Лучший экипаж Солнечной - читать онлайн книгу. Автор: Олег Дивов cтр.№ 57

Когда довольный Риз ушел, Эндрю даже подумал: а не доказать ли майору свою преданность и не заложить ли этого мужика, благо Риз ничем не рисковал. Но по зрелом размышлении понял, что, во-первых, Риза тогда могут счесть нормальным и все-таки по старой памяти расстрелять за угробленных десантников и сорванную операцию. Во-вторых, фокус с морзянкой еще мог пригодиться. Кроме того, как ни выгодно было начать карьеру секретного агента с качественного доноса, стучать Эндрю все-таки было противно.

Трибунал не поскупился и обрадовал лейтенанта Вернера пожизненной каторгой с лишением наград и звания. Но майор не соврал: вместо этапа на Ганимед Эндрю сменили меру пресечения и до отправки на «Горбовски» послали в закрытый тренировочный лагерь для таких же штрафников. Отличие Вернера от остальных было в том, что его расконвоировали, поселили отдельно и зачислили в обслуживающий персонал.

А вскоре попросили согласиться на предложение зэков поколдовать с охранной системой. Группа заключенных собиралась в бега, и особисты хотели, чтобы побег частично удался. Человек пять лишних охранники должны были застрелить, а вот двоим полагалось из лагеря уйти. Эндрю, скрипя зубами, кивнул. Договариваться к нему пришел один из будущих трупов, красивый юноша с мягким лицом и приятными манерами. В оплату услуг он предложил Эндрю пистолет с двумя патронами, литр браги и себя. Вернер заглянул в глаза человеку, который должен со дня на день умереть не без его помощи, и чуть было не сказал ему: «Не ходи». Но вспомнил, что сам тоже очень любит жизнь, взял бутылку, а от пистолета и сексуальных услуг холодно отказался.

Юноша заработал пулю в затылок у самой границы лагеря, и Эндрю утешал себя тем, что парень хотя бы не мучился.

«Как тебе понравилась его попка? — спросил майор. — Или ты его в ротик?»

«Я не по этой части», — ответил Эндрю.

«Будешь, — пообещал майор. — Тебе еще здесь сидеть не пересидеть».

«Это как?» — удивился Эндрю.

«Ты не пойдешь на «Горбовски», — объяснил майор. — Есть дело посерьезнее. Через месяц-другой. Не пожалеешь, честное слово. Секретная миссия. Гордись, парень, будешь трудиться на благо всей планеты».

Эндрю выругался по-русски, чем очень майора развеселил, и ушел к себе. Заработанную предательством бражку он распил с начальником лагеря и вместе с ним на служебной машине уехал в бордель. На руке Эндрю красовался браслет-определитель, снять который можно было, только отрубив кисть. Эндрю вскрыл браслет на глазах у начальника, но тот ему посоветовал не отключать маячок. Иначе в лагере поднимется дикий шухер и поездка к бабам выйдет скомканной, то есть потрахаться они успеют, а посидеть по-человечески — нет.

«Впрочем, — философски заключил начальник, — тебе-то, русскому, и браслет ни к чему. И так найдут».

«У меня на морде написано, что я русский?» — взвился Эндрю.

«Да, — твердо сказал начальник лагеря. — Заявляю как полицейский офицер. Не убежать тебе, Энди, даже и не думай. Все равно поймают, раньше или позже. И тогда — к стенке».

«Куда же мне деваться?» — спросил Эндрю упавшим голосом.

«Наверх, — сказал начальник. — Только наверх. Но учти, путь этот для тебя простым не будет».

«Догадываюсь, — кивнул Эндрю. — Вот, пятеро уже на моей совести».

