Селфи с музой. Рассказы о писательстве - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 85

– Нравится?

– Нравится.

– Забирай! – махнул рукой Пьянков. – Я всё равно ничего не напишу, а тебе пригодится.

– Может, в соавторстве? – засомневался я.

– Какое на х… соавторство? Меня в любое время могут грохнуть…

– Ну, спасибо.

Забегая вперёд, скажу, что Пьянкова не отстрелили, хотя и пытались, но серьёзный бизнес он всё-таки потерял, отчасти из-за опалы Лужкова, отчасти из-за своего характера, отчасти из-за русской пагубы, печально соответствующей его фамилии. Жаль. Талантливый человек.

Отойдя от большой политики и обретя сюжет, я сел за работу, затворившись на «Зелёнке», – так мы называли нашу дачу на станции «Зеленоградская» близ Софрина. Её мы купили в 1987-м за 45 тысяч рублей – невероятную по тем временам для обычного советского человека сумму. На «фазенду», о которой мы с женой давно мечтали, ушли мои гонорары за две книги и три сценария, но всё равно не хватало, недостающие деньги добавила тёща, и хоть часть сбережений, оставшихся от покойного тестя, не пропала, а пошла в дело.

Впрочем, финансовая реальность менялась прямо на глазах. Так, в мае 1988-го Сергей Снежкин «для поддержания штанов» выдал нам копию ещё не допущенного в прокат фильма «ЧП районного масштаба». С консультантом ленты Валерой Павловым, в прошлом комсомольским работником, и актёром Виталием Усановым, исполнившим роль заворга Чеснокова, мы поехали «бомбить» Астрахань.

Фильм крутили в центральном кинотеатре целую неделю по шесть раз в день, но зал всякий раз был набит до отказа, а к кассе стояла гигантская очередь. Мы выступали перед каждым сеансом, да ещё в конце отвечали на записки зрителей, кипевших от гнева, причём одни негодовали на «прогнивший комсомол», другие – на нас, съёмочную группу, оболгавшую «верного помощника партии».

Впрочем, вопросы, даже очень сердитые, не сильно отличались друг от друга, и наши ответы соответственно тоже разнообразием не страдали. От нервного перенапряжения и постоянного повторения одних и тех же слов в последний день с нами на сцене случилась самая настоящая истерика. Из-за нелепой оговорки Усанова на нас напал неудержимый смех, и минут пять мы, не в силах остановиться, до слёз хохотали перед притихшим залом. Наконец, Павлов взял себя в руки (сказалась многолетняя аппаратная выучка) и, посерьёзнев, объяснил зрителям, что мы-де не смогли сдержать улыбки, так как вспомнили один забавный эпизод, случившийся во время съёмок, но расскажем о нём после просмотра фильма.

Но, когда зажгли свет, все уже позабыли нашу истерику, потрясённые увиденным и озабоченные судьбами социалистического отечества. Зато я вернулся в Москву с двенадцатью тысячами рублей в полиэтиленовом пакете. Полгода назад, покупая дачу, о таких заработках мне даже не мечталось. Когда же в конце 1990-го мы по-семейному, вчетвером, обмывали в кооперативном ресторане мой контракте издательством «Ашет» на выпуск «Парижской любви Кости Гуманкова», – поданный счёт превысил тысячу рублей – в недавнем прошлом годовую зарплату молодого специалиста. Страна катилась к гиперинфляции.

Итак, я затворился на даче и сел за работу. Моё окно выходило на речку Скалбу, точнее, на урёму – так у Аксакова называется мелколесье, растущее вдоль берегов и почти скрывающее русло. Впрочем, было бы что скрывать: Скалбу, сузившуюся в иных местах до ручейка, можно было легко перепрыгнуть. Когда я взялся за повесть, урёма едва оделась листвой и, казалось, ветки овевало нежно-зелёное пламя.

Кое-что из наброска Пьянкова я оставил в неприкосновенности, например, имя главной героини, а также авиационную тему и «тёрки с бандитами». Тут он был специалистом. Лётчик-испытатель Меницкий превратился в отважного космонавта Гену Аристова, панически боящегося своей ревнивой жены. Долго мне не давалась фамилия главного героя – Зайчугана. В конце концов, он стал Павлом Шармановым, так звали моего дружка, жившего возле нашего маргаринового общежития в Балакиревском переулке. Помощник президента получил прозвище Оргиевич, которое я без спросу позаимствовал у критика Владимира Георгиевича Куницына, он впервые, кстати, применил к моей прозе бахтинский термин «гротескный реализм». Отдельные главы со знанием дела я посвятил тому, как под эгидой комсомола в центрах научно-технического творчества молодёжи рождались первые кооперативы, где нагуливали жирок будущие нувориши и олигархи. Импровизированные бордели, устроенные в самолётах, экспонировавшихся под открытом небом на Ходынском поле, – это не выдумка, а реальная история.

Урёма за моим окном начала желтеть, а повесть уже вырисовывалась, как свежий пятистенок, подведённый под крышу, когда вдруг позвонила Нина Владимировна Жукова и срочно вызвала меня в штаб-квартиру «Реалистов», располагавшуюся близ Курского вокзала. С тяжёлым сердцем я поехал в Москву и не ошибся в предчувствиях: по настоятельному совету администрации президента «Реалисты» ввязались в выборы в Московскую городскую думу. Она была создана вскоре после переворота 1993 года вместо упразднённого Моссовета, выступившего против «узурпатора» Ельцина на стороне расстрелянного Верховного Совета, его тогда же заменили Госдумой. Кстати, именно с тех пор законодательная власть у нас в стране стала своего рода ручной белкой, грызущей для Кремля конституционные орешки. Задачу перед сторонниками «нового социализма» администрация поставила ту же самую – оттянуть электорат от коммунистов, которые уже оправились от поражения и включились в борьбу за власть на местах. Мне предложили баллотироваться по 196-му округу, объединившему несколько районов столицы, включая Хорошёвский, где мы тогда жили.

Жаль было прерывать работу над повестью. Кто сочинял, тот знает, какая это мука оставить страничку, заправленную в каретку машинки, когда сюжет, словно поезд-экспресс, летит к станции с заветным названием «Конец». Впрочем, к тому времени на моём столе уже стоял ноутбук. Для повести я не случайно выбрал рамочную композицию в духе «дорожной исповеди», столь любимой нашими классиками. Напомню, Павел Шарманов рассказывает свою странную историю автору-попутчику в «Красной стреле», мчащейся в город на Неве. Когда снималось «ЧП районного масштаба», я и сам часто ездил в Питер и обратно, причём всегда в одном и том же СВ-купе, закреплённом, видимо, за «Ленфильмом». Однажды моим попутчиком оказался Алексей Герман, режиссёр очень большого, но обиженного таланта. Мы проговорили под рюмочку всю ночь, и под утро мне стало казаться, что этот окаянный мир сотворён Господом таким подлым и несовершенным лишь для того, чтобы напакостить лично Алексею Юрьевичу. И, должен заметить, Творцу это удалось.

Как не жаль было покидать письменный стол с видом на облетающую урёму, но, поколебавшиеся согласился на предложение Жуковой. Во-первых, любой новый жизненный опыт важен для писателя. Во-вторых, очень уж хотелось потеснить наглых либералов, засевших тогда во всех щелях и пазах власти, а на ТВ устроивших-таки визгливый привоз общечеловеческих ценностей. В-третьих, мой поход за мандатом, как прозрачно намекнула Жукова, оказался напрямую связан с дальнейшей судьбой альманаха «Реалист». В этом мире даром только солнышко над головой и травка под ногами…