Сказка в дом стучится - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Горышина cтр.№ 82

Она подсунула мне коробочку с хумусом. В другое время я накинулась бы на него, но сейчас в горле поднялся тошнотворный ком.

— Это вкусно! — не унималась Марианна.

— Я знаю. Я не придуриваюсь. Я реально не могу ничего съесть.

— А козий сыр? — придвинула она ко мне очередную коробочку, отодвинуть которую у меня не получилось, потому что рука наткнулась на кружку.

Чужую! Я встретилась взглядом с Никитой.

— Это двести пятьдесят калорий где-то. Половина полноценного завтрака. А кофе на голодный желудок вредно, — выдал он с серьезным видом.

Пальцы сами цапанули кружку, пока мозги продолжали впитывать услышанное.

— Спасибо. Спасибо за заботу.

— Это не забота. Это равноценный обмен. Я возьму себе ваш кофе.

Папин сын, повадки, уж точно, те же.

— Иначе мне кофе никто не даст.

И проворно заграбастал мою чашку, в которой я только успела размешать сахар. Отнимут? Или немая сцена затянется до самого антракта?

Я отхлебнула какао — переслащенный. Тут все пятьсот калорий будут.

— Ты не понимаешь, что это некрасиво?

Терёхину не нужно было произносить имя сына, чтобы мы поняли, к кому обращена реплика.

— А что я не так сделал? — В голосе Никиты слышался вызов. — Я спросил. Она согласилась.

— Она не соглашалась! — В голосе Валеры злость! — Мы здесь не глухие.

— Она взяла кружку — значит, согласилась, — скрипел Никита. — И кофе ей нельзя сейчас. Я забочусь о ее здоровье. В чем твоя проблема?

— А проблема в том, что ты, кажется, хамишь отцу! — неожиданно встала на защиту брата Марианна.

Может, передо мной выслуживается? Но Никита только пожал плечами.

— Я же ненарочно. Я вообще с тетей Сашей говорил, а не с ним.

Сейчас Терехин как ляпнет — а сын действительно на него даже не смотрит. Конечно же, легче шалить, когда тебя не испепеляют взглядом.

— Твой папа просто увидел себя в зеркале, — выдала я, наплевав на последствия. — Он тоже никогда не дожидается согласия, а потом говорит, что спрашивал. И вообще он вчера пообещал дружить против меня с Бусей. Так что давай с тобой дружить против него. По рукам?

И я протянула через стол руку.

— Отлично! — заявил хозяин, наблюдая за моим рукопожатием с его сыном. — Чтоб я еще раз тете Саше помог. Хоть в чем-нибудь! Бусь, иди сюда!

И он стукнул тарелкой об пол. Баронесса поочередно отдавала нам с Марианной ноги по пути к своему собачьему счастью. Я уткнулась носом в кружку. Даже если кто-то хотел поскандалить, не вышло.

— Может, все же съешь?

Это Марианна протянула мне сложенный пополам кусочек питы, смазанный хумусом. Я взяла — от какао стало легче. Или от победы над Терёхиным. Баронесса тем временем самозабвенно гоняла по полу уже пустую тарелку — ждала чуда, нового куска яичницы. Я бы, может, и отдала ей питу в качестве утешительного приза, но та уже провалилась мне в желудок. А Терёхин честный — за молчание отдал собаке пусть и не целый, но все же завтрак. Я поймала на себе его взгляд: внимательный, не злой, но и далеко не добрый. Настоящий такой, Терёхинский, он никогда и не был белым и пушистым, он рыжик и колючий, даже когда бритый… И я не удержалась — улыбнулась.

— Тетя Саша, чему вы смеетесь? — перехватил мою улыбку Никита.

— Я не смеюсь. Смеются вслух, а когда про себя — это называется улыбаются.

— Она радуется, что один ноль в ее пользу, — не промолчал его папочка. — Но, держитесь, мы с Бусей еще отыграемся.

— Смотрите, не получите красную карточку, — усмехнулась Марианна.

И мне не хотелось знать, что она имеет в виду. Мне вообще не хотелось ничего знать — неведение в этом доме куда лучше осведомленности.

— А судьи кто? — не унимался Терёхин.

— Это у Грибоедова спросить надо. Девятый класс!

— Я пока только в шестом, и то по математике, — Валера решил закончить разговор с сестрой и повернулся к сыну, младшему: — У тебя что, ложки нет?

Арсений действительно влез в миску с хлопьями прямо руками и расплескал почти все молоко. От окрика замер — всего на секунду и принялся шарить по столу в поисках столового прибора взглядом, а потом и руками — и бум, все, что оставалось от его завтрака, оказалось на нем. Дальше последовали полсекунды тишины и короткое неприличное слово, сказанное, казалось бы, таким приличным малышом. А дальше последовала томительная минута тишины, но быстро кончилась.

— Ты хоть понял, что сказал? — среагировал Никита, сидевший рядом с братом и лишь чудом успевший отодвинуть свой стул, чтобы спасти джинсы.

— Да, — сказал Арсений и повторил плохое слово для пущей убедительности, но уже, правда, не так громко.

Со скатерти продолжало капать на пол молоко — мерно и громко. Это так тихо было вокруг стола.

— Это слово нельзя говорить…

— Когда плохо — можно, — перебил Арсений старшего брата. — Все так говорят.

— Это не я… — вдруг подал голос Валера.

— Еще бы ты! — вскочила со стула Марианна. — Ты вообще с ребенком не разговариваешь. Это дядя Серёжа… Ты же и дома ничего не делаешь. Ты с нами даже не завтракаешь. Ты же с Алькой сел за стол. Ну вот и сиди! Ты из-за нее же отпустил Гелю, так пусть она тогда и разбирается теперь с твоим ребенком!

Я подскочила. Раньше Валеры, это точно. Но не раньше Никиты. Тот сорвал брата со стула и ткнул носом в лужу.

— Вытирай теперь, не маленький!

Кто сел в лужу — взрослые, фигурально. Ну и самый маленький — плюхнулся в нее и заревел.

— Дебил! — огрызнулся Никита и швырнул на пол вырванные из держателя салфетки.

И схватил за ошейник собаку, которая очень обрадовалась приятной добавке к яичнице.

— Никита!

К счастью, его отца на большее не хватило. Марианна тоже уже высказала все, что хотела. А я за это время успела обойти стол, но схватила за руку не ревущего Арсения, а его брата.

— Ты помнишь, где волшебная тряпка?

Никита уставился на меня, как баран на новые ворота. Да, взгляд его действительно сделался бараньим — я хотела сказать, отцовским, когда что-то идет не по его плану.

— Какая тряпка?

— Так и знала, что забыл. А всего десять лет прошло. Раньше ты знал, где она висит. Спроси у тети Тани, вдруг помнит? И брата возьми.

— Зачем?

— Чтобы он, если вдруг понадобится, напомнил тебе про волшебную тряпку. Или ты вдруг стал суперуклюжим?

— Чего?

— Я прекрасно помню, каким ты был неуклюжим, ты опрокидывал на себя все, что можно. Ещё и с громким криком «Я — сам», когда тебе предлагали помощь. Тогда тебе и подарили волшебную тряпку, которой ты сам должен был все вытирать. Иди ищи ее. Вместе с Арсением.