Расскажи мне, как живешь - читать онлайн книгу. Автор: Агата Кристи cтр.№ 12

* * *

Сегодня мы приезжаем к теллю Аджаджа, бывшему Арбану, большому и важному теллю.

Где-то близко подходит основная дорога из Дейр-эз-Зора, так что мы чувствуем, что практически мы уже на большой дороге. Нам попадается три машины, все они несутся, как бешеные, в сторону Дейр-эз-Зора!

Небольшие кучки глиняных домов украшают собой телль, и разные люди приходят провести с нами время на этом большом городище. Это уже практически цивилизация. Завтра мы приедем в Хассеке, у слияния Хабура и Джаг-джага. Там мы будем в цивилизации. Это французский военный пост и важный город в этой части мира. Там я впервые увожу легендарную и давно обещанную реку Джаг-джаг. Я просто взволнованна.

* * *

Наш приезд в Хассеке полон впечатлений! Это непривлекательное место с улицами, несколькими лавками и почтой. Мы наносим два церемониальных визита – один к военным, один на почту.

Французский лейтенант очень любезен и готов помочь. Он предлагает свое гостеприимство, но мы уверяем его, что в наших палатках, поставленных у реки, вполне удобно. Мы, однако, принимаем приглашение на обед на следующий день. Почта, куда мы направляемся за письмами, оказывается более долгим делом. Почтмейстера нет на месте, и вследствие этого все заперто. Однако за ним отправляется мальчишка, и после соответствующей паузы (полчаса!) он появляется – сама любезность, приветствует наше прибытие в Хассеке, приказывает принести нам кофе и только после продолжительного обмена комплиментами переходит к самому делу – письмам.

«Но не стоит спешить, – говорит он, сияя. – Приходите завтра снова. Я буду рад снова принимать вас».

«Завтра, – говорит Макс, – нас ждет работа. Мы бы хотели получить письма сегодня».

А, ну вот и кофе! Мы сидим и неторопливо пьем его. Наконец, после наших вежливых настойчивых просьб, почтмейстер отпирает свой личный офис и начинает поиски. От щедрости души он пытается навязать нам дополнительно письма, адресованные другим европейцам. «Лучше бы вы все-таки взяли вот эти, – говорит он, – они уже здесь месяцев шесть. Никто за ними не пришел Да, да, конечно же, они для вас».

Вежливо, но твердо мы отказываемся от корреспонденции мистера Джонсона, месье Маврогордата и мистера Пая. Почтмейстер разочарован.

«Так мало? – говорит он. – Ну пожалуйста, вот это, большое, может быть, вы его все-таки возьмете?»

Но мы настаиваем на том, чтобы твердо ограничиться теми письмами и газетами, которые адресованы на наши имена. Как было условлено, нам прислан денежный перевод, и Макс поднимает вопрос о том, чтобы получить деньги. Кажется, это невероятно сложно. Насколько мы понимаем, почтмейстер никогда раньше не видел денежного перевода и, что совершенно понятно, относится к нему с большим подозрением. Он призывает двух ассистентов, и вопрос обсуждается очень глубоко, но в то же время весело. Это что-то совершенно новое и чудесное, и у каждого может быть по этому поводу свое собственное мнение.

В конце концов вопрос решен и многочисленные бумаги подписаны, и тут происходит неожиданное открытие: наличных денег на почте нет! Этому, говорит почтмейстер, можно помочь завтра! Он пошлет на базар и там их соберет.

Мы покидаем почту, чувствуя себе несколько изнуренными, и идем к тому месту у реки, которое мы выбрали для лагеря, – немного в стороне от пыли и грязи Хассеке. Печальное зрелище встречает нас. Иса, повар, сидит у кухонной палатки и, схватившись за голову, горько плачет.

Что случилось?

Увы, отвечает он, он опозорен. Мальчишки собрались вокруг и смеются над ним. Его честь погибла! Он на миг отвлекся, и собаки сожрали приготовленный им обед. Не осталось ничего, совсем ничего, кроме риса.

Мы мрачно едим пустой рис, в то время как Хамуди, Аристид и Абдулла повторяют несчастному Исе, что главный долг повара – не позволять своему вниманию рассеиваться, не отвлекаться от обеда, который он стряпает, вплоть до того момента, когда этот обед благополучно подан тем, для кого он предназначается.

Иса говорит, что он чувствует, что быть поваром выше его сил. Он никогда раньше не был поваром («Это многое объясняет!» – говорит Макс) и он бы лучше пошел работать в гараж. Не даст ли Макс ему рекомендацию как первоклассному шоферу?

Макс отвечает, что, конечно, нет, так как никогда не видел, чтобы он водил машину.

«Но, – говорит Иса, – я заводил ручкой Королеву Мэри в одно холодное утро. Вы это видели?»

Макс признает, что видел.

«Значит, – говорит Иса, – вы можете меня рекомендовать!»

Эти осенние дни – самые прекрасные дни, которые я когда-либо знала. Мы встаем рано, вскоре после восхода, пьем горячий чай, едим яйца и отправляемся в путь. Еще холодно, и я одеваю два свитера-джерси и большое пушистое пальто. Освещение прелестное – слабый нежно-розовый отсвет смягчает коричневые и серые тона. С верха городища смотришь на мир, кажущийся покинутым. Холмы поднимаются повсюду – можно насчитать, наверное, штук шестьдесят, глядя с одного места. То есть это шестьдесят древних поселений. Здесь, где теперь только бродят кочевые племена со своими коричневыми шатрами, когда-то была оживленная часть мира. Именно здесь около пяти тысяч лет тому назад была самая оживленная часть мира. Здесь были истоки цивилизации, и этот поднятый здесь мной черепок глиняного горшка, лепного, с рисунком из точек и крестиков, сделанным черной краской, он и есть предшественник той купленной в Вулворте чашки, из которой я пила чай в это самое утро.

Я просматриваю содержимое оттопыренных карманов моего пальто (мне уже дважды пришлось чинить подкладку), выкидываю дубликаты и смотрю, что я могу предложить на суд Хозяина, соревнуясь с Маком и Хамуди.

Ну вот, так что у меня есть?

Довольно толстый серый черепок, часть венчика горшка (это ценно, так как позволяет судить о форме), какая-то грубая красная керамика, два фрагмента раскрашенных горшков, лепных, один из них с точечным орнаментом (старейшая керамика телля Халафа!), кремневый нож, часть донышка тонкого серого горшка, несколько других малопонятных кусочков раскрашенной керамики, кусочек обсидиана.

Макс производит отбор, безжалостно выкидывая большую часть предметов, с удовлетворением похрюкивая над другими. У Хамуди глиняное колесо колесницы, а у Мака фрагмент керамики с резным орнаментом и обломок фигурки.

Собрав все находки вместе, Макс ссыпает их в полотняный мешочек и, как всегда, надписывает на них название телля, на котором они были обнаружены. Этот конкретный телль не помечен на карте. Мы называем его телль Мак в честь Маккартни, который здесь сделал первую находку.

Насколько физиономия Мака может вообще выражать хоть что-то, похоже, что она выражает легкое удовольствие.

Мы сбегаем по склону телля и забираемся в машину. Я снимаю один из свитеров. Солнце начинает припекать.

Мы посещаем еще два небольших телля и на третьем, с которого открывается вид на Хабур, едим ленч – крутые яйца, банка мясных консервов, апельсины и на редкость черствый хлеб. Аристид на примусе греет чай. Теперь уже очень жарко, и все тени и краски исчезли. Все вокруг одинакового, мягкого бледного желтовато-коричневого цвета.