Глубокий поиск. Книга 3. Долг - читать онлайн книгу. Автор: Иван Кузнецов cтр.№ 12

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Глубокий поиск. Книга 3. Долг | Автор книги - Иван Кузнецов

Cтраница 12
читать онлайн книги бесплатно

– Николай Иванович, когда кончится война?

И этот вопрос задаёт Женя, которая сама отлично предсказывает будущее! Да сам Мессинг давно произнёс пророчество, как мне успела рассказать одна из дежурных санитарок, – она лично присутствовала на знаменательном выступлении!

«Войны идут всегда», – в таком духе был ответ. Женя могла бы догадаться уточнить: «война с фашистами»!

– Когда кончится эта война?

Просто мы все очень волновались и задавали не те вопросы, а тех, что хотели, задать не решались…

Мне показалось, он ответил: «Год». Лида услышала «полтора».

Я чувствовала, что сеанс не получится долгим, и боялась следующего вопроса типа: «Какие судьбы ждут каждую из присутствующих?» Пустое и вредное занятие – определять изменчивое, но главное: смысл нынешней встречи я видела совершенно в другом.

Внезапно все отчётливо уловили: «Мы только начали, жаль». Это прозвучало как продолжение ответа на самый первый вопрос. Он не скажет больше, пока мы не сформулируем правильного вопроса.

– Николай Иванович, вы там узнали что-то, что хотели бы нам передать? Вы хотели бы нас научить? – поинтересовалась Женя.

Я позавидовала её спокойствию. Как ей удаётся? Она ведь больше всех была к нему по-человечески привязана! Мне порой казалось, что даже – по-девчоночьи влюблена. Она молодец, что сумела так железно взять себя в руки!

Мы ждали ответа, затаив дыхание. Женина рука в моей нетерпеливо подрагивала. В абсолютной ночной тишине гулко стучал будильник.

«Всегда знал. И вы знаете больше, чем вам кажется. Надо вспоминать, – был ответ. – Вспоминать не сложно. Вам пока рано учиться новому».

Он говорил с нами будто через силу или с неохотой. И я через силу его держала.

– Николай Иванович, вам нужна помощь? – сняла Лида вопрос у меня с языка. – Чем мы могли бы вам помочь?

Почему же он молчит? Присутствие по-прежнему оставалось явственным, но ответа не было долго. Стук будильника в тишине, влажное тепло сомкнутых рук, дрожание зажмуренных век.

«Позаботьтесь о Таисии».

Я вздрогнула от прямого упоминания собственной персоны. С досадой отметила, что у Николая Ивановича ещё сохранилось такое устаревшее представление обо мне. Пару лет назад я была хрупкой и довольно беззащитной девочкой, но теперь опыта и сил у меня побольше, чем у всех, кто не побывал на той стороне.

– Тасе грозит опасность? – почему-то едва слышно прошептала Лида.

«Отпустите меня! Мне очень тяжело здесь!»

Не единожды слышала я подобную просьбу. Иные ушедшие идут на контакт легко и с охотой. Другие же всё норовят улизнуть поскорее, не выдав никакой полезной информации. Я привыкла считать такое поведение признаком зловредности духа и удерживать его своей властью ровно столько, сколько требовалось для решения поставленных задач. Правда, Аглая Марковна в своё время требовала от всех участников её спиритических сеансов уважения к вызываемым духам. Но потом у меня были более жёсткие учителя и старшие коллеги. Я не привыкла задумываться, скольких потерь стоит душе насилие медиума. А среди приглашённых гостей оттуда ни разу прежде не встретилось того, чья память была бы мне дорога…

И вот, впервые в жизни, благодаря личной симпатии к Николаю Ивановичу я сумела прочувствовать, как мучительно и вредно душе умершего общение с живыми, с которыми у неё не осталось уже ни связующих чувств, ни общих задач. Душа в таком навязанном общении растрачивает силы, которые нужны ей совсем для другого.

Женя предупреждающе сжала мою ладонь, но я уже успела разомкнуть пальцы и открыть глаза.

– Зачем ты отпустила?! – запальчиво воскликнула Женя. – Почему ты решила одна, без нас?

Женька – неисправимая коллективистка.

– Надо было ещё расспросить! Он даже не намекнул, что тебе грозит! – сокрушалась подружка.

– Жень, разве ты пошла бы против его воли? – У меня, как утром, сжало горло, но я проглотила комок. – Мы спросили: нужно ему наше общество?!

Совсем некстати вдруг заметила, как резко и жёстко звучит мой голос среди мягких и певучих голосов девчонок. Надо же! Уж больше двух недель говорю по-русски, а всё не перестроюсь.

Подружка сникла и неуверенно возразила:

– Но мы не выяснили, чем ему помочь…

– Он не попросил нашей помощи, – сухо бросила Лида. – Спасибо, Тась!

Женя примирительно обняла меня и сказала:

– Тасечка, у тебя такой смешной акцент!

В её шутливом тоне было столько грусти!

Нам очень хотелось пообщаться всласть, спрашивать и рассказывать наперебой. Но – не теперь! Завтра. Завтра вечером соберёмся снова, придут ещё и Катя, и Сима, и мы будем взахлёб разговаривать до утра, и смеяться, и плакать – то от радости, то от грусти. Не сейчас.

Девчонки молча разошлись в подавленном настроении: вот теперь-то мы по-настоящему осиротели, а все иллюзии – у кого какие были – развеялись прахом.


Ещё до того, как мне предстояло покинуть стены санатория и отправиться на представление новому начальству, девчонки подробно рассказали, как переменились вся структура бывшей группы товарища Бродова и система подчинения. Лаборатория пока осталась и сохранила почти прежний состав, но теперь располагается в другом месте: занимает пол-этажа в большом современном здании, там просторно и светло.

Уютного особняка на Гоголевском было жаль, но я привыкла к переменам места. В конце концов, событие частное, внутриведомственное. А ведь произошли перемены в масштабах всей страны!

Полной неожиданностью для меня стало, что теперь у Советского Союза новый гимн. Очень хороший, сильный, каждое слово в нём – по делу! Хотя, конечно же, я родилась с Интернационалом. С ним были связаны и мирная жизнь, когда он звал развиваться, строить, спешить в будущее, и тяжёлые дни войны, когда и решительный бой, и смертный стали внезапно из легендарного революционного прошлого суровым настоящим.

Не могла представить, что стану так болезненно переживать самую пустячную из перемен – в знаках различия.

В кабинет Кирилла Сергеевича, нового начальника, я так и вошла в сопровождении девчонок. У него находились Михаил Маркович, с которым мы тепло обнялись, и начальник технической службы – новый для меня человек. Кириллу Сергеевичу не было и тридцати. Он стремительно поднялся мне навстречу. Круглолицый, симпатичный, серьёзный…

Ох и зацепили мой взгляд погоны с полосками и звёздочками! На Кирилле Сергеевиче и на начальнике техслужбы сверкали чистенькие, новенькие звёздочки в разном количестве, разных размеров, пока не вполне понятного мне достоинства. Сердце болезненно сжалось.

В памяти высветился яркий образ. Ромбы в петлицах расстёгнутого ворота… В них всегда первым упирался мой взгляд при встрече с руководителем: я ж росточком не вышла – теперь вот только побольше вытянулась… Рукава суконной рубахи закатаны. У Николая Ивановича лицо и волосы влажные после умывания. Вокруг глаз – тени, но сами глаза полны живого интереса: «Девчонки, что сегодня ночью происходило… в атмосфере?»

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению