Наука логики. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Георг Гегель cтр.№ 27

или:

и такое внешнее свойство, как цвет цветка, признаётся предикатом, равнозначащим с растительной природой цветка, то упускается из виду такое различие, которое должно бросаться в глаза даже самому обыденному пониманию. Поэтому категорическое суждение должно быть определенно различено от положительного и отрицательного суждений; в последних то, что высказывается о субъекте, есть некоторое единичное, случайное содержание, в первом же оно есть тотальность рефлектированной в себя формы. В нем связка имеет поэтому значение необходимости, в них же – значение лишь абстрактного, непосредственного бытия.

Та определенность субъекта, в силу которой он есть некоторое особенное по отношению к предикату, есть пока что еще нечто случайное; субъект и предикат соотнесены как необходимо связанные не через форму или определенность; необходимость выступает поэтому пока что еще как внутренняя необходимость. Субъект же есть субъект лишь как особенное, а поскольку он обладает объективной всеобщностью, он, как предполагается, ею обладает существенным образом со стороны указанной пока что лишь непосредственной определенности. Объективно-всеобщее, определяя себя, т. е. помещая себя в суждение, находится по существу в тождественном соотношении с этой вытолкнутой из него определенностью как таковой, т. е. она должна быть существенным образом положена не как просто случайное. Категорическое суждение лишь через эту необходимость его непосредственного бытия впервые делается соответственным своей объективной всеобщности, таким образом, оно перешло в гипотетическое суждение.

«Если есть А, то есть В»; или, иначе говоря, «бытие а (des А) не есть его собственное бытие, а бытие некоторого другого, бытие В (des В)». Что положено в этом суждении, это – необходимая связь непосредственных определенностей, которая в категорическом суждении еще не положена. Здесь имеются два непосредственных или внешне-случайных существования, из которых в категорическом суждении имеется ближайшим образом лишь одно, субъект; но так как одно существование внешне другому, то это другое непосредственно тоже внешне первому. Взятое со стороны этой непосредственности содержание обеих сторон еще безразлично друг к другу; указанное суждение есть поэтому ближайшим образом предложение пустой формы. Но непосредственность есть, правда, во-первых, как таковая некоторое самостоятельное, конкретное бытие; однако, во-вторых, существенно именно соотношение последнего; это бытие выступает поэтому в такой же мере и как голая возможность; гипотетическое суждение не означает, что а есть или что В есть, а лишь то, что если есть одно из них, то есть и другое; в качестве сущей положена лишь взаимосвязь крайних членов, а не они сами. Скорее можно сказать, что в этого рода необходимости каждый из членов положен как в такой же мере означающий бытие некоторого другого. Начало тождества гласит: «А есть лишь А, а не В» и «В есть лишь В, а не А»; напротив, в гипотетическом суждении бытие конечных вещей положено понятием согласно их формальной истине, а именно положено, что конечное есть свое собственное бытие, но в такой же мере и не собственное, а бытие некоторого другого. В сфере бытия конечное изменяется, оно становится некоторым другим; в сфере сущности оно есть явление, причем положено, что его бытие состоит в том, что в нем светится некоторое другое и что необходимость есть внутреннее, еще не положенное как таковое соотношение. Понятие же состоит в том, что это тождество положено и что сущее есть не абстрактное тождество с собой, а конкретное тождество и непосредственно в себе самом – бытие некоторого другого.

Гипотетическое суждение можно посредством применения рефлективных отношений брать более определенно как отношение основания и следствия, условия и обусловленного, причинности и так далее. Как в категорическом суждении выступила в своей понятийной форме субстанциальность, так в гипотетическом суждении в этой форме выступает связь причинности. Это отношение и все остальные подчинены ему, но здесь они уже перестают быть отношениями самостоятельных сторон, а последние выступают, по существу, лишь как моменты одного и того же тождества. Однако они в нем еще не противопоставлены согласно определениям понятия как единичное (или особенное) и всеобщее, а выступают пока что лишь как моменты вообще. Гипотетическое суждение имеет постольку скорее вид некоторого предложения; подобно тому как партикулярное суждение имеет неопределенное содержание, так гипотетическое суждение имеет неопределенную форму, поскольку его содержание не носит характера отношения субъекта и предиката. В себе, однако, бытие, так как оно есть здесь бытие другого, есть именно поэтому единство самого себя и другого и тем самым всеобщность; этим самым оно есть вместе с тем, собственно говоря, лишь некоторое особенное, так как оно есть определенное и в своей определенности не только с собой соотносящееся. Но положена здесь не простая абстрактная особенность, а, в силу той непосредственности, которой обладают определенности, моменты указанной особенности выступают как различные; вместе с тем в силу их единства, составляющего их соотношение, особенность выступает также и как их тотальность. Поэтому то, что поистине положено в этом суждении, – это всеобщность как конкретное тождество понятия, определения которого не имеют самостоятельного устойчивого наличия, а суть лишь положенные в ней (во всеобщности) особенности. Таким образом, оно есть разделительное суждение.

В категорическом суждении понятие выступает как объективная всеобщность [с одной стороны] и некоторая внешняя единичность [с другой стороны]. В гипотетическом суждении на фоне этой внешности понятие выявляется в своем отрицательном тождестве; через это последнее его моменты получают теперь в разделительном суждении положенной ту определенность, которой они в непосредственном виде обладают в гипотетическом суждении. Разделительное суждение есть поэтому объективная всеобщность, положенная вместе с тем в соединении с формой. Оно содержит в себе, следовательно, во-первых, конкретную всеобщность или род в простой форме, как субъект; во-вторых, содержит в себе эту же всеобщность, но как тотальность ее различенных определений. «А есть или В или С». Это есть необходимость понятия, в которой, во-первых, тождественность обоих крайних членов представляет собой одни и те же объем, содержание и всеобщность; во-вторых, они различаются по форме определений понятия, но так, что в силу этого тождества она выступает как голая форма. В-третьих, тождественная объективная всеобщность (в качестве рефлектированной в себя в противоположность несущественной форме) выступает поэтому как содержание, которое, однако, обладает в себе самом определенностью формы – в одном отношении как простой определенностью рода, в другом отношении как той же определенностью, развитой в ее различие; взятая как эта последняя, она есть особенность видов и их тотальность, всеобщность рода. Особенность в ее развитии образует предикат, так как она есть постольку более всеобщее, поскольку она содержит в себе не только всю всеобщую сферу субъекта, но и ее расчленение на особенности, ее обособление.