Парень засмеялся, отчего сразу же словно помолодел на несколько лет.
– Обещаю, – сказал он. – Давай, милашка, приступай, пока я не передумал.
В нем не чувствовалось страха, и это окончательно определило мое решение.
Поднявшись на ноги, я шагнула вперед, стянула парня с бортика и, точно возлюбленного, привлекла к себе. Надетая на нем блуза имела треугольный вырез, и я, слегка склонив голову, вонзила клыки в его открытую шею.
Он шумно втянул воздух, слегка напрягся и крепко обхватил меня руками. Затем чуть приподнялся на цыпочках и плотно прижался пахом к низу моего живота. Кровь, имеющая привкус крепкого выдержанного вина, заструилась ко мне в рот. Невыносимая жажда на долю секунды сделалась еще невыносимее (если, конечно, такое возможно) и в следующее мгновение резко ослабла. Звуки вокруг сразу же стали более четкими, а свет – более ярким, несмотря на поздний час. Пульс моего донора гулко отдавался в ушах, дыхание у него было неровным. Его «ствол», твердый и настойчивый, упирался мне в живот, и я отчетливо воспринимала терпкий запах мужского вожделения, запах жизни.
Через несколько секунд я оторвалась от его шеи.
Вот, кстати, и здесь кинематографисты привирают: вампирам вовсе незачем полностью осушать кровеносную систему жертвы. Я выпила, наверное, с полстакана, если не меньше, и этого вполне достаточно, чтобы продержаться остаток ночи. Конечно, я могла бы вылакать и больше, но не в силу необходимости, а только ради удовольствия. Готова поспорить, что тот мерзавец с кладбища припадает к «источнику» раз десять за ночь – лишь потому, что имеет такую возможность.
– Не останавливайся, – выдохнул мой кормилец.
– Все, мне хватит.
– Нет-нет, пожалуйста, продолжай.
– Спасибо, но мне кажется, что сейчас ты не совсем себя контролируешь.
Как будто подтверждая эти слова, парень стиснул мои локти и возбужденно заглянул мне в глаза.
– Прошу тебя, повтори!
– Не жадничай… Э-э, да ты что…
Выпустив меня, он быстро дернул за тесемку на поясе, штаны тотчас соскользнули вниз, и пред моим взором предстал его эрегированный орган. Парень крепко зажал свое орудие в кулаке и принялся передергивать его, точно помповое ружье. Раз, другой, третий… Я в легком оцепенении наблюдала за процессом, но как только грянул первый «залп», мгновенно среагировала и отскочила в сторону, уходя из-под обстрела.
Некоторое время мы молча глядели друг на друга, потом он торопливо спрятал свое хозяйство, натянул штаны и дрожащими пальцами стал завязывать тесемку. Дышал он учащенно, хватая ртом воздух, и мне казалось, что я и сама едва не задыхаюсь.
– Даже не знаю, что тебе сказать, – проговорила я.
– Мне?.. Черт!.. Что ты со мной сотворила? – Этот вопрос прямо-таки звенел восторгом. – Только что я был жалок и несчастен, а через миг не мог думать ни о чем, кроме как… о вещах, совершенно противоположных смерти! – Парень вдруг покраснел, и я почти услышала, как кровь прилила к его щекам. – Я еще никогда не занимался этим перед… Извини, мне так неловко.
– Да ладно, чего уж там… Я, конечно, несколько шокирована, однако твой поступок не хуже того, что я проделала с тобой. А вообще, спасибо, что взял это дело в собственные руки… и не пытался насадить меня на свой жезл.
– Нет, того мужчину ты не изнасиловала, – неожиданно заявил парень. Он пристально смотрел на меня, и его взгляд был пугающе серьезен. Я просто не в состоянии была отвести глаза. – Если ты кусаешь человека и ему хочется продолжения… это не насилие. Он испытывает желание, а возможно, даже и потребность.
Мне совсем не хотелось обсуждать подобную тему. Если кто-то и получает удовольствие, когда у него сосут кровь, это вовсе не значит, что кровопийцу можно считать «хорошим парнем». Разве я не права?
– Ладно, не будем об этом. Давай лучше спустимся вниз и… Кстати, доктор, как вас зовут?
– Марк.
– А я Бетси.
– Бетси?
– Ой, только не начинай!.. Что тут поделаешь? Я обрела необычайные способности, но при этом у меня осталось прежнее нелепое имя.
– Извини… Однако перечень получается несколько сюрреалистичным.
– Какой еще перечень?
– Ну понимаешь, ты вампирша, ты не подвержена смерти, ты грозная ночная охотница, у тебя зловещая противоестественная жажда, ты насилуешь мужчин, и вдруг – Бетси!
– Да, ты прав, – согласилась я. – Звучит немного смешно. Что я могу сказать?.. У меня не было выбора. Ни по одному из перечисленных пунктов. Мне приходится принимать все, как есть. Если хочешь, можешь называть меня Элизабет, хотя обычно так меня никто не называет.
– Элизабет… А дальше?
– Не важно.
– Да ладно, скажи.
– Нет.
– Неужели у тебя такая ужасная фамилия?
– Тейлор… Элизабет Тейлор.
Марк засмеялся – как и все, кто впервые слышит мою фамилию. Этот смех и сделал нас друзьями, чему я, признаться, была только рада.
Глава 13
– Тебе нужен друг… друг-наперсник, – заявил Марк, расправившись со второй порцией яичницы с беконом. Что касается меня, то я ограничилась чаем с медом.
– Уже есть, – отозвалась я. – Моя лучшая подруга Джессика.
– Это не то. Я имею в виду – свой в доску парень, а не какая-нибудь офисная девица или секретарша.
Я тут же уткнула палец прямо ему под нос.
– Ну, во-первых, не смей с пренебрежением отзываться о секретаршах! Среди них попадаются такие личности!.. И вообще… Ты думаешь, компании управляются менеджерами?
– А ты что, сведуща в этих делах?
– Еще на прошлой неделе я сама работала секретаршей.
– А-а… И смерть прервала твою трудовую деятельность?
– Нет, меня уволили, а погибла я уже потом. Надо бы, кстати, заехать в свою контору, у них там, наверное, сейчас полнейший завал. – Я злорадно хихикнула. – При сокращении административного персонала на фирмах сразу же возникает масса трудностей… Невозможно дозвониться до клиентов, компьютеры начинают глючить, ксероксы и факсы бастуют. Без нас они не способны оформить заказ на поставку расходных материалов, обновить базы данных, разобраться с чеками, составить платежные ведомости, отправить и принять почту. Такие вот бестолочи. – Я ухмыльнулась, представив картину, а затем продолжила: – Во-вторых, Джессика умнее и сообразительнее, чем мы с тобой, вместе взятые, а в-третьих… ты еще долго собираешься набивать себе брюхо? – Дело в том, что во время моего монолога Марк опять окликнул официантку.
– Последние дни я почти ничего не ел из-за депрессии, – сказал он в свое оправдание. – А после того, что случилось на крыше, прямо-таки умираю с голоду. Тебе же, наверное, просто завидно.