Только хорошие индейцы - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Грэм Джонс cтр.№ 76

– Нет, – говорит она. – Я… я уведу ее к озеру. Скажи моему… поезжай в город, справишься? Поезжай в город, черт побери, и расскажи им, расскажи все… Ты знаешь, где офис егеря? Просто… просто найди моего отца, скажи ему, что я иду к озеру, к тому озеру, где умер тот подросток. К Утиному озеру, скажи ему…

– Твой… твой отец – с трудом выдавливает Натан. – Он же… разве он не умер?

– Мой другой отец! – кричит Денора, потом хватает голову Трехцветной, разворачивает ее, сильно бьет по заду и кричит.

Пегая резво прыгает вперед, даже сначала поднимается на задние копыта, как же называется, когда конь так делает? Денора знает, но нет времени, нет времени.

Женщина с Головой Вапити выходит на утоптанный грунт дороги.

Она смотрит на Натана и Трехцветную, рассматривает их.

– Эй ты! – окликает ее Денора, заставляя эту длинную голову вапити повернуться к ней.

– Девятнадцать-шестнадцать, – говорит она и тычет себя в грудь, потом указывает пальцем на Женщину с Головой Вапити. – Кажется, нам пора закончить игру.

Теперь Денора переключила на себя все внимание этих больших желтых глаз, и она не ждет, она уже бежит. Это не второе и даже не четырнадцатое дыхание, это бег по утоптанной дороге, а она уже даже не чувствует ног. Бег вниз по склону. К воде.

Действительно, последние три секунды.

Нет никакого смысла в том, что Денора сейчас спускается туда, где вроде как находится озеро. Она бежит уже много лет. Может, целую жизнь. Но бежит не все время. По крайней мере, три раза она уже падала и сгорала, просто лежала, готовая сдаться. Ее подбородок ободран, ладони кровоточат, и ее вовсе не радует, что она снова чувствует свои ступни, в которые словно вонзилось множество иголок.

Она бормочет про себя, извиняется перед тренером. Баскетболисткам положено беречь ноги перед игрой. Денора же не сможет ходить еще неделю, а может, и дольше.

Но сначала ей надо выжить.

Когда она в прошлый раз упала и решила просто дать глазам отдых на секунду, на один вдох или на пару вдохов, твердую землю было так приятно чувствовать щекой, она мгновенно пришла в себя, охваченная паникой, перевернулась и увидела Женщину с Головой Вапити всего на расстоянии двух столбов ограды позади себя.

Теперь она тоже идет по дороге, хотя дорога делает повороты, виляет, то опускается, то поднимается с одной стороны, а местами исчезает. Если бы все было честно, если бы Женщина с Головой Вапити придерживалась собственных правил, она бы продолжала идти по прямой! Может, ее бы засосало в болото в каком-нибудь глубоком овраге. Даже олени тонут в болоте.

Но олени тоже ходят по дороге. Она видела, как они это делают, все выстраиваются в длинную цепочку, опустив головы, будто во время пыльной бури или Великой оленьей депрессии.

– Чего ты хочешь? – кричит Денора, не сходя с места. Она даже наклоняется вперед, так громко кричит. – Что я такого тебе сделала?

В первый раз Женщина с Головой Вапити ускоряет шаги.

Денора падает на спину, превращает падение в толчок, а потом в бег.

Что будет дальше? Что еще она может сделать? И как она разминулась с мамой? Здесь же нет никакой другой дороги? Если бы только отец был здесь. Он знал все старые тропы браконьеров, все короткие пути, по которым может проехать внедорожник.

Денора опять падает, еще больше сдирая мяса с ладоней и коленей, и крови изо рта, а потом снова поднимается, она уже не бежит, только идет. Идет и спотыкается.

Ей не добраться до озера до наступления темноты. Ей никогда не добраться до озера.

И… и Натан, наверное, упал с трехцветной лошади, не проскакав и сотни ярдов. Он знает лошадей не лучше Деноры, и он все равно уже был при смерти.

Значит, остались только Денора и Женщина с Головой Вапити. Один на один.

Денора делает несколько шагов назад, видит возвышающуюся над дорогой приметную голову с прижатыми назад ушами.

Она трясет головой, нет, нет, пожалуйста, и чуть не падает снова, ей приходится опереться на одну из разодранных ладоней и сильно оттолкнуться раньше, чем она успеет провалиться в сон.

Через десять или двадцать шагов в серых деревьях рядом с ней возникает просвет. Калитка.

Денора оглядывается, Женщина с Головой Вапити на секунду пропала из виду, поэтому нет времени думать, она становится сбоку на большую гофрированную трубу, которая проходит под ответвлением от дороги, и прыгает с нее на верхнюю проволоку калитки, и тут же по инерции переваливается через верхний ряд этой проволоки, надеясь, что не оставляет следов. Не глядя назад, она идет вперед, поглаживая онемевшей правой рукой болезненную точку на животе, вероятно от колючки на проволоке. Но теперь это вряд ли имеет значение. Дорога имеет две полосы, но по ней не ездили после того, как начались многочисленные снегопады в этом году.

Она пытается идти вдоль твердого бугра по середине дороги, но теряет дорогу почти сразу и теперь идет среди деревьев, держась за стволы и отталкиваясь от них.

«Не смотри назад, не смотри назад.

Только вперед, давай, двигайся дальше».

«Может, здесь будет телефонная будка», – говорит она себе, теперь ее мысли ходят по кругу, деревья сливаются в стену из вертикальных бревен. Денора хватается за них руками, спускаясь вдоль этой стены, и вдруг чувствует просвет. Когда она его находит, она так уверена, что стена будет тянуться вечно, что падает прямо в этот просвет, съезжает вниз по склону, катится, обдираясь о камни, сквозь кусты, по сухим веткам.

Она падает на землю комком боли секунд через десять и смотрит наверх.

Ох. Она шла по гребню горы. Должно быть, дорога сворачивала вправо, чтобы с грузовиками не случилось то же, что и с ней. Но, в отличие от грузовика, она пошла прямо.

Денора с трудом поднимается вместе с кустом, который царапает все ее лицо, даже губы.

Это его отец называет «кустом самца-оленя» ^[59]? Или называл раньше, напоминает она себе.

– Но я не самец, я самка, – говорит она, опьянев от боли, она попеременно выдвигает вперед одну ногу за другой, а потом повторяет этот сложный процесс, и, пройдя одну или две длины баскетбольной площадки, осознает, что именно так выглядит умирание.

Тебе больно, больно, а потом уже не больно.

В конце все стихает. Не только боль, но и весь мир.

И она, по крайней мере, умрет, зная это. Мир убивает ее. Не кроу. Не Женщина с Головой Вапити. Не та тварь, которая убила ее отца.

– Мне жаль, – говорит она воображаемому отцу.

Не потому, что он умер такой смертью, а потому, что она никогда не просила позволить ему остаться, когда его вытаскивали из спортзала. Потому что она делала вид, будто не знает его. Потому что она его стыдилась. Потому что… потому что она все еще маленькая девочка, стоящая на сиденье грузовика рядом с ним, держась рукой за его плечо, когда он сидит за рулем, а кабина полна его историй, и все они – правдивые, она это знает.