С точки зрения Карфагена - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 60

Настало время разрабатывать меры противодействия.

* * *

Камбис II умер от заражения крови в 522 году до н.э., порезавшись не то ножом, не то мечом. Наследников мужского пола он не оставил, что стало причиной смуты: на короткие семь месяцев власть в Вавилоне захватил мидийский жрец и самозванец Гаумата, выдававший себя за Бардию, младшего сына Кира Великого, давно зарезанного по приказу Камбиса.

Гаумату свергли в результате заговора вавилонских аристократов и убили, вельможи призвали на престол Дария (персидск. Дараявауш), прямого потомка основателя династии Ахемена в шестом поколении, сына сатрапа Бактрии и Персиды Гистаспа — формально Дарий имел все права титул как представитель младшей ветви старинного царского рода, а женитьба на Атоссе, дочери Кира Великого, лишь упрочила его положение.

Первые годы царствования Дарий I международной политикой почти не занимался, хватало трудностей в собственном государстве — пришлось подавлять многочисленные мятежи, ликвидировать очередного самозванца (в Персиде объявился второй после Гауматы лже-Бардия) и проводить затем административную реформу. Иранцы в течении нескольких лет были увлечены внутренними делами, наводя порядок в пределах своих границ.

...Персидская тень отступила и нависала над горизонтом Карфагена в сравнительном отдалении, но ведь никуда не исчезло зло привычное, если можно так выразиться — домашнее. Неугомонные греки.

Спустя десять дет после захвата Камбисом Египта и не состоявшейся войны на море с персами, Карфагену пришлось отбиваться от греческого наступления у себя дома, в Африке. На сей раз богатые земли Ливии вызвали нездоровый интерес у спартанцев.

Истоком конфликта стали династические проблемы в Спарте. В 520 году до н.э. скончался тамошний царь Анаксандрид II, оставивший сыновей от двух браков. Наследовать должен был царевич Дориэй (знаменитый Леонид, впоследствии прославившийся в битве при Фермопилах был его младшим братом), родившийся от первой жены, но народное собрание встало на сторону его единокровного брата Клеомена. Дориэй со своими сторонниками покидает Спарту. Обратимся к Геродоту:

«...Дориэй разгневался и не захотел признать царем Клеомена. Он попросил спартанцев себе людей в спутники и выселился на чужбину, даже не вопросив дельфийского оракула, в какой земле ему следует поселиться, и не выполнив никаких обычаев, установленных в таких случаях. В гневе он отплыл в Ливию, а путь ему указывали жители Феры. Прибыв в Ливию, Дориэй основал поселение в прекрасной местности на реке Кинипе» ^[30].

Пренебрежение дельфийским оракулом и древними обычаями Геродотом безусловно осуждается. Автор дает понять, что выбор Ливии для основания новой спартанской колонии был неверным. Карфагеняне это мнение разделяли в полной мере, поскольку Дориэй не нашел ничего лучше, как в 515 году до н.э. высадиться в Триполитании, в двадцати пяти километрах к востоку от финикийского Лептиса Великого, прочно входящего в зону интересов и влияния Нового Города.

Спартанский бронзовый доспех времен царевича Дориэя.

Где сотня греков, там скоро появится тысяча, а где тысяча, там и десять тысяч — взгляните хоть на Сицилию! Обеспокоенные жители Лептиса обратились к карфагенянам с просьбой восстановить status quo, сиречь выставить спартанцев прочь, применяя не бесполезные уговоры, а грубую физическую силу как аргумент, наиболее понятный выходцам из Спарты. Что и было сделано при помощи зависимых ливийских племен два или три года спустя после появления Дориэя — греки едва унесли ноги. Попутно Карфаген окончательно включил Лептис в состав империи.

Дориэй на этом не успокоился. Осознав ошибку, он отправляется в Дельфы и получает от оракула совет поискать счастья на Сицилии, которая опять же рассматривалась Карфагеном как неотъемлемая собственность Нового Города.

Наглость спартанцев не знала пределов — Дориэй основывает город Гераклею рядом с финикийским Панормом и Солунтом! Советский антиковед И. Ш. Шифман в исследовании «Возникновение карфагенской державы» (1963 г.) прямо говорит: «...Это обстоятельство показывает, что походы Дориэя должны рассматриваться не только как следствие его личных неудач в борьбе за царскую власть в Спарте, но и как проявление определенной последовательной политики греческих полисов, направленной на вытеснение карфагенян из Западного Средиземноморья, прежде всего из Сицилии».

В Карт-Хадаште окончательно разозлились и снарядили крупную военную экспедицию на Сицилию, которая совместно с финикийскими полисами Мотийской федерации и племенем элимийцев после ожесточенной войны разгромила войско Дориэя и разрушила Гераклею в 510 году до н.э.

Во время сражений с Дориэем о Карфагене неожиданно вспомнили персы, что описано Юстином в главе XIX «Эпитомы».

«...Сицилийские племена из-за постоянных обид со стороны карфагенян обратились за помощью к брату спартанского царя Леонида [Дориэю]. Началась трудная война с Сицилией, тянувшаяся долго и с переменным счастьем. Пока все это происходило, в Карфаген прибыли послы от персидского царя Дария. Они принесли с собой царский указ, которым запрещалось пунийцам приносить человеческие жертвы и есть собачье мясо. Кроме того, царь предписывал сжигать тела умерших, а не зарывать их в землю. В то же время [царские послы] просили помощи против Греции, с которой Дарий собирался воевать. Но карфагеняне отказали в военной помощи из-за непрерывных войн с соседями, в остальном же они с готовностью повиновались [царю], чтобы не показалось, что они во всем оказывают ему противодействие».

На первый взгляд, трактовка этого странного фрагмента чрезвычайно затруднена из-за совершенно сказочных деталей. Но, если вдуматься, сказка оборачивается былью, пускай и совсем иной, чем задумывал автор.

Гней Помпей Трог, книгу которого пересказывает Юстин, пользовался сразу несколькими литературными источниками, включая римские, греческие и, с огромной вероятностью, сохранившиеся к его эпохе карфагенские — по крайней мере начало «Истории Филиппа» повествующее об основании Карфагена и царевне Элиссе, рассказ о сражениях Малха и отрывок о Магоне Великом явно списаны с пунийских летописей (или их копий) и частично дополнены соображениями самого Трога «с римской точки зрения».

Откуда Помпей Трог взял историю про посольство Дария не известно, однако приведенный отрывок является частью подробного описания войны Карфагена под руководством сыновей Магона, Гамилькара и Гасдрубала, на Сицилии против «сицилийских племен». Что же это за племена? Точно не элимийцы, верные союзники финикиян. Может быть, сикулы или сиканы, тоже местные аборигены? Но скорее всего, информатор Трога подразумевал греков, которые к тому времени уверенно полагали себя сицилийцами.

Скажем больше: таинственный автор использованной Помпеем Трогом хроники сам был сицилийским греком, враждебным Карфагену — он с удовольствием повествует о карфагенских неудачах, поразившей войско полководца Гамилькона эпидемии и самоубийстве последнего. При этом летописец совершенно не обращает внимания на громкие победы пунийцев в Африке, сосредотачиваясь только на Сицилии.