Дань псам. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Эриксон cтр.№ 31

– Каким еще правом?

– Уйти, чтобы больше не возвращаться. Оставить меня наедине с вечностью, в которой нет ничего, кроме паутины над кроватью, пустых шкафов, насмешливых завываний сквозняка и веток, изредка постукивающих в ставни. И еще вскриков, когда кого-то или что-то утягивают под землю корни во дворе. Итак, убийца, решай: готов ли ты бросить меня?

Раллик Ном удивленно посмотрел на яггута.

– Я и не подозревал, что мое бессознательное тело скрашивало твое одиночество.

– Подобная бесчувственность меня уже давно не удивляет.

– Но своим правом я воспользуюсь: уйду и оставлю тебя наедине с твоим миром.

– Неблагодарный.

Раллик накинул плащ и проверил снаряжение. На клинках запеклась кровь, но давно засохла и теперь осыпа́лась, как черный снег.

– Прости, Рейст. Спасибо, что пнул меня по голове.

– Не за что. А теперь поди прочь, ты меня утомил.

Дверь отворилась с громким стоном. Снаружи была ночь, но темноту успешно разгоняли – вверх, к небу – непокорные голубые огни Даруджистана. Где-то за стеной на улицах гремело пьяное веселье. Очередное празднество, очередное бессмысленное гуляние в знак победы над смертью.

Эта мысль всколыхнула душу Раллика Нома, прогнав остатки его долгого сна. Оглянувшись, он разглядел в дверном проеме вытянутый силуэт Рейста.

– И все же зачем ты меня разбудил?

Вместо ответа яггут сделал шаг вперед и грохнул дверью с такой силой, что птицы испуганной стаей взмыли в ночное небо.

Раллик повернулся. По бокам от дорожки в листве змеями извивались корни.

Еще раз проверив кинжалы, он поплотнее запахнул плащ и отправился заново открывать для себя родной город.

Итак, Даруджистан живет шумом и гомоном своих жителей. В угаре веселья несутся они вперед, не заботясь, что станет с ними в следующий миг или в следующем году. Газ вспыхивает голубым пламенем, акробаты и мимы крутятся в толпе, сотни тысяч музыкальных инструментов бьются насмерть на полях песенных сражений, а поскольку звук, если верить ученым, вечен и движется бесконечными волнами, которые не разбиваются ни о какой берег, ни во времени, ни в пространстве, то его течением можно измерять саму жизнь. А значит, и во времена прозрачной, голубой чистоты, и во времена, когда сгущаются тучи, слышен хор, что поет о… гостях и мирах, бессмертных, словно сон.

На вершине одной из башен бастиона стоит женщина во всем черном. Холодным, как у ящера, взглядом она смотрит на простирающиеся внизу крыши, искрящиеся и дымящиеся трубы Гадробийского квартала. Мысли ее, впрочем, далеко – далеко в будущем.

На улице рядом от поместья Колла замер мужчина в плаще, врос в землю, будто камень, а вокруг шумит празднество. Да, видимо, идея открытого возвращения не столь мудра, как казалось на первый взгляд. Так же думал и другой мужчина – помоложе, но с похожей твердостью в глазах, – направляясь к таверне «Феникс».

Далеко от него, в портовом районе, кузнец, его недалекий слуга и женщина, чьи роскошные формы приковывают множество взглядов, идут по гадробийскому ночному базару, и лица их выражают радость и удивление, доступные только приезжим, которые впервые попали в один из величайших городов мира.

Вместе с ними судно покинул и Верховный жрец Тени – вот он ныряет в ближайший темный переулок, за ним движется почти невидимая стая пауков, а следом еще пара десятков бхок'аралов, уже отягощенных новыми подношениями и честно отобранными безделушками – этакий когтистый вихрь, проносящийся сквозь толпу, сопровождаемый вскриками удивления, ужаса и негодования (особенно когда коллекция даров пополнялась кошельками, украшениями и прочим добром, до которого только могли дотянуться цепкие лапы).

Капитан судна сходить на берег не стала. Она переоблачилась в свободное шелковое платье, черное с багровым, что оттеняет ее бледное, как лунный свет, лицо, и хмуро взирает на раскинувшийся перед ней город. В воздухе витает ароматный шлейф, который будит воспоминания… Почему здесь? Неужели совпадение? Но Злоба не верила в совпадения.

Поэтому она и не спешит ступать на каменистый берег – она знает, что ей откроется. Наверное, все-таки стоит повременить.

Чуть-чуть.

Недолго.

В другом районе Даруджистана скобянщик отправил очередное послание магистру Гильдии убийц, после чего уединился в своей потайной библиотеке, чтобы еще покопаться в древних рассыпающихся записях. Где-то неподалеку сидит наемный охранник, весь в потускневших иззубренных татуировках, хмуро глядя на чашу горячего вина со специями в своих могучих, исполосованных шрамами руках. А в соседней комнате, заставляя охранника морщиться, звучит детский смех.

Среди новеньких усадеб, которые отстроили себе бывшие преступные ростовщики, а ныне уважаемые горожане, нищий по имени Торвальд Ном крадучись подбирается к дому, окруженному высокой стеной с шипами наверху. Долг, значит? Ну, это мы легко уладим. Ведь не утратил же он своих навыков! Более того, отточил их во время полного лишений путешествия через полмира. Триумфальное возвращение в Даруджистан еще не состоялось, но утром, утром…

А в комнатке на втором этаже таверны «Феникс» на постели лежит мужчина. Он еще слаб от потери крови, поэтому ходит только в мыслях – по кладбищу прошлого, касаясь пальцами рассыпающихся надгробий и кенотафов, рассматривая пыльные урны, увитые спутанной травой, а сзади тянется тень юности – длинная, бледная, тающая по краям. Свое лицо он потрогать так и не решается, боясь ощутить морщинистые письмена, в которых читаются старость, усталость и увядающая жизнь.

Да, раны плоти залечить еще можно, но вот…

А внизу, в шумной толпе, среди пьяных выкриков и развратных визгов, как мужских, так и женских, пузатый коротышка, сидящий за своим привычным столиком в углу и набивающий рот медовым хлебом, вдруг замирает и прислушивается. Когда над городом отзвонил десятый колокол, он переводит блестящие глазки на вход в таверну «Феникс».

Гости.

Слава и рок, сладостное воссоединение и гнетущая неизбежность, на крыльях того и на крыльях сего, спасение, бегство, грядущие битвы и наглые требования о возмещении – и всего-то за один сплюнутый глоток вина… Какая ночь!

Какая ночь!

Словно бьющийся в агонии зверь, корабль, стеная, попытался вскарабкаться на черные скалы, но не выдержал и раскололся на части. С палубы покатились разрубленные, обескровленные тела, скрываясь в бушующей пене. На мгновение бледные конечности показывались над водой, а потом волны утаскивали их в глубину, на дно. Единственный выживший, который привязал себя к румпелю, теперь барахтался на корме среди рваных канатов, пытаясь достать нож, пока очередной вал не захлестнул разбитое судно. Просоленной, в кровавых ссадинах рукой он все-таки вытащил оружие и стал кромсать широким лезвием канаты. Задранный почти вертикально остов содрогался под ударами волн, осыпа́вших все вокруг белыми брызгами.