«Ой, какая ерунда! — рассмеялся начальник. — Тебя еще лично заставят шлепнуть кого-нибудь. Статья-то твоя пока не расстрельная. Да и само дело липовое. Перед гражданским судом оно бы вмиг развалилось. А вот когда у тебя за плечами реальное убийство будет, да такое, за которое не только военный трибунал, но и гражданские к стенке поставят… Вот тогда по особистским меркам ты и будешь готов к работе. И действительно поедешь наверх. А едва дернешься, как тебя — за шиворот, обратно вниз и пулю в лоб. И никакие астронавты не отмажут, потому что одно дело — полковнику рыло начистить, а совсем другое — убить невинного человека».

Так, мирно беседуя, они и доехали до публичного заведения, откуда их под утро вышибли пинками, заливающихся пьяной слезой и всех в блевотине.

Эндрю повезло: он не успел лично ни убить кого-нибудь, ни даже заложить. Не прошло и дня, как дюжие молодцы из военной полиции завязали ему глаза, сунули в машину и отвезли куда-то, где оказался все тот же майор, а помимо него — целая комиссия во главе с двухзвездным генералом. Комиссия долго компостировала мозги лейтенанту-штрафнику, выясняя, как у него с чувством долга и гражданской ответственностью. А потом выдала такое, что Эндрю от изумления чуть в обморок не упал.

«Есть мнение, что адмирал Успенский слегка не в себе, — заявил генерал. — Похоже, устал человек. Теряет контакт с реальностью. Сейчас на носу роспуск флота, и адмирал может сгоряча выкинуть какой-нибудь опасный номер. Понимаешь, лейтенант, у адмирала серьезные личные проблемы, ему родственники простить не могут, что он воевал, и все такое… Короче говоря, у него нет причин спускаться вниз. Никому он на Земле не нужен. И адмирал все чаще говорит прилюдно, что разгонять флот не стоит. Успенский хочет уберечь свой внутренний мир. А его внешняя оболочка — круизер «Пол Атридес». Вдруг адмиралу придет в голову угнать корабль или что-нибудь еще в этом роде? Ты как думаешь, это реально?»

Обескураженный Эндрю подобрал отвалившуюся челюсть. Он-то твердо знал, что Рашен может угнать не только свой корабль, но и половину флота взбунтовать. Если, конечно, дураки снизу заденут адмирала за живое своей поспешной демилитаризацией. Рашен с его психологией вольного художника был, на взгляд Эндрю, с армией несовместим. Он не служил, как другие, а старался выжать из службы максимум удовольствия. Конечно, особист с генеральскими звездами делал из мухи слона. Но Эндрю давно не видел Рашена и мог предположить, что сейчас, болтаясь на орбите без дела, адмирал начинает потихоньку звереть.

«Мы хотим оградить адмирала от неприятностей, — сказал особист. — Ты ведь не желаешь Успенскому зла, лейтенант?»

Эндрю буркнул, что нет, разумеется, не желает.

«Когда ты всю жизнь бороздишь космос, а у тебя вдруг хотят отнять корабль, очень легко переступить черту и послать всех на хер, — продолжал генерал. — Но с этого пути уже не повернешь назад. Можно только идти дальше. А значит, сначала угрожать оружием, потом отстреливаться, а потом… Мы не хотим, чтобы адмирал оступился. Как думаешь, это правильно?»

Эндрю только хмыкнул, потому что вопрос не требовал ответа.

«Самое обидное, что Успенского все предали, — вступил майор. — Адмирал Кёниг пытается его утопить, гражданские мечтают подставить, сын от него фактически отказался… И всем очень хочется, чтобы он сорвался и наделал глупостей. Нельзя сказать, будто у врагов Успенского мало оснований его не любить. Ты сам знаешь, он совсем не пай-мальчик. Он такой… Русский воин. И сейчас он одинок как никогда. И очень зол. Пришло время о нем позаботиться. Не скрою, мы это делаем без особого удовольствия. Уж наше ведомство от него натерпелось… Но умнее проявить к господину Успенскому сострадание, чем довести его до нервного срыва. Ты ведь ему друг, лейтенант. Был, во всяком случае».