Краткая история Японии - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Г. П. Мейсон, Джон Г. Кайгер cтр.№ 58

Даже если бы благоприятных административных факторов не существовало, воцарившегося в эпоху Токугава мира вполне могло оказаться достаточно для экономического развития, хотя в этом случае оно шло бы несколько медленнее. Стартовая площадка для расширения уже имелась благодаря многолетнему опыту удовлетворения спроса региона Кинай в окрестностях Киото и Осаки.

Особенно славились своей коммерческой смекалкой и предприимчивостью жители провинции Оми, окружавшей озеро Бива и находившейся недалеко от старых административных центров. Продавцы-коробейники родом из Оми с сундуками, полными лент, тканей, лекарственных снадобий и того, что мы сегодня называем косметическими средствами, издавна странствовали по всей стране в месяцы, когда в сельском хозяйстве наступало затишье. В эпоху сёгуната Токугава торговцы из Оми, отдавая, как сложилось исторически, в своих поездках предпочтение северным провинциям, получали здесь и там участки земли, давали в долг деньги и начали заниматься производством растительного масла, саке, соевой пасты и соевого соуса. Они в полной мере использовали возможности, появившиеся вместе с первыми организованными усилиями государства по развитию Хоккайдо в начале эпохи Токугава. Самый северный остров представлял собой изобильный и практически неиспользуемый источник рыбы, и вскоре предприниматели из Оми, получив право на официальную монополию, открыли на нем новые рыбные промыслы для поставки продуктов питания и удобрений. Их деятельность породила ряд пословиц, например «Нищие из Исэ, грабители из Оми» или «У человека из Оми шест для переноски тяжестей стоит тысячу рё золота».

В целом коммерциализация и монетизация имели для страны два важных последствия. Прежде всего, они обеспечили медленное, но все же явное и неуклонное повышение уровня жизни людей. Многочисленные повседневные предметы обихода и бытовые привычки, которые сегодня считаются традиционно японскими, появились у основной массы населения именно во времена сёгуната Токугава. Один из примеров — типичный японский дом из дерева с черепичной крышей, полом, застеленным соломенными татами, и раздвижными внутренними стенами из бамбуковых решеток и бумаги (сёдзи). Другой пример — повседневное использование фарфоровых и лакированных изделий, широкое потребление чая и саке, увеличение спроса на «роскошные» продукты — сахар и фрукты, а также ношение представителями всех сословий хлопчатобумажной одежды. Второе важное следствие коммерциализации заключается в том, что она вывела местную и деревенскую продукцию на государственный рынок. Сельские жители в разных регионах специализировались на производстве определенных товаров, которые затем «экспортировали» в другое место, обычно через Осаку. Таким образом, несмотря на продолжающуюся административную фрагментацию, Япония впервые в истории обрела экономическую целостность.

Интегрирование деревень в национальную экономику

В каждом владении даймё важную роль в процессах, о которых мы говорим, играл призамковый город, поскольку он представлял собой главный местный центр потребления и в него неизбежно свозили бо́льшую часть продукции деревень княжества. Рисовый налог был уже не самым главным — фискальная политика властей стимулировала производство других продуктов питания и сельскохозяйственных товаров для продажи за пределами княжества на национальном рынке. Продолжавшийся несколько десятилетий рост таких городов по всей стране перевернул аграрную экономику, вытянув ее из статичного и самодостаточного прошлого в бюрократическое коммерциализированное будущее.

В деревнях, где проживало около 80 % всего населения Японии, коммерциализация проявилась в устойчивом переходе от натурального хозяйства к выращиванию урожая на продажу, интенсификации земельной аренды, а также появлению активного класса предпринимателей из мелкопоместного дворянства. Все это также означало постепенное повышение уровня жизни большинства сельских жителей, как можно заметить из следующего очерка сельских условий в последние десятилетия сёгуната Токугава:

Рост городов и те возможности занятости вне сельского хозяйства, которые они давали, постепенно положили конец традиционной системе наследственного служения, делавшего возможным эксплуатацию крупных хозяйств. Но даже когда их владельцы положили работникам сверх обычного содержания (кров, стол и т. д.) жалованье, им оказалось непросто получить удовлетворяющую все их интересы помощь за те деньги, которые они могли или были готовы уплатить. Единственным решением было разбить крупные земельные владения на небольшие участки пахотных земель и сдавать их в аренду другим жителям деревни. Система отношений землевладельца и иждивенцев уступила место системе отношений помещика и арендаторов. Семья собственника часто сохраняла для себя небольшой участок земли, чтобы самостоятельно выращивать урожай, но главную статью ее доходов составляла арендная плата, а не продажа собственной продукции. Арендаторами конкретного помещика часто становились люди, чьи предки были родственниками либо домашними слугами его предка. Между этими двумя группами иногда сохранялись привычные полупатерналистические узы, но в целом обе стороны все чаще открыто признавали, что основу их отношений составляет строго экономическая, основанная на взаимном договоре связь: арендная плата в обмен на право обрабатывать землю.

Безусловно, жителей деревни вряд ли удалось бы разделить строго на две категории — помещиков и арендаторов. Большинство оставались мелкими землевладельцами и управляли семейным хозяйством, но после распада крупных землевладений многие представители этой группы воспользовались возможностью арендовать дополнительные земли. Кроме мелких землевладельцев появились безземельные крестьяне — семьи, которым принадлежала лишь земля под их домом, зарабатывавшие на жизнь работой в хозяйстве у соседей или в близлежащих городах. Таким образом, в XIX веке в японских деревнях, за исключением немногих отдаленных районов, еще не затронутых рыночной экономикой, жили представители следующих групп: помещики, мелкие землевладельцы, имевшие в собственности только ту землю, которую они обрабатывали, мелкие землевладельцы, арендовавшие дополнительные участки земли, сами арендаторы и безземельные работники.