Элегантная наука о ядах от средневековья до наших дней. Как лекарственные препараты, косметика и еда служили методом изощренной расправы | Элеанор Херман | страница 59 | LoveRead.ec

Она умерла ужасной смертью в сорок два года. Согласно отчету о вскрытии, Фрэнсис погубила «болезнь в частях тела, кои располагаются ниже пояса» – верный признак Божьей кары. От матки рак «разошелся по всему телу», а опухоль в правом легком «проникла сквозь ребра и оплела собой их».

Родив дочь в 1615 году, Фрэнсис так больше и не забеременела – возможно, вследствие проблем с гинекологией, возникших после родов. Ее дочь Анна Карр выросла и стала одной из самых прекрасных женщин при дворе Карла I. В 1637 году она вышла замуж за Уильяма Рассела, будущего герцога Бедфорда – то был брак по любви, подкрепленный обещанием приданого, которым Роберт на самом деле не располагал. В результате отношения между отцом и дочерью испортились, и когда в начале 1640-х войска роялистов разгромили его дом, он обвинил во всем Анну: якобы она организовала нападение с целью украсть семейные гобелены. Карр умер в пятьдесят восемь лет, в 1645 году, в разгар гражданской войны в Англии.

Страх, что теперь за англичанами, как и за итальянцами, закрепится клеймо отравителей, воплотился на какое-то время. Сэр Джон Трокмортон, посол Англии в Нидерландах, писал, что отравление Овербери легло тяжким пятном на английскую репутацию в заграничных кругах. «На нас вешают ярлыки, нас начинают клеймить этим мерзким, позорным титулом, – писал он, – и непрестанно спрашивают, не превратимся ли мы теперь в копии итальянцев, испанцев или каких-то иных злобных отравителей».

Глава девятнадцатая
Принцесса Генриетта Стюарт Английская, герцогиня Орлеанская (1644–1670)

29 июня 1670 года принцесса Генриетта Стюарт, герцогиня Орлеанская, выпила стакан цикориевой воды, поданный фрейлиной. Почти сразу же она схватилась за бок и выдохнула, что ее отравили. Через девять часов, наполненных невыносимыми мучениями, она умрет в возрасте двадцати шести лет.

Дочь Карла I Английского и Генриетты Марии Французской, она выросла при французском дворе во времена гражданской войны в Англии, в то время как ее отец лишился головы, а Кромвель установил протекторат. Несмотря на немодную по тем временам худобу, Генриетта считалась хорошенькой, с ее голубыми глазами и каштановыми волосами. «Она танцует с несравненной грацией, – писал современник, – поет как ангел, и спинета^[75] еще не касались руки более умелые, чем ее».

Почти все любили принцессу за ее добрый нрав. Другой придворный писал: «Если английская принцесса чем и обладала в высшей степени, так это умением нравиться и тем, что мы называем изящными манерами; ее чары проявлялись во всем, во всех ее поступках и мыслях, и ни одна принцесса еще не умела так вызывать любовь мужчин и обожание женщин». Ей передалось обаяние деда по материнской линии, французского короля Генриха IV, и прабабки по отцовской линии, Марии, королевы Шотландии.

В 1660 году старшего брата Генриетты Карла пригласили вернуться в Англию и занять трон, и из бедной изгнанницы она внезапно превратилась в яркую звезду на королевском брачном рынке. Вскоре ей уже подыскали мужа в лице кузена, младшего брата короля Людовика XIV – Филиппа, герцога Орлеанского.

Известный всей Европе как Месье, будущий жених «был хорошо сложен и красив», по словам придворного, однако «ростом и типом красоты более походил на принцессу, нежели на принца. К тому же он куда больше усилий потратил на то, чтоб весь мир восхищался его красотой, а вовсе не использовал ее как инструмент в деле завоевания женщин… Казалось, тщеславие делает его неспособным на иную привязанность, кроме любви к самому себе». К тому же Филипп любил носить женскую одежду.

Летописец эпохи Людовика герцог Сен-Симон описывал его так: «Месье был человеком маленьким и круглолицым и носил туфли на таких высоких каблуках, что казалось, будто он перемещается на ходулях. Он всегда был по-женски разодет, носил кольца, браслеты, драгоценности, длинный черный парик, подвитый и напудренный спереди, а также ленты на любой детали гардероба, куда бы они подошли. Прекрасный образец чистоты, пропитанный благовониями. Его обвиняли в том, что он тайком пользуется румянами».

В семнадцать лет во время пребывания в «итальянском гнезде порока» он был совращен прекрасным племянником любовника королевы-матери, кардинала Джулио Мазарини. С тех пор у него было несколько любовников. Однако в двадцать лет Месье решил, что влюблен в Генриетту и больше всего на свете хочет жениться на ней. Столь экстравагантное увлечение заставило многих при дворе надеяться, что брак с прелестной принцессой излечит гомосексуальные наклонности Филиппа.

Генриетта, хоть и не была влюблена, искренне симпатизировала герцогу: они вместе выросли, и он умел рассмешить ее. В марте 1661 года они поженились, и при французском дворе Генриетту начали называть Мадам. Но, как писала добрая подруга Генриетты Мари-Мадлен Пиош де Ла Вернь, графиня де Лафайет, «чудесным образом воспламенить сердце этого принца не было под силу ни одной женщине на земле».

Страсть к жене угасла спустя несколько месяцев после свадьбы, и герцог воспылал безумной любовью к Филиппу, шевалье де Лоррену, – их роман продолжался до самой смерти Месье десятилетия спустя. Шевалье, как соглашались все, был «прекрасен как ангел, но также и вкрадчив, жесток и лишен угрызений совести».

Хотя Месье был явно бисексуален, он стал отцом восьми детей Генриетты (правда, выжили всего две девочки), а также трех – от второй жены. В 1670-х годах вторая жена сообщила, что он носил звенящие четки, а также медали святых на интимных местах во время секса в надежде, что это сделает его способным к зачатию ребенка. Возможно, так же он поступал и во время брака с Генриеттой.

Месье стал завидовать популярности жены: как правило, она нравилась людям больше, чем он, и это было тяжело выносить. Даже его брат увлекся Генриеттой.

Пока они росли, король Людовик находил Генриетту тощей и непривлекательной, однако как только она вышла замуж за Месье, он увидел ее в новом свете – желанной женщиной. Романтическая привязанность была настолько очевидна, что многие придворные даже считали, будто первая дочь Месье на самом деле приходится ему племянницей. Гораздо больше, чем роман короля и Генриетты, Филиппа раздражал тот факт, что она получала от Людовика больше внимания и уважения, нежели он. Страсть, кипевшая в начале помолвки, вскоре после свадьбы сменилась безразличием, но теперь она переродилась в бурлящее негодование.

Вскоре взгляд короля пал на фрейлину Генриетты, милую и хорошенькую Луизу де Лавальер, которая стала его новой любовницей. Мадам – возможно, пытаясь отомстить Людовику – закрутила роман с одним из любовников мужа, экстравагантным бисексуалом Арманом де Грамоном, графом де Гишем. Согласно сообщениям современников, здесь имела место «огромная злоба со всех сторон». Граф де Гиш часто ссорился с Месье, который одновременно являлся его любовником, а также мужем его возлюбленной. Месье, в свою очередь, полюбил Франсуа де Ларошфуко, принца де Марсильяка, но тот тоже был увлечен Генриеттой, что заставило Филиппа проникнуться еще большей ненавистью к жене.