мне кое-что рассказать.

Костя озадаченно посмотрел на нее.

– Предлагаю не устраивать допросов, а обменяться информацией.

– Я думал, мы просто поговорим, – заметил он.

– Может, так и было бы, вот только ты слишком категорично воспримешь все, что я тебе скажу.

– Нет…

– Все гораздо хуже, чем ты думаешь, Костя. Наверно, даже хуже, чем ты можешь себе представить. Так что твой допрос ничего не даст. Но я готова все рассказать, если ты согласишься меня выслушать.

– Конечно, соглашусь, – без колебаний выпалил он.

– Но ты тоже должен будешь ответить на мои вопросы.

Костя кивнул, явно не понимая, что она хотела от него услышать. А потом с мрачным видом слушал, пока Надя объясняла, почему отправилась в поездку с Серефином. Правда, она не стала упоминать вторую причину, по которой отправилась в Соляные пещеры. Но, как только она собралась спросить о подвеске и Велесе, кто-то осторожно и тихо постучал в двери. Они с Костей удивленно переглянулись, а Париджахан направилась открывать.

Через мгновение раздался удивленный вздох и звук падения. Надя вскочила на ноги, чтобы посмотреть, что происходит, невольно стиснув в руке кружку чая, но тут же замерла, когда узнала голос, что-то быстро говоривший на транавийском.

Серефин резко проснулся от мучившего его кошмара, но тут же понял, что тот продолжался и наяву. А он сам все еще находился в проклятом лесу.

Но хотя бы радовало, что ночь закончилась. Вокруг еще царила темнота, и сквозь густые кроны пробивались редкие проблески света, а между деревьями порхали и пели птицы, что приносило невыразимое словами облегчение.

Серефин устал, проголодался и, конечно же, не хотел и дальше оставаться на этой поляне, так что поднялся на ноги и отправился в путь. Пробирающий до костей ужас исчез. Сейчас лес казался… обычным. И Серефин вполне наслаждался бы прогулкой, если бы не пугающая мысль, что он никогда не сможет вернуться к друзьям.

А еще его не покидало смутное сомнение, что существо не лгало, сказав, что он больше не в Транавии. Но ему с трудом в это верилось, даже когда он вышел из леса к калязинской деревне.

«Как далеко меня закинула эта тварь?» – в ужасе подумал он. Быстро стянув с себя военный мундир, Серефин поглубже запихнул его в рюкзак, а затем потянулся, чтобы снять перстень с печаткой, но, ощутив под пальцами прохладный металл, замер. Ему казалось неправильным снимать кольцо, хотя он понимал, что это смертельно опасно. Серефина вполне мог выдать и акцент. Конечно, он понимал, что стоило обойти жилье стороной, но у него не осталось сил сопротивляться усталости и голоду.

Зима сурово потрепала и причинила немало бед деревне. На полях уже должны были появиться первые всходы, но холода не отступали, не давая крестьянам приступить к земледелию. Здания, мимо которых он проходил, выглядели обветшалыми, а соломенные крыши – тонкими и прохудившимися. Это место напоминало обнищавшие деревни Транавии, но Серефин старался не поддаваться чувству сожаления.

Война не жалела никого.

Пока Серефин шел по деревне, то заметил несколько странных взглядов, брошенных в его сторону, поэтому едва не расплакался от облегчения, заметив на пути таверну. Это означало, что здесь часто бывали путешественники, и крестьяне уже привыкли к ним, даже если они им не нравились.