Опыты сознания - читать онлайн книгу. Автор: Георг Гегель cтр.№ 142

Таким образом, здесь в самом деле сознание или способ, каким сущность есть для самой себя, ее формообразование, равно самосознанию ее; это формообразование само есть некоторое самосознание; оно, следовательно, есть в то же время сущий предмет, и это бытие имеет столь же непосредственно значение чистого мышления, абсолютной сущности. Кажется, будто абсолютная сущность, наличная в качестве действительного самосознания, низошла со своей вечной простоты, но на деле она лишь этим достигла своей высшей сущности. Ибо понятие сущности, лишь когда оно достигло своей простой чистоты, есть абсолютная абстракция, которая есть чистое мышление и тем самым – чистая единичность самости, точно так же как в силу своей простоты оно есть непосредственное или бытие. – То, что называется чувственным сознанием, есть именно эта чистая абстракция, оно есть то мышление, для которого бытие есть непосредственное. Самое низкое, стало быть, есть в то же время самое высокое; предмет откровения, целиком выступивший на поверхность, именно этим есть и самое глубокое. То обстоятельство, что высшая сущность в качестве сущего самосознания видима, слышима и т. д., – это, следовательно, на деле есть завершение ее понятия; и благодаря этому завершению сущность в такой же мере непосредственно обладает наличным бытием, в какой она есть сущность.

Это непосредственное наличное бытие в то же время не единственно и только непосредственное сознание, а оно есть религиозное сознание; непосредственность нераздельно имеет значение не только некоторого сущего самосознания, но и чисто мысленной или абсолютной сущности. То, что мы сознаем в нашем понятии, т. е. что бытие есть сущность, сознается религиозным сознанием. Это единство бытия и сущности, мышления, которое непосредственно есть наличное бытие, в такой же мере есть непосредственное знание этого религиозного сознания, как оно есть и его мысль или опосредствованное знание; ибо это единство бытия и мышления есть самосознание и само обладает наличным бытием, или мысленное единство имеет в то же время и эту форму того, что есть оно. Бог, стало быть, дан здесь в откровении таким, как он есть; он наличен так, как он есть в себе; он наличен в качестве духа. Бог достижим единственно в чистом спекулятивном знании и есть только в нем и есть только оно само, ибо он есть дух; и это спекулятивное знание есть знание религии откровения. Спекулятивное знание знает его как мышление или как чистую сущность, а это мышление – как бытие и как наличное бытие, и наличное бытие – как негативность себя самого, следовательно, как самость, «эту» и всеобщую самость; именно это знает религия откровения. – Надежды и чаяния предшествующего мира стремились единственно к этому откровению: к тому, чтобы созерцать, что такое абсолютная сущность, и к тому, чтобы найти в ней себя, – эта радость созерцания себя в абсолютной сущности возникает для самосознания и охватывает весь мир; ибо самость есть как раз дух, простое движение указанных чистых моментов, выражающее то, что сущность знают как дух благодаря тому лишь, что она созерцается как непосредственное самосознание.

Это понятие духа, который сам знает себя как дух, само есть непосредственное понятие и еще не развито. Сущность есть дух, или она явилась, она предмет откровения; это первое откровение само непосредственно; но непосредственность есть точно так же чистое опосредствование или мышление; поэтому она в самой себе как таковой должна это выразить. – При более точном рассмотрении этого дух в непосредственности самосознания есть «это» единичное самосознание, противоположное всеобщему; он есть исключающее «одно», которое для сознания, для которого оно налично есть, имеет еще не растворенную форму некоторого чувственного «иного»; последнее еще не знает духа как своего духа, другими словами: духа еще нет, поскольку он есть единичная самость, его нет ни в качестве всеобщей, ни в качестве всей самости. Или: формообразование еще не имеет формы понятия, т. е. формы всеобщей самости, самости, которая в своей непосредственной действительности есть точно так же снятое, мышление, всеобщность, в которой оно не теряет своей действительности. – Но ближайшая и сама непосредственная форма этой всеобщности не есть уже форма самого мышления, понятия как понятия, а есть всеобщность действительности, совокупность всех самостей и возведение наличного бытия в представление; как и во всех случаях, и чтобы привести определенный пример, снятое чувственное «это» есть лишь вещь восприятия, но еще не всеобщее рассудка.

Итак, этот единичный человек, в качестве которого абсолютная сущность есть предмет откровения, в себе как единичный совершает движение чувственного бытия. Он – непосредственно наличествующий бог; благодаря этому его бытие становится прошлым бытием (Gewesensein). Сознание, для которого он обладает этой чувственной наличностью, перестает видеть, слышать его; оно его видело и слышало; и лишь благодаря тому, что оно только видело, слышало его, оно само становится духовным сознанием; другими словами, как прежде бог являлся для сознания в качестве чувственного наличного бытия, так теперь он явился в духе. – Ибо в качестве сознания, которое чувственно видит и слышит его, оно само есть только непосредственное сознание, не снявшее неравенства предметности, не вернувшее его обратно в чистое мышление, а знающее этого предметного единичного, но не себя само в качестве духа. В исчезании непосредственного наличного бытия того, что знают как абсолютную сущность, непосредственное получает свой негативный момент; дух остается непосредственной самостью действительности, но в качестве всеобщего самосознания общины, которое покоится в своей собственной субстанции, подобно тому как эта последняя в нем есть всеобщий субъект, – не единичный человек для себя, а совокупно с сознанием общины; и то, что есть этот единичный человек для общины, есть завершенное целое сознания.

Но прошлое и отдаленное суть лишь несовершенная форма, в которой непосредственный модус установлен опосредствованно и всеобще; последний только поверхностно погружен в стихию мышления, сохранен в ней как чувственный модус, и с природой самого мышления не сводится в «одно». Мышление возведено лишь в процесс представления, ибо последний есть синтетическая связь чувственной непосредственности и ее всеобщности или мышления.

Эта форма процесса представления составляет ту определенность, в которой дух создает себя в «этой» своей общине. Эта форма не есть еще самосознание духа, достигшее своего понятия как понятия; опосредствование еще не завершено. В этой связи бытия и мышления, стало быть, имеется тот недостаток, что духовная сущность еще обременена непримиренным раздвоением на посюстороннее и потустороннее. Содержание есть истинное содержание, но все его моменты, будучи выявлены в стихии процесса представления, обладают тем характерным признаком, что они не постигнуты в понятии, а являются совершенно самостоятельными сторонами, соотносящимися друг с другом внешне. Для того, чтобы истинное содержание получило для сознания также свою истинную форму, необходимо более высокое образование сознания, а именно, чтобы оно возводило свое созерцание абсолютной субстанции в понятие и уравновешивало для самого себя свое сознание со своим самосознанием, как это происходило для нас или в себе.