Жестокие страсти - читать онлайн книгу. Автор: Марта Зверева cтр.№ 32

Мой член болезненно пульсирует, чувствуя, что всего два слоя ткани: плотный деним и тоненькая лайкра отделяют его от влажной глубины ее пизды. Он в принципе уже готов наплевать и ворваться туда и с намотанной тканью. Но ремень из плотной кожи с металлизированной прокладкой внутри, который таит в себе некоторые сюрпризы на случай проблем, хорошо его сдерживает. Прямо как намордник.

Она смотрит на меня, практически задыхаясь от возмущения, но я ничего не добавляю, просто жду. Встать красиво из такой позы невозможно, особенно если я не помогу, поэтому она неловко сползает на пол и бросает на меня взгляд, чтобы проверить реакцию. И я ее даю — насмешливую улыбку.

Анечка, милая наивная девочка, разворачивается и демонстративно идет включать чайник. Получается, кстати, не очень, она же босиком, а такие заходы лучше на каблуках.

Но она решает отомстить.

Прислоняется к столешнице, выгибается так, чтобы грудь была в лучшем ракурсе и спрашивает ехидно:

— А правда, что у мужчин после сорока начинаются проблемы с потенцией?

И смотрит мне на пах. Где сплющенный и пиздец как замученный член возмущенно дергается, бьется о железную свою клетку, но внешне этого не видно. Видно только, как я морщусь.

Сучка. Ну она у меня получит.

Она тем временем разворачивается ко мне спиной, опирается о столешницу и отклячивает жопу, рисуя ею восьмерки в воздухе. Якобы ждет вскипающий чайник. И мой ответ. И заодно демонстрирует, что я потерял.

Я медленно встаю и неслышным волчьим шагом приближаюсь к ней. Ее белые шортики чуть сползли, открывая ямочки на попе, ее половые губы набухли и еще больше выпирают, когда она стоит вот так изогнувшись в пояснице. Я мог бы засадить ей прямо в такой позе.

Но я подкрадываюсь и останавливаюсь прямо за ее спиной. Она не чувствует меня, я умею делать так. Поэтому так прекрасен ее испуганный возглас, когда я говорю ей прямо на ухо, тихо, но отчетливо:

— Неправда.

Она хочет отпрыгнуть, но некуда. Я не касаюсь ее, но стою сразу позади, не отойти, если меня не отодвинуть.

Ставлю руки по обе стороны от нее, запирая как в клетке. И продолжаю:

— Ты знаешь сколько мне лет?

— Да… — в ее голосе все еще испуг, но дальше уже вызов: — Сорок или сорок пять. А что?

— А сколько тебе? — я не ведусь на детские провокации.

Ее запах кружит голову. Я не любитель малолеток, всегда предпочитал ровесниц, но сейчас понимаю даже Игната. Запах ее тела — что-то охуенное. Он естественный, не перебитый отдушками дезодорантов и духов, она чуть вспотела от возбуждения и течет. Этот запах тела молодой самки орет мне: «Трахни, трахни, трахни!!!»

Мне хочется вдыхать его, я только для этого и подошел. Слушаться своих звериных инстинктов я не собираюсь.

— Двадцать! — она гордо поднимает голову.

— Это в два раза меньше, чем мне… — я уже почти прижимаюсь к ее крепкой попке, но руки держу на столе.

— Да… — она тоже чувствует меня. Я ненавижу сильные запахи, поэтому не стал использовать никакого дорогого одеколона или духов. У меня нейтральный гель после бритья. И еще я не потею. Что-то сломалось в эндокринной системе, и это очень помогало мне сбрасывать с себя собак-ищеек в тяжелые времена. У меня почти нет естественного запаха.

Кроме тех случаев, когда я пиздецки возбужден.

— У тебя были мужчины старше тебя? — пиздец крипотные вопросы я задаю. Уже не тянет на невинный разговор коллеги отца с его дочерью. Впрочем, эта игра сломалась, когда она меня оседлала.

— Да… На шесть лет… старше, — она не поворачивается ко мне, так и стоит, когда я толкаюсь пахом вперед и прижимаюсь к ней сзади, чувствуя, как упругие ягодицы пружинят о мой распухший от крови член.

Руки. На столе. Держать.

— На шесть… — мне уже не хватает воздуха и мозгов, чтобы вести эту беседу. Но я стараюсь. — То есть, взрослых у тебя не было?

— Таких… нет, — она упирается в стол руками и чуть-чуть присаживается и возвращается обратно, организуя мне нехуевых размеров атомный взрыв в штанах.

— И ты сама не представляешь, на что сейчас напрашиваешься… — мои губы у ее уха, а мой язык проскальзывает по изгибам ее ушной раковины и ныряет в темную глубину слухового прохода. Чистенькое розовенькое ушко маленькой дурочки. Она начинает часто дышать и непроизвольно ахает, когда я проделываю этот фокус еще раз.

— Знаю, — вдруг отвечает она почти нормально. И нагло. — У всех мужиков одинаковые херы, но каждый уверен, что его точно уникальный.

Я и не знал, что моя ярость может вскипеть так быстро и застелить мне глаза алой пеленой. Каждый, значит, уверен! Сколько же херов она перепробовала, чтобы ронять это с такой циничной небрежностью?!

Вот тебе и маленькая доченька друга!

Ничего, мой точно запомнит!

Она оборачивается, прикусывая пухлую губу, выпячивает попку и задирает одной рукой маечку так, что она застревает над грудью, открывая мне вид на две остренькие вершинки, упруго налитые соком и с ярко-розовыми крупными сосками со скукожившимися вокруг ареолами. Мой рот наполняется слюной от желания перекатывать их, сосать и прикусывать как сочные кисло-сладкие вишни.

Я выдыхаю и накрываю ее грудь ладонями, тараня попку пахом и вжимая дерзкую девчонку в твердый край столешницы. Она ахает и довольно улыбается, словно я наконец сделал то, чего она так долго добивалась.

Мои руки скользят по ее гладкой кожи от груди, по талии, по бедрам с выступающими косточками, сжимают крепкую попку. Я забираюсь пальцами под край ее шортиков, чтобы поймать в ладони упругие полукружия. От ощущения ее младенчески-нежной кожи в ладонях во рту становится сухо и больше всего хочется содрать с нее все и любоваться ею голенькой.

Но я еще в состоянии удержаться хотя бы от этого. Хотя уже трусь о нее сзади, стараясь, чтобы плотно сжатый джинсами член попадал между половинок ее такой охуительно сладкой попки, уже стискиваю ладонями мягкую грудь, зажимая между пальцами твердые соски, уже вдыхаю ее запах, утыкаясь в шею. Молодой чистый запах юной девочки, от которого меня аж потряхивает.

Лучше бы ей сейчас разозлиться, влепить мне пощечину, заорать, что она все расскажет отцу и убежать. Потому что еще минута — и будет поздно. Еще минута — и я расстегну ремень и выпущу на волю своего зверя. И я сейчас не про член.

Член, конечно, аж звенит от напряжения, когда я трусь о нее вверх-вниз, вверх-вниз, но справиться даже с такой взрывной эрекцией — дело двух минут в туалете.

Но я не хочу просто кончить.

Я хочу ворваться в нее, засадить по самые яйца, выебать до вывороченной пизды, чтобы у нее все хлюпало и чавкало от моей спермы, накачанной внутрь, чтобы она ползала и рыдала, но продолжала раздвигать ноги, предлагая мне себя.

Давно меня так не накрывало. Пиздец, давно.