Стрела, монета, искра - читать онлайн книгу. Автор: Роман Суржиков cтр.№ 180

Ночью тревожно… Да чего уж там – страшно. В двухста ярдах волки жрут то, что осталось от Эрвинова отряда. Порою кажется, он слышет, как они воют… хотя это – плод фантазии. Они не воют, конечно. С чего бы им выть? Методично работают челюстями, хрустят, обгладывая кости, порыкивают друг на друга.

Впрочем, есть то, что легко отвлекает Эрвина от страхов – повязка. Немногие медицинские знания, что хранятся в его памяти, гласят: о ране нужно заботиться. Смазывать снадобьем, оставлять на некоторое время открытой, потом накладывать новую повязку. Скверная процедура – весьма неудобная и болезненная. Нужны обе руки, чтобы проделать это, а любое движение левой рукой отзывается яростной вспышкой в груди. Боль резко усиливается, когда Эрвин отрывает тряпицу, пропитанную кровью, смывает водой сукровицу, лекарской кистью наносит на рану мазь. Он чередует снадобья. В запасах у покойного Фильдена их имелось четыре. Не зная, какое снадобье окажется действенным, Эрвин использует поочередно все. Одно из них – желтое и маслянистое, с запахом апельсина – причиняет особенно острое жжение. Наверное, это снадобье – самое полезное.

После процедуры он вытягивает левую руку и долго лежит на спине, наслаждаясь тем, как боль постепенно утихает. Приходит чувство покоя и даже – гордость. Он способен о себе позаботиться! Это не так уж и сложно, что бы ни говорили об этом лекари. Несколько раз в день перетерпеть боль и неудобство, заставить себя пройтись кистью по открытой ране – вот и все. Дальше – лежать и отдыхать, погружаться в дрему, пока тело восстанавливается.

Жжение от мази угасает, возникает радостное, почти эйфорическое чувство. До восторга приятно, когда ничто не болит!

Эрвин прикладывает к ране новую тряпицу, прижимает ремнем. Улыбаясь, закрывает глаза.

– Любезный Уильям, вы сегодня веселы, как череп висельника. Не поделитесь ли причиной?

– Отстань, Ориджин. Пей свое пойло и делай ход.

– С превеликим удовольствием, – Эрвин с улыбкой передвигает две фишки-подковы.

Генерал Уильям Дейви, сидящий по ту сторону поля, – широкий, грубый и хриплоголосый мужик, иначе не скажешь. Манеры? Он наделен ими в той же мере, как вепрь из лесов Нортвуда. Контраст внешности и содержания притягивает Эрвина к Уильяму. Этот угрюмый лесной зверь, на самом деле, первородный рыцарь, опытнейший военачальник и один из лучших стратегов Империи. Полгода назад владыка Адриан доверил генералу командование половиной имперских искровых полков.

– Ты – хитрый черт, знаешь это? – говорит Уильям, глядя на поле. Щедро прикладывается к кубку, вытирает усы тыльной стороной ладони. – Северянину позорно быть таким хитрым. Все равно как собаке – мяакуть.

– Потому я и не на Севере, – ухмыляется Эрвин.

Сир Уильям зовет его на «ты», и Эрвину это, как ни странно, по душе. В грубой фамильярности генерала есть нечто весьма дружеское.

– Как тебе понравится такое, северный пройдоха?

Дейви делает ответный ход – весьма удачный. Эрвин вынужден начать отступление.

– От души надеялся, Уильям, что вы проглядите этот ход.

– Не дождешься, Ориджин. Я насквозь вижу все твои штучки, запомни это.

– Прямо таки насквозь!

– Ага, – сир Уильям тычет пальцем в лоб Эрвину: сначала слева, потом справа. – Здесь у тебя девицы, тут – дворцовые интриги. А там сзади, ближе к затылку, запас ходов для стратем. Только для него совсем уж мало места осталось. Выкинь из головы дюжину-другую пассий – тогда сможешь меня обыграть.

Эрвин от души хохочет. Уильям – единственный на свете, кто может вот так шутить с ним.

– Тьма вас сожри, генерал! Вы и вправду видите меня насквозь. А я вас – нет.

– Еще чего не хватало.

Эрвин уводит последнего рыцаря и занимает оборону. Сир Уильям хмуро хлебает из кубка.

– Вы как раз собирались мне сказать, – говорит Эрвин, – какая дрянь омрачает ваше настроение.

– Ты меня знаешь три года, Ориджин. Я что, люблю петь и смеяться?

– Если попытаться подойти к вам, то упрешься в стену из угрюмости. Обычно она два ярда высотою, а сегодня – все четыре. Что случилось?

– Заговариваешь зубы? Надеешься, это тебя спасет?

Генерал стремительно развивает наступление: мечи напрямую, всадники в обход.

– Двойной обманный маневр? Я должен поверить, что атака по флангу – ложная? Красиво!.. – Эрвин саркастично подмигивает сопернику. – Прямо как на вчерашнем параде. Два полка прошагали праздничным маршем: броня сверкает, земля дрожит, стекла вылетают из окон – прелесть! Прежде во главе парадов гарцевал Серебряный Лис, но вчера, по какому-то недоразумению, видимо, его величество отдал управление вам. Какая ошибка! Облако хмурого настроения летело за вами, затмевая весь блеск… Дети и мещаночки ударялись в слезы, не в силах сдержать печаль…

– Пропади во тьму, Ориджин, – бурчит сир Уильям. – И атака по флангу – действительно обманка. Я пробиваю центр. Твоя искра под ударом.

– Какая неприятность… Придется хитрить, с вами иначе нельзя… – Эрвин двигает несколько фишек. – Владыка Адриан – проницательный человек, сир Уильям. Вы не сможете долго скрывать свое мнение о его войске.

Генерал бросает острый взгляд исподлобья.

– Я ничего такого не говорил, Ориджин.

– И не нужно. Полгода назад вы получили шесть искровых полков и с каждым месяцем становитесь все мрачнее. В чем дело? Эти солдаты хоть чего-нибудь стоят?

– Искровая пехота Короны – лучшая на свете.

– А мой лорд-отец говорит, что пехота Ориджинов – лучшая в мире. Вы оба – люди чести. Не может же кто-то из вас лгать!

Сир Уильям усмехается и сбивает одну за другой две подковы северян.

– Хочешь мое мнение? Вот что я думаю, Ориджин. Искровики насадят ваших кайров на копья, поджарят, как поросят на вертеле, и сожрут, а греями закусят вместо лука.

– Весьма недвусмысленно, сир Уильям.

Ответным ударом Эрвин отсекает авангард генеральского войска. Уильям Дейви хмурит брови.

– Да, милорд, сожрут и закусят. Ни косточки не оставят. Ни за что вам не победить нас: ни на маневрах, ни на параде, ни на дворцовом построении! Мы – непревзойденные мастера этих дел.

Эрвин склоняет голову с лукавым любопытством:

– Простите меня, сир Уильям, за такой странный вопрос: что если вдруг – мало ли, как жизнь сложится, – искровикам доведется встретить врага на поле боя?..

– Никогда не говори таких слов, Ориджин, – генерал назидательно вздымает палец, – никогда, ясно? Битва в полях – это ересь. Имперская пехота не занимается такой чушью. Вы, индюки-феодалы, всегда готовы грызть друг другу глотки. Если Короне требуется извести одного индюка, ей достаточно натравить другого. Никогда не приходится марать свои руки… то бишь, копья.