С точки зрения Карфагена - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 24

Согласимся, что это вполне разумные соображения, хотя сейчас мы выстраиваем чисто умозрительную картину, пытаясь предположить ход мыслей Элиссы и ее ближайшего окружения — без всяких сомнений, людей с большим жизненным опытом и немалыми знаниями о политико-экономической географии финикийской «морской империи».

О том, что опыт и знания и впрямь были немалыми, говорит и описанный Юстином инцидент, случившийся во время стоянки на Кипре:

«...У жителей Кипра был обычай посылать девушек, перед тем как их выдадут замуж, в определенные дни на берег моря, чтобы они добыли себе деньги на приданое и, принеся эту жертву Венере, в дальнейшем хранили целомудрие. Из числа этих девушек Элисса приказала похитить и перевести на корабль около восьмидесяти, чтобы и ее молодежь имела жен, а будущий город — юное поколение» ^[12].

Чистейший, дистиллированный прагматизм. Бизнес, ничего личного — типично финикийский подход к делу. Мы уже упоминали о практике похищений людей на берегах и дальнейшей продаже в рабство, а значит Элисса сотоварищи были с таковой практикой отлично знакомы и не преминули воспользоваться распространенным пиратским опытом. Тем более что из 4–й главы «Эпитомы» мы знаем, что на кораблях находилось много перешедших на сторону царевны «царских слуг» и «молодежи» — то есть солдат, которые, в отличие от бежавшей аристократии, семьи взять с собой никак не могли.

Восемьдесят девушек — это не шутки. По дороге всех их нужно кормить-поить, разместить на кораблях с минимальным комфортом и довезти живыми-здоровыми — иначе предприятие теряет смысл! Получается, что Элисса обладала достаточными средствами, чтобы обеспечить свою эскадру продовольствием и всем необходимым. Ах да, конечно, вывезенные из Тира сокровища Археба должны были этому поспособствовать.

До Утики оставалось примерно две тысячи двести километров, и то если двигаться строго по прямой, не заходя в попутные гавани для пополнения запасов. С учетом необходимых остановок можно смело положить сверху еще полтысячи километров минимум.

* * *

Изложенная выше версия Юстина о событиях в Тире является общепринятой — как не пожалеть несчастную Элиссу, ставшую жертвой необузданной алчности Пигмалиона, чтоб его Мелькарт разразил! Однако, имеются и другие гипотезы, которые необходимо здесь привести ради пущей объективности. Гипотезы более чем реалистичные и имеющие логические обоснования.

Юстин, основывавшийся на «Филипповой истории» (ныне утерянной) Гнея Помпея Трога, наверняка знакомого с выкладками карфагенских историков, выдвигает на первый план апологетическое сказание об Элиссе — конечно же, карфагеняне никак не могли говорить дурно об основательнице города, а ее противника Пигмалиона изображали самыми черными тонами. Однако, в тексте «Эпитомы», сиречь короткой выдержки из работы Трога, записанной Юстином, есть крайне примечательная строчка:

«...В это время в Тире скончался царь Муттон; он назначил своими наследниками сына Пигмалиона и дочь Элиссу, девушку необыкновенной красоты. Но народ передал царскую власть Пигмалиону, еще очень молодому» ^[13].

Титульный лист издания «Эпитомы Помпея Трога» авторства Юстина. 1519 г.

Всплывают весьма пикантные и наводящие на нехорошие размышления подробности. Оказывается, наследниками трона были оба ребенка Муттона!

Практика соправительства не была чем-то исключительным или вопиющим, взять хотя бы вавилонских царей Набонида и Валтасара. Власть женщины так же не считалась наглым попранием устоев, достаточно вспомнить ассирийскую царицу Шуммурамат, правившую примерно в это же самое время, 811-805 годы до н.э. Возможно, старшая сестра Элисса имела права регентства при малолетнем Пигмалионе, а возможно они действительно должны были стать соправителями.

Двойное наследование окрашивает полотно принципиально новыми красками. Народ (populus) передает власть единолично Пигмалиону, отстраняя Элиссу, уже вышедшую замуж за жреца Мелькарта, то есть принадлежащую к высшей аристократии (senatores, principes).

Если с «сенаторами» и «принцепсами»/«первыми» всё более или менее понятно –администраторы, жрецы и олигархи, — то что обозначает слово «народ»? Ну не портовых же грузчиков, водоносов, золотарей и прочий пролетариат? Советская историческая школа (профессор М.Л. Гельцер) сразу указала на абстрактную «классовую борьбу», но речь, безусловно, идет о борьбе внутридинастийной — между двумя группировками, одна из которых сделала ставку на Элиссу (а точнее ее мужа Археба, «второго после царя»), а другая на молодого Пигмалиона.

Если предположить, что после возможной смерти Пигмалиона Археб сам стал бы царем (по праву законного брака на наследной принцессе), то сюжет становится и вовсе захватывающим...

Под термином «народ» скорее всего подразумевается тирский «средний класс», работающие «на земле» практики, суровые прикладники: капитаны кораблей, владельцы ремесленных предприятий, купечество средней руки — все те, кто имел голоса в совете старейшин и в народном собрании. Причем они обладали достаточной силой и влиянием, чтобы протолкнуть решение о передаче царской власти Пигмалиону в ущерб Элиссе и зажравшейся аристократии, не стоявшей у руля торгового судна, не рисковавшей жизнью в отдаленных морях, не производившей стекло или пурпур, а только подсчитывавшей дивиденды с выгодных вложений и щедрые подарки храмам.

Дальнейшее просчитывается без малейших трудностей: Археб с «сенаторами и принцепсами» учиняет заговор против Пигмалиона, но комплот или раскрыли загодя, или подавили после открытой попытки мятежа. Жрец Мелькарта в результате погиб, а его сторонников вынудили покинуть город. Или они сами предпочли бегство возможным репрессиям.

Теория переворота, кстати, объясняет, почему Пигмалион продолжал столь долго править — убийство жреца в храме особо почитаемого Мелькарта, да еще «возле алтаря» могло повлечь обвинение в святотатстве и свержение, но царь остался на своем месте, а гибель Археба видимо не произвела на «народ» особого впечатления: все отлично знали, что он сам виноват.

В сухом остатке мы наблюдаем не трагическо-романтическую историю обиженной злым братишкой царской дочки, а столкновение двух партий, за которыми стояли определенные социальные круги: аристократия (потерпевшая поражение) и условный «средний класс», составлявший большинство тирского населения — иначе им не удалось бы одержать в этом противостоянии победу и побудить «сенаторов и принцепсов» вместе со своей ненаглядной Элиссой забрать столько золота, сколько могли унести, и не медля отправиться в изгнание в Африку.