Беседы и размышления - читать онлайн книгу. Автор: Серен Кьеркегор cтр.№ 81

Страница

С апостолом дело обстоит иначе. Само слово «апостол» ^[154] указывает на это отличие. Апостолами не рождаются; апостол – это человек, которого призывает и назначает Бог, которого Бог посылает выполнять Его поручение. В качестве апостола он не развивается, то есть не становится сукцессивно тем, чем он является κατα δυναμιν. Ведь тому, что он становится апостолом, не предшествует никакая потенциальная возможность; всякий человек по сути одинаково близок к тому, чтобы стать апостолом. Апостол никогда не может таким образом прийти к самому себе, чтобы осознать свое призвание в апостолы как момент в своем жизненном развитии. Призвание в апостолы – это парадоксальный факт, первое и последнее мгновение его жизни, которое парадоксальным образом внеположно его личной тождественности самому себе, то есть имманентной определенности того, чем он является. Человек может достичь уже совершеннолетия, прежде чем он окажется призван в апостолы. Благодаря его призванию в апостолы у него не становится лучше с головой или с воображением, он не становится более проницательным и т. п. – вовсе нет, он остается самим собой, но в силу этого парадоксального факта он оказывается послан выполнять определенное поручение. Этот парадоксальный факт делает апостола навеки отличным от всех прочих людей. То новое, что дано ему возвестить, по существу своему парадоксально. Сколь бы долго ни звучала в мире его весть, она по сути остается неизменно новой, неизменно парадоксальной, никакая имманентность не способна ассимилировать ее. Быть апостолом – это ведь нечто совсем иное, нежели быть человеком выдающейся природной одаренности, опережающим свое время. Апостол мог быть тем, кого мы назвали бы обыкновенным человеком, но в силу этого парадоксального факта он оказался призван возвещать это новое учение. Даже если мышление и возомнит, будто оно способно ассимилировать это учение, тот способ, каким пришло это учение в мир, оно не способно ассимилировать; ведь этот способ по сути своей – парадокс, протестующий против имманентности. Но именно способ, которым пришло это учение в мир, является здесь качественно определяющим, и не принять его во внимание можно только став жертвой обмана или же собственной бездумности.

2. Гений подлежит чисто эстетической оценке – оценке содержания, весомости его произведений; апостол является апостолом в силу авторитета, которым его наделяет Бог. Полученный от Бога авторитет – решающее качество апостола. Поэтому он возвещает учение не так, чтобы, оценив его эстетически или философски, я должен был бы или мог бы в итоге сделать вывод: ergo тот, кто возвещает это учение, призван посредством откровения, ergo он апостол. Здесь действует прямо противоположное отношение: тот, кто призван посредством откровения, кому вверено учение, в качестве основного аргумента приводит то, что это – откровение, что у него есть авторитет. Я должен слушать Павла не потому, что он остроумен или исключительно остроумен, но я потому должен подчиняться Павлу, что он имеет авторитет, которым наделил его Бог; и в любом случае Павел должен будет отвечать за то, что он ищет производить такое впечатление, – независимо от того, послушает ли его кто-то или нет. Павел не должен апеллировать к своему остроумию, ведь в противном случае он просто шут; он не должен пускаться в чисто эстетическое или философское обсуждение содержания возвещаемого учения, ведь в противном случае он – рассеянный. Нет, он должен апеллировать к своему авторитету, которым наделил его Бог, и, апеллируя к нему – и имея готовность пожертвовать жизнью и всем, – пресекать все дерзкие эстетические или философские нападки на содержание и форму учения. Павел не должен пытаться зарекомендовать себя и свое учение с помощью прекрасных образов, напротив, скорее он должен был бы сказать, обращаясь к единственному: неважно, прекрасно ли это сравнение, или же оно потерто и по́шло, – подумай, ведь то, что я говорю, вверено мне посредством откровения, так что говорящий здесь – Сам Бог или Господь Иисус Христос, и я не могу допустить, чтобы ты дерзко критиковал форму, в которой это высказывается. Я не могу, я не смею принудить тебя к послушанию, но, возвещая тебе это учение как Богом открытое мне, возвещая его с авторитетом, которым наделил меня Бог, я делаю тебя – через отношение твоей совести к Богу – навеки ответственным за то, как ты относишься к этому учению.

Авторитет – решающее качество апостола. Ведь и в обычной человеческой жизни со всей ее относительностью нет разве никакого различия, пусть даже и неизбежно преходящего, между королевским приказом и словом поэта или мыслителя? И в чем состоит это различие, если не в том, что король наделен авторитетом, благодаря которому он пресекает всякую эстетическую и критическую дерзость в отношении формы и содержания приказа. Поэт, мыслитель, напротив, даже и в этой жизни со всей ее относительностью не имеет никакого авторитета, и о сказанном им судят чисто эстетически или философски, оценивая содержание и форму сказанного. Но что же стало причиной искажения христианского образа мысли начиная с самых его основ, если не то, что, впав в сомнение, люди настолько утратили всякую уверенность в существовании Бога, что, восстав против всех авторитетов, забыли, что такое авторитет и диалектику авторитета. Король существует столь ощутимо, что в его существовании возможно убедиться с помощью органов чувств, и, если понадобится, можно и в самом деле воочию убедиться в том, что он существует. С Богом же дело обстоит иначе. Этим пользуется сомнение для того, чтобы поставить Бога в один ряд с теми, кто не имеет авторитета, в один ряд с гениями, поэтами и мыслителями, о сказанном которыми судят только эстетически или философски; и тогда если сказанное сказано хорошо, значит, перед нами гений, если же это сказано необычайно и исключительно хорошо, значит, тот, кто сказал это, – Бог!!!

Тем самым Бога на самом деле выманивают вовне. Что должен Он делать? Если Бог остановит на пути какого-нибудь человека, призовет его посредством откровения и пошлет его к другим людям, наделив его божественным авторитетом, то люди спросят его: от кого ты пришел? Он ответит: от Бога. Но смотри, Бог не может помочь своему избраннику столь же ощутимым образом, как может помочь своему избраннику король, послав с ним солдат или полицейских, дав ему свое кольцо или свою всем известную роспись, короче, Бог не может в угоду людям ощутимо удостоверить их в том, что апостол – это апостол – ведь это было бы нонсенсом. Даже чудо, если апостол имеет этот дар, не способно ни в чем ощутимо удостоверить; ведь чудо – это предмет веры. И помимо того, что нонсенсом было бы ощутимо удостовериться в том, что апостол – это апостол (ведь он является таковым в силу парадоксального духовного отношения), нонсенсом было бы и ощутимо удостовериться в существовании Бога, поскольку Бог есть Дух. Итак, апостол говорит, что он – от Бога. Другие отвечают: хорошо, тогда давайте посмотрим, является ли содержание твоего учения божественным, ведь, если это так, мы желаем принять это учение, равно как и то, что оно сообщено тебе в откровении. Этим они лишь пытаются одурачить как Бога, так и апостола. Ведь именно авторитет, которым наделил апостола Бог, должен служить надежной защитой, гарантирующей истинность учения и удерживающей различные дерзости на почтительном, подобающем Божественному, расстоянии от него, – а вместо этого содержание и форму учения подвергают рассмотрению, пытаясь доискаться, следует ли признать его откровением или нет, тогда как предполагаемые апостол или Бог должны ждать у ворот или в каморке привратника до тех пор, пока не будет решен наконец вопрос о том, пригласить ли их пройти или нет. Призванный Богом должен в согласии с Божиим определением о нем, используя авторитет, которым наделил его Бог, изгонять всякую дерзость, желающую не слушаться, а резонерствовать, а тут апостол вместо того, чтобы брать людей с собой в путешествие, превращается в экзаменующегося, который пришел с каким-то новым учением.

Страница