Летчик. На боевом курсе! - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Малыгин cтр.№ 80

– Игнат? Никого не наблюдаешь?

– Пару снизу вижу. Но дистанция большая.

– А по кому тогда ведущий стреляет?!

– Да не вижу я по кому!

Чёрт! Как не хватает нижней огневой точки. И не сманеврируешь ведь… Приходится так по прямой и идти. Впрочем…

– Открыть створки бомболюка!

И сразу же назад оглянулся, через открытую дверь переборки. Поймал взглядом стрелков:

– Пристегнулись?

Утвердительные кивки в ответ.

– Давайте прямо через люк. Только не высовывайтесь шибко…

Вцепились в нас немцы крепко. Да ещё все самолёты у них оказались с пулемётами. Хорошо, что мы их близко не подпускали и вовремя сообразили створки открыть. Да и ведущий не сплоховал. То есть его стрелок с левого борта. Попасть не попал, но отогнал. А там и мы подключились. Так что как немцы ни старались, но близко подобраться к нам у них не получилось, пришлось им с дальних дистанций нас обстреливать. А по количеству пулемётов у нас даже преимущество. А плотность и точность огня выше по понятным причинам.

А дальше началась карусель. Первая группа немецких самолётов на траверзе Франкфурта ушла назад, а взамен пришла другая, местная. А дальше только хуже стало. Чем-то ситуация напомнила наш недавний полёт к Кильскому каналу. Точно так же остервенело на нас накидывались. Казалось бы, поздно уже боржоми хлебать, пора бы и смириться, успокоиться, об ответных мерах задуматься. Так ведь нет, накидываются и накидываются. Но, правду сказать, умнее стали, гораздо умнее. Уже так под выстрелы не подставляются, как подставлялись ранее над Балтикой. Но тем не менее пару самолётов мы всё-таки сбили. На наших глазах они развалились в воздухе, мы даже увидели, как закувыркались вниз гуттаперчевыми куклами тела пилотов. А парашютов-то у них пока нет.

Ещё четыре самолёта мы просто подбили. Не сбили, к сожалению, но хотя бы смогли вывести их из боя. Но и сами огребли в ответ. По крайней мере, машину нам продырявили. И крылья, само собой, тоже. Как же без этого. И мотор из строя нам вывели. Точнее, не сам мотор, а систему топливного питания перебили.

И вот после этого я свою пятую точку в крепкий кулачок-то и зажал. За движком белым аэрозольным следом бензин распыляется. Хорошо хоть сразу же испаряется, а то бы точно от выхлопа рядом стоящего мотора это облако бы и вспыхнуло. Запросто же может такое случиться.

Похоже, не одному мне страшно стало. Ведущий отвалился в сторону. В боковых окнах впереди летящего самолёта можно было бледные пятна лиц увидеть. И как нам руками махали, на двигатель показывали, тоже заметили. Отмахнулись в ответ, крыльями покачали. Даже про связь в этот момент забыли оба. Потом только я спохватился, связался. Вот что значит – привычки работать в эфире нет.

Далеко ведущий уходить не стал, прикрывать-то нас перекрёстным огнём всё равно нужно, но интервал ещё на полсотни метров увеличил. Все шишки на нас, как на замыкающих валятся.

И немцы сразу со всех сторон накинулись, понадеялись добить. Мечтатели. Они в этот момент больше друг другу мешали, чем нам. Но всё равно пришлось трудновато. Стрелки перезаряжаться не успевали. Даже в один момент курсовой «максим» пришлось перетаскивать на правый борт. Иначе не справились бы.

И, вообще, пора на «Муромцах» отказываться от «мадсенов». Машинка хоть и лёгкая по сравнению со станкачом, на руках её ворочать запросто можно, но ёмкость магазинов маловата. Зато в полёте у «максима» никаких проблем с перегревом нет. Набегающим потоком воздуха хорошо охлаждается. В тот раз даже вода в кожухе ни разу не закипела. Да что там не закипела, она даже до предкипения ни разу не дошла. А если ещё подсказать Марии Фёдоровне или Александру Михайловичу закупить в Англии «виккерсы» или добыть через нейтралов у противника их МГ-08, то вообще бы отлично было. Немецкая машинка, конечно, лучше английской, у неё и прицельная дальность больше, и вообще она качеством лучше, но вряд ли что-то из этого получится. Лучше всё-таки закупить английские. Пусть родственные связи напрягают…

Отвлёкся, закрутился. Из перебитой топливной магистрали бензин вытекает, распыляется. Бак расходный, топлива в нём немного, но и просто тупо сидеть и ждать, пока всё через тоненькую трубку вытечет, желания никакого нет. А вдруг полыхнёт? Вот то-то и оно, это самое пресловутое вдруг. А у нас крыло перкалевое, набор деревянный, фюзеляж фанерный. Вида не показываю, но страшно…

Инженер ко мне наклонился, на ухо кричит, идею высказывает. Выслушал, согласился. Связался с ведущим, согласовал снижение полётной скорости. Олег Григорьевич инструменты прихватил, через верхний люк на плоскость выбрался. Я особо и возражать-то не стал, потому как помнил подобный реальный случай в нашей истории, в моей то есть, в давно прошедшей.

Инженер наш по лонжеронам и стрингерам добрался до мотора, за расчалки цепляется, напору набегающего потока сопротивляется. Да ещё парашют ниже спины болтается, в сторону его сдувает, тянет. Жестами нам показывает, что одному никак не справиться.

Стрелки в короткой паузе между очередями переглянулись друг с другом да на меня глянули. И вновь к своим машинкам припали. Понятно всё с ними. Нельзя нам сейчас без стрелков. Кто отстреливаться-то будет? То-то же. И Семён вторым номером за пулемётом, ему никак. Как и Игнату, тем более. «Максим» ведь почти без перерыва стреляет. Хоть самому идти.

Немцы-то, словно шавки на охоте в медведя, вцепились – и близко не подходят, боятся, но и не отстают. Тем более, человека у нас на плоскости заметили, всё-таки начали ближе подбираться. Тут-то Игнат и не сплоховал. Ещё один «Альбатрос» задымил, в крутое пике сорвался, вспыхнул. Но и нам досталось. В кабине словно полковой барабан загрохотал. Даже через пулемётную трескотню отлично слышно, как пули сухим частым горохом по броневой обшивке просыпались.

– Командир, разрешите? – Владимир Владимирович Дитерихс решился. Даже в кресле приподнялся. Но штурвал пока не оставил, держится двумя руками, умница.

– Разрешаю.

А куда деваться? Да и кроме него больше некому инженеру нашему помочь. Только теперь мне по сторонам придётся за двоих смотреть. Ну и пилотировать, само собой.

Время на всякий случай засёк.

Ровно через четырнадцать минут и второй пилот, и инженер в кабину вернулись. Оба замёрзшие, как черти. Да ещё и помороженные. Лица белые-белые. И руки. Пальцы то есть. Даже перчатки их не спасли. А как они могут спасти, если в бензине намокли…

Доложились кое-как о проделанной работе. Губы у обоих в цвет лица, не шевелятся, слова доклада из себя еле-еле наружу выдавили. Зато перебитую магистраль срастили и мотор запустили. Можно с ведущим связываться и скорость увеличивать.

Инженер в своё кресло умостился, руки всё никак согреть не может, между ног зажимает, словно думает, что им там теплее будет. Кто морозился, знает, какая впоследствии боль наступает. И наш правый лётчик его жесты точь-в-точь копирует. Водочки бы в них сейчас влить грамм сто или спиртику столько же, да нет у нас на борту сего благословенного продукта, к сожалению. И в аптечке от обморожения ничего. Так что придётся офицерам потерпеть до посадки. А там доктора помогут, мазями помажут. Страшного ничего, но шкура с рук всё равно слезет, и лица поопухают. Потом на морозе всё время болеть и мёрзнуть будут. Это мелочь, а вот сам поступок… Даже не просто поступок, а ПОСТУПОК! Герои